Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)»
49
ной, а не на те, когда было попусту затрачено время, и тем более не на те бесчисленные
математические экзерсисы, за которые общество дорого заплатило, поскольку элегантные
математические построения крайне неэмпиричны.
Даже при проверке гипотезы мы склонны искать факты, ее подтверждающие. Конечно,
подтверждение найти несложно – достаточно внимательно приглядеться или поручить это
практиканту. Я могу
найти подтверждение почти чему угодно, так же как опытный лон-
донский таксист сможет даже в
праздничный день найти пробку, чтобы накрутить цену.
Кое-кто идет дальше, приводя мне примеры событий, которые мы смогли с некото-
рой долей успеха предвидеть, – такие и в самом деле есть, например высадка человека на
Луне или бурный рост экономики в XXI веке. Можно найти множество “контрдоказательств”
идеям этой книги. Лучшим из них будет то, что газеты прекрасно предсказывают театраль-
ные спектакли и кинопоказы. Смотрите, я вчера предсказал, что сегодня взойдет солнце, и
оно взошло!
Отрицательный эмпиризм
Обнадеживает то, что этот наивный эмпиризм можно обойти. Я сказал, что ряд под-
тверждающих фактов
не обязательно является доказательством. Тысячи белых лебедей не
доказывают отсутствия в мире черных. Однако есть исключение: я хорошо знаю о том, что
неправильно, но плохо – о том, что правильно. Если я вижу черного лебедя, я могу с уве-
ренностью сказать, что
не все лебеди белые\ Если я видел, как человек совершает убийство,
я могу почти не сомневаться, что он преступник. Но, если я не видел, как человек совер-
шает убийство, я не могу быть уверен в его невиновности. То же относится к диагностике
рака: выявление одной-единственной злокачественной опухоли доказывает, что у вас рак, но
невыявление ее не позволяет вам со стопроцентной уверенностью сказать, что рака у вас нет.
Нас приближают к истине отрицательные, а не подтверждающие примеры! Неверно
выводить общее правило из наблюдаемых фактов. Вопреки традиционным представлениям
накопление подтверждающих наблюдений, подобных наблюдениям индюшки, не увеличи-
вает запаса наших знаний. Просто есть вещи, к которым я могу по-прежнему относиться
скептически, и вещи, которые я могу спокойно считать бесспорными.
Иными словами,
результаты наблюдений односторонни. Вот и вся премудрость.
Эта асимметрия чрезвычайно полезна. Она позволяет нам быть не абсолютными скеп-
тиками, а всего лишь полускептиками. Некоторое преимущество реальной жизни над кни-
гами заключается в том, что при принятии решений вы можете интересоваться только одной
стороной дела: если вам необходима
уверенность в наличии у пациента заболевания, а
не
уверенность в его здоровье, отрицательных результатов вам будет достаточно. Итак, данные
сообщают нам много, но не так много, как мы ожидаем. Иногда в массе данных нет ника-
кого смысла, а иногда единственный факт бесценен. Иной раз тысяча дней не докажет вашу
правоту, но один день с легкостью может доказать вашу неправоту.
Активнее всех развивал эту идею одностороннего полу-скептицизма
сэр доктор про-
фессор Карл Раймунд Поппер – единственный специалист по философии науки, которого
действительно читают и обсуждают люди, играющие активную роль в реальной жизни (чего
нельзя сказать о профессиональных философах). Сейчас, когда я пишу эти строки, его черно-
белое фото смотрит на меня со стены моего кабинета. Это подарок, который я получил в
Мюнхене от эссеиста Йохена Вегнера, который, как и я, считает Поппера единственным
“нашенским” среди современных мыслителей – ну почти. Он пишет для нас, а не для своих
собратьев философов. Мы – это практикующие эмпирики, признающие неопределенность
Н. Талеб. «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)»
50
своей стихией и полагающие, что осознание того, как действовать в условиях неполноты
информации, – главная и самая насущная задача человека.
Поппер вывел из этой асимметрии полномасштабную теорию, использующую технику
“фальсификации” (по Попперу, “фальсифицировать” – значит доказать неправильность),
которая позволяет провести границу между наукой и не-наукой. Тут же разгорелись жар-
кие споры о ее практическом применении, хотя это не самая интересная и не самая ориги-
нальная из Попперовых идей. Мысль об асимметричности знания так мила деловым людям,
потому что для них она очевидна; на ней зиждется весь их бизнес. “Проклятый” философ
Чарльз Сандерс Пирс, который, подобно художнику, добился лишь посмертного признания,
тоже придумал некий “чернолебяжий” метод, когда Поппер еще под стол пешком ходил, –
этот метод даже называют “подходом Пирса – Поппера”. Гораздо сильнее и оригинальнее
идея Поппера об “открытом” обществе, которое кладет в основу своего развития скепсис,
опровергая и ниспровергая окончательные истины. Поппер обвинил Платона в том, что он
“закупорил” наш разум (я привожу его аргументы в Прологе). Но самое великое достижение
Поппера – это его догадка о фундаментальной, суровой и необоримой непредсказуемости
мира; о чем я буду говорить позже в
главе о предсказаниях
20
.
Конечно, “фальсифицировать” (то есть с полной уверенностью заявлять, что что-то
неправильно) весьма и весьма непросто. Несовершенство метода тестирования может при-
вести к ошибке. У врача, обнаружившего раковые клетки, может оказаться неисправное обо-
рудование, создающее оптические иллюзии; или белый халат может натянуть экономист,
помешанный на “гауссовых кривых”. Свидетель преступления может быть в стельку пьян.
Однако факт остается фактом: вы способны судить о том, что неправильно, но не о том,
что правильно. Не вся информация равноценна.
Поппер ввел механизм предположений и опровержений, который работает следующим
образом: вы делаете (смелое) предположение и начинаете искать данные, которые докажут
вашу неправоту. Это альтернатива поиску подтверждающих фактов. Если вам кажется, что
опровергать просто, то вы заблуждаетесь, – мало у кого от природы есть такая способность.
Я
признаюсь,
что у меня ее нет; я здорово напрягаюсь.
Do'stlaringiz bilan baham: 
