|
Гр. Трубецкого
Дорогая мама! Большое спасибо тебе за посылку. Я её уже давно получил. Чувствую я себя очень хорошо. Работаю я сейчас электромонтёром. Иногда выгоняют на общие работы. К ним я уже привык и мне не тяжело, да и к тому же теперь … Деньги я твои (15 р) из кассы пока еще не беру, хочу подыскать валенки к будущей зиме. Пальцы я себе все-таки отморозил и они болят.
Узнала ли ты что-нибудь про папу, Варю и боже подробно про Татю? Где они несчастные? Я про них тоже ничего не знаю. Всех их я иногда видел в Андижанской тюрьме. Я с Татей и папой даже разговаривал. Обвиняют меня и папу в какой-то конечно несуществующей агитации, а бедных девочек тоже в агитации и будто-бы в терроре (?!) Всему ... виной какие-то наговорщики... конечно наше происхождение. По... говорит, что на девочек наговаривала наша бывшая соседка Гребенщикова. На меня тоже подобные люди, 10 лет мне сидеть совершенно не хочется, хочу писать жалобу прокурору. Не знаю, поможет-ли?
Бедный наш Лёля! Как мне его жаль. Хороший он человек был. Как вы все там живёте? Сейчас у вас хорошо. Помнишь, когда я выходил из тюрьмы с этапом ты с маленьким Егоркой стояла на дороге и он тоже кажется заметил меня. Ты знаешь, такая на меня грусть напала тогда, что я разревался. Все-таки я надеюсь, что увижу вас всех еще и даже отца и сестер. Как твое здоровье и всех вас вообще? Андрей все время...
...почти идет на «отлично». Вот молодец!
Жаль что нет время писать. Сейчас… же выходить на развод. Я бы тебе написал всю мою жизнь здесь. Ну ничего, в следующий раз напишу. Если будешь посылать мне что-нибудь, то пришли мне пожалуйста зубной пасты, 5-6 больших пуговиц … тоже рублей 5 денег, здесь очень дешевое молоко, я его иногда покупаю. Не плохо бы если бы Андрей съездил в Шахриханское НКВД, там десять … не больших тетрадей (отобраны при обыске) может отдадут.
Ну пока всего хорошего. Целую тебя крепко. Твой Гриша.
ПРОКУРОРУ СОЮЗА
гр-ки Трубецкой Е.В.
Заявление
В июле м-це 1937 г. в гор. Андижане Узб ССР органами НКВД были арестованы мой муж Трубецкой Владимир Сергеевич /год рожд. 1891/ и трое его детей, Григорий /1915/, Варвара /1917/ и Александра /1919/.
Двое из них, а именно сын Григорий и дочь Александра мне пишут и я знаю где они содержатся. Про мужа моего и старшую дочь Варвару мне ничего не известно. По приезде моем из Средней Азии в Москву в июле текущего года, я наводила справки о них в Справочном бюро НКВД /Кузнецкий мост, 24/ и получила ответ, что 1го октября 1937 г. они были осуждены «тройкой» на срок по 10 лет каждый в дальние лагеря без права переписки.
Обращаюсь к Вам с просьбой о пересмотре этого дела. Мой муж с самого начала Революции служил в различных советских учреждениях, членом профсоюза состоит с 1920 г., во время гражданской войны работал по ремонту лошадей для Красной армии, был оркестровым музыкантом в театрах, а в последние годы занимался литературной /писал в целом ряде советских журналов/ и музыкальной деятельностью. Я не сомневаюсь в том, что арест всех взрослых членов нашей семьи /а семья наша состоит из 10 человек/ произошел либо по недоразумению, связанному с их бывшим дворянским происхождением, либо по ложному на них доносу. Никогда семья наша не была и по духу своему не могла быть врагами своего народа, диверсантами, шпионами, агитаторами и т.д.
Мой муж до Революции служил в войсках царской армии. А после Революции каждые три-четыре года он подвергался более или менее продолжительным арестам, вероятно как бывший офицер. Конечно, каждый раз ему предъявлялись какие-либо обвинения, которые с те-. . .
. . . В 1937 г. их обоих опять арестовали и кроме них арестовали еще моего старшого сына Григория и вторую дочь, Александру. Относительно предъявленных им обвинений мне конечно известно очень немногое; во первых из письма моего сына Григория, уже ссылки /письмо прилагаю/, а затем со слов некоторых освобождённых из заключения женщин, которым мои дочери рассказывали об их обвинениях. Мой муж и сын обвиняются в антисоветской агитации. Дочери мои тоже в агитации и в каком-то терроре.
В 1935 ‒ 1936 гг. наши родственники за границей высылали нам […] месячно 13 р. золотом на Торгсин для поддержки нашей многочисленной семьи /10/. Это было поставлено в вину моему мужу, что якобы шли не для семьи, а для каких то политических целей. Этого конечно не могло быть, т.к. повторяю, мы не враги своему народу, а имея такую огромную семью которую надо содержать, кормить и воспитывать, нет возможности заниматься политикой. И безусловно наши родственники слали эти деньги для наших восьмерых детей, а не для политики.
Сын Григорий работал в 1935 г. киномехаником в гор. Шахрихане и будучи человеком очень тихим и малообщительным, безусловно никаких разговоров антисоветского духа не вел. Ему было предъявлено обвинение, что он якобы умышленно портил аппарат и звук в кино. Я видела и говорила с монтером электростанции, которого вызывали в качестве свидетеля и по его словам их было вызвано свидетелями несколько человек и все они утверждали, что Григорий Трубецкой политических разговоров не вел и всегда работал хорошо.
Дочь мою Варвару ложно оклеветала некая гражданка Гребенщикова Дарья. На это ссылается и мой сын в прилагаемом здесь письме, я лично это слышала от нескольких освобожденных из заключения женщин. Гребенщикова сказала, что моя дочь Варвара во время его первого ареста в 1934 г. якобы была обвинена в том, что хотела устроить какой то террористический акт против тов. Сталина . . .
. . . даже не было предъявлено никакого ордера и было ей тогда только 16 лет. Дети наши воспитаны в советских школах, своих вождей мы чтим и любим и о таких ужасах, как какие то террористические акты конечно в нашей семье не может быть и речи. Этот донос безусловно сплошная гнусная нелепость, но чем он был вызван ‒ я не знаю.
Вторая моя дочь, Александра в июле 1937 г. была вызвана в НКВД г. Андижана и там ей задан вопрос, знала-ли она об этом террористическом акте и, если знала, то пусть в этом сознается и будет отпущена домой. Моя дочь конечно отрицала это и была арестована тут же.
Обращаюсь к Вам с просьбой заняться пересмотром всего этого обширного дела, а в дополнение ко всему этому мне хочется обратить Ваше внимание на дело моей дочери Александры. Мне известно, что она сама за себя хлопочет, т.к. по наведенным мной справкам в НКВД в Москва, мне было сказано, что от нее имеется уже два заявления, одно прислано весной, другое в июле этого года; оба эти заявления были отправлены из Москвы в Прокуратуру г. Ташкента на рассмотрение. Глубоко убежденная в абсолютной невиновности моей дочери и в том, что она взята исключительно по недоразумению, я обращаюсь к Вам с просьбой со своей стороны послать запрос в Ташкентскую Прокуратуру и выяснить в каком положении ее дело и посодействовать ее освобождению.
Содержится она в Пермской обл. гор. Соликамск, Усольлаг.
Do'stlaringiz bilan baham: |
