19
некоторых норм литературного узуса, раздвижение их, пересмотр, в
первые годы
революции представляющиеся почти стихийными” (Ржевский 1951, 12). В этих условиях
интерес к социальным диалектам (в понимании Бодуэна де Куртенэ) продолжал расти. С
одной стороны, надлежало дать лингвистическое описание речи пролетариата и выявить
ее отличия от речи паразитического класса буржуазии. С другой стороны, в 20-е годы, в
условиях гражданской войны и разрухи, при массовом росте деклассированных элементов
и беспризорников, жаргон последних неминуемо должен был вызвать интерес
исследователей.
В работе Р.О. Шор “Язык и общество” (1926), подчеркивающей важность
социолингвистического аспекта изучения языковых процессов, автор высказывает
убеждение в том, что социальное деление общества
находит свои параллели в
лингвистическом делении, при котором в рамках единого общенационального языка
каждый класс или социальная группа обретают и развивают свой социальный диалект.
Носителям языка, принадлежащим к той или иной социальной группе, свойственно
подчеркивать свое лингвистическое отличие от языка других социальных классов.
Подобное стремление к языковому своеобычию в случае с социальным диалектом
люмпен-пролетариата (воров, нищих и проституток) приводит к возникновению особой
формы
языковой изоляции, когда в жаргон вовлекаются иноязычные заимствования,
изменятся произношение отдельных слов, ряд слов начинает использоваться в новом, не
свойственном литературному языку значении. В случае с заимствованиями в социальных
диалектах, иноязычное слово нередко внедряется в жаргон, несмотря на существование
полного синонима.
В середине 20-х годов была развернута широкая компания по ликвидации
беспризорничества среди детей и подростков. В молодежной среде увлечение
разухабистой речью “братишек”, включение в речь
жаргонных элементов стало
обыденным явлением. “
Амба
(‘конец, смерть’),
арап
(
арапа заправлять
– ‘обманывать’),
барахлить
(‘говорить вздор или шуметь без толку’),
барахольный
,
братва
,
бузотер
,
влипнуть
,
гаврилка
(‘галстук’),
задрыга
,
зануда
,
заметано
,
загибать
,
заливать
,
засыпаться
,
крыть
,
липа
,
трепач
,
трепло
,
хахаль
,
хай
,
шамать
,
шамовка
,
шатия
,
шухер
и т.д. – вытеснили своих литературных сородичей в языке школьников, рабфаковцев и
“вузовцев” того времени” (Ржевский 1951, 13).
В это же время появилась и интересная работа, посвященная изучению жаргона
беспризорников (Копорский 1927). В ней прослеживалось влияние воровской речи на
жаргон беспризорников и последующее влияние на речь учащихся школ. Автор
рассматривал
экстралингвистические факторы, способствующие распространению
жаргона беспризорников в подростковой среде, особенно среди детей рабочих –
“отталкивание” от интеллигентской речи, стремление к пролетаризации языка, а также
внутрилингвистические факторы, обуславливающие привлекательность
жаргона для
подростков, – интересный фонетический облик некоторых слов, яркая образность,
широкие возможности для создания комического эффекта и пр. (Копорский 1927, 10).
Относя язык малолетних преступников к разряду профессиональных говоров, Копорский
показывает, что блатная музыка служит для преступников средством самоопределения и
самовыражения в условиях враждебной среды. Для более детального знакомства с
историей изучения внелитературной лексики в России см. обзор W.V. Timroth (1986),
который подробно анализирует статьи Копорского и другие российские работы,
посвященные жаргонам в 20-е и 30-е годы.
20
В работе видного слависта А.М. Селищева “Язык революционной эпохи. Из
наблюдений над русским языком последних лет (1917 – 1926)” была сделана попытка
осмыслить те
явления в лексике, которые были порождены революцией. Пристальное
внимание было уделено массовым отклонениям от литературной нормы, жаргонизмам и
вульгаризмам, которыми, в частности, охотно пользовались ораторы революционных лет
(так называемое “большевистское заезжательство”) и которые употреблялись в
молодежном жаргоне. В разделе, посвященном вульгаризмам и блатной музыке, Селищев
утверждает: “российские революционеры, как в свое время и французские, не стесняются
употреблять в своей речи слова и выражения, считавшиеся фамильярными и грубыми...
Эта манера находит себе широкое распространение в
советской общественности, в
особенности в молодом поколении” (1928, 68). К числу слов “низших городских слоев”,
вошедших в речь и партийных деятелей, и молодежи Селищев относит такие, как
Do'stlaringiz bilan baham: 
