Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)»
53
Почему “потому что”? –
Как разделить мозг. –
Эффективные способы тыкать паль-
цем в потолок. – Допамин поможет выиграть. – Я перестану ездить на мотоцикле (но не
с сегодняшнего дня). –
Эмпирик и психолог? С каких пор?
О причинах моего неприятия причин
В конце 2004 года я участвовал в конференции, посвященной эстетике и науке. Она
проходила в Риме. Лучшего места для подобной акции не придумаешь, здесь эстетика раз-
лита в воздухе и проникает во все – вплоть до поведения людей и звучания голосов. За обе-
дом известный профессор из Южной Италии необычайно приветливо поздоровался со мной.
Утром того же дня я прослушал его страстный доклад: в нем было столько харизматичности,
убежденности и убедительности, что я полностью согласился со всеми его доводами, хотя
по большей части не понимал, о чем он говорит. Мне удалось разобрать только отдельные
фразы, поскольку мой итальянский куда лучше служит мне на вечеринках, чем на научных
и интеллектуальных мероприятиях. Произнося свою речь, он в какой-то момент весь побаг-
ровел от
гнева, убедив меня (и слушателей), что он, несомненно, прав.
Во
время обеда он подлетел ко мне, чтобы расхвалить за то,
как я разнес при-
чинно-следственные связи, которые в человеческом сознании гораздо значимее, нежели в
реальности. Разговор получился столь оживленным, что мы застряли перед шведским сто-
лом, блокируя доступ прочих участников конференции к еде. Он говорил на посредствен-
ном французском (с помощью жестов), я отвечал на примитивном итальянском (с помощью
жестов), и мы были так увлечены, что прочие делегаты не решались прервать столь важную
и интересную беседу. Речь шла о моей предыдущей книге, посвященной случайностям, –
своего рода реакции разозленного трейдера на пренебрежение к удаче в жизни и на рын-
ках. Она была опубликована в Италии под благозвучным названием “Giocati dal caso”
23
. Мне
повезло: переводчик знал эту тему едва ли не лучше меня, и книга нашла нескольких ярых
поклонников в среде итальянских интеллектуалов. “Я в восторге от ваших идей, но не скрою
своей обиды, – сказал профессор. – У меня точно такие же идеи, а вы написали книгу, кото-
рую я сам уже (почти) собирался написать. Вы просто счастливчик; вам удалось наглядно
продемонстрировать, как случай влияет на общество и чем чревата переоценка роли при-
чинно-следственных связей. Вы показали, как глупо с нашей стороны постоянно пытаться
искать объяснение таланту”.
Он замолчал, потом продолжил более спокойным тоном: “Но,
топ cherami, позвольте
сказать вам
quelque chose
24
(очень медленно и внятно, постукивая большим пальцем о сред-
ний и указательный): если бы вы выросли в протестантском обществе, где людям внушают,
что по работе и плата, где особо подчеркивается индивидуальная ответственность, – вы бы
никогда не сумели увидеть мир в таком свете. Вам удалось высмотреть удачу и разделить
причины и следствия
по той причине, что вы воспитаны в средиземноморской православной
традиции”. При этом он использовал французский оборот
a cause. И был так убедителен,
что на минуту я согласился с его толкованием.
Мы любим рассказывать истории, мы любим резюмировать, и мы любим упрощать,
то есть сводить многомерность событий к минимуму. Первая из проблем человеческой при-
роды, которую мы рассмотрим в данном разделе, –
искажение нарратива (на самом деле это
настоящее мошенничество, но, дабы избежать грубости, остановлюсь на термине “искаже-
ние”). Связано оно с нашей склонностью к дотошному истолкованию (интерпретированию),
23
На русском языке книга вышла под названием “Одураченные случайностью. Скрытая роль шанса на рынках и в
жизни” (М.:
Интернет-Трейдинг, 2002).
(Прим. перев.)
24
Дорогой друг… кое-что
(фр.).
Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)»
54
с тем, что мы предпочитаем сжатые истории необработанной правде. Результатом является
извращенное
представление о мире, особенно когда речь идет о редком явлении.
Обратите внимание на то, как горячо мой вдумчивый итальянский собеседник под-
держал мой протест против вечного поиска объяснений и преувеличения роли причин, но
при этом самому ему, чтобы оценить меня и мой труд, понадобилось установить некоторую
причинно-следственную связь, сделать и то и другое частью некой истории. Ему пришлось
изобрести причину. Более того, он не сообразил, что угодил в ловушку причинности, – да
я и сам не сразу это осознал.
Искажение нарратива проистекает из нашей неспособности рассматривать цепочку
фактов, не оплетая их объяснениями или, что одно и то же, не скрепляя их логической свя-
зью –
стрелой взаимоотношений. Объяснения объединяют факты друг с другом. Помогают
их запомнить; придают им
больший смысл. Опасно это тем, что укрепляет нас в
иллюзии
понимания.
В этой главе мы рассмотрим только одну проблему, но как бы с позиций разных науч-
ных дисциплин. Хотя проблему нарративности в одном из ее аспектов широко изучают пси-
хологи, она не является чисто “психологической”. Сама классификация знаний маскирует
тот факт, что это, в более общем плане, проблема
информации. Тогда как нарративность
проистекает из врожденной биологической потребности минимизировать многомерность,
роботы неизбежно будут вовлечены в тот же самый процесс упрощения. Информация
тре-
бует, чтобы ее упрощали.
Хочу помочь читателю сориентироваться. Говоря в
предыдущей главе о проблеме
индукции, мы строили предположения относительно невидимого, то есть того, что лежит
вне информационного поля. Теперь мы займемся видимым, тем, что лежит
внутри информа-
ционного поля, и разберемся в искажениях, возникающих при его обработке. Об этом можно
рассуждать бесконечно, но меня будет занимать только нарративное упрощение окружаю-
щего нас мира и его влияние на наше восприятие Черного лебедя и крайней неопределен-
ности.
Do'stlaringiz bilan baham: 
