…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

История повторяется
— всего лишь иной способ сказать, что прошлое
стремится к гармонии с собой.
Из автобуса они вышли в жилом районе в северной части Далласа. Я
припарковался и наблюдал, как они шагают к небольшому, но симпатичному
тюдоровскому особняку из плитняка и бруса. В конце подъездной дорожки в
сгущающихся сумерках мягко светились каретные фонари. На этой лужайке росичка
не росла. Все здесь кричало: 
Америка дает результат!
Марина с ребенком на руках
шла чуть впереди, Ли отставал и выглядел потерянным в своем двубортном
костюме, полы пиджака которого болтались почти до колен.
Марина вытолкнула Ли вперед, указала на звонок. Он позвонил. Питер Грегори
и его сын Пол появились на пороге, а когда Джун протянула ручонки к Полу,
молодой человек рассмеялся и взял ее на руки. Рот Ли дернулся, уголки опустились.
Из двери вышел еще один мужчина. Я его узнал, он приезжал со старшим
Грегори в день первого урока Пола и с тех пор побывал в доме Освальда три или
четыре раза, привозил продукты, или игрушки для Джун, или и то и другое. Я
практически не сомневался, что это Джордж Баух (еще один Джордж, прошлое во
всем стремится к гармонии), и хотя до шестидесяти ему оставалось не так много, у
меня создалось впечатление, что он влюбился в Марину.
Согласно записям повара блюд быстрого приготовления, который втянул меня в
эту историю, именно Баух убедил Питера Грегори устроить вечеринку, где все могли
наконец-то познакомиться. Джордж де Мореншильдт на ней не присутствовал, но
скоро о ней узнает. Баух расскажет де Мореншильдту об Освальдах и особенностях
их семейной жизни. Он также расскажет, как Ли Освальд устроил на вечеринке
скандал, восхваляя социализм и русский коллективный труд. 
Этот молодой человек
показался мне безумцем,
скажет Баух. Де Мореншильдт, с давних лет специалист по
безумцам, решит самолично встретиться с этой странной парой.
Почему Освальд устроил скандал на вечеринке Питера Грегори, оскорбляя
желавших ему добра эмигрантов, которые могли бы вывести его в люди? Точно не
знаю, но могу выдвинуть достаточно правдоподобную версию. Марина в голубом
платье, очаровавшая всех (особенно мужчин). Джун в подаренном комбинезоне с
вышитыми на груди цветами, словно сошедшая с картинки в «Вулвортсе». И Ли,
потеющий в отвратительном костюме. Быстрый разговор на русском он понимает
лучше Пола Грегори, но все равно не поспевает за ним. Его жутко злила
необходимость кланяться всем этим людям, пользоваться их гостеприимством. Я
надеюсь, что злила. Я надеюсь, что он не находил себе места.
Задерживаться там я не стал. Меня интересовал исключительно де
Мореншильдт, следующее звено в цепи. Скоро он появится на сцене. А пока все
трое Освальдов покинули дом 2703 и не могли вернуться раньше десяти вечера.
Может, задержались бы и подольше, потому что в воскресенье Освальд не работал.
Я поехал обратно, чтобы подключить «жучок» в их гостиной.

---

11 
Мерседес-стрит праздновала субботний вечер на всю катушку, но поле за домом
Освальдов оставалось тихим и пустынным. Я думал, что мой ключ откроет дверь
черного хода точно так же, как и парадную, однако эту гипотезу проверить не
удалось, потому что дверь оказалась не заперта. В период моего проживания в Форт-
Уорте я ни разу не воспользовался ключом, купленным у Айви Темплтон. Жизнь
полна иронии.
В доме меня встретила идеальная чистота. Высокий стульчик стоял между
стульями родителей у маленького стола на кухне, за которым они завтракали,
обедали и ужинали. На стульчике — ни крошки, ни пятнышка. То же самое я мог
сказать и об ободранной столешнице, и о раковине с заржавевшим кольцом сливного
отверстия. Я поспорил с собой, что Марина оставила Розеттиных девочек в
свитерах, и пошел в спальню Джун, чтобы проверить. Захватил фонарик размером с
авторучку и провел лучом по стенам. Да, девочки остались на прежнем месте,
только в темноте они выглядели скорее жутковатыми, чем веселыми. Джун,
вероятно, смотрела на них, когда лежала в кроватке и сосала палец. Я задался
вопросом, запомнит ли она их, на каком-то уровне подсознания. Этих нарисованных
мелком девочек-призраков.
Джимла,
подумал я безо всякой на то причины и содрогнулся.
Я отодвинул комод, подсоединил проводки к клеммам штепселя лампы,
просунул в ранее просверленную дырку. И все шло хорошо, а потом едва не
случилось несчастье. Огромное несчастье. Когда я придвигал комод к стене, он об
нее ударился, и Пизанская лампа упала.
Будь у меня время на раздумья, я бы застыл на месте и эта чертова хреновина
разбилась бы об пол. И что потом? Вытащить «жучок» и оставить осколки? В
надежде, что они решат, что лампа, и прежде неустойчивая, упала сама по себе?
Большинство людей такая причина вполне бы устроила, но большинству людей не
свойственна параноидальная подозрительность по отношению к ФБР. Ли мог найти
просверленную в стене дыру. А если бы нашел, бабочка расправила бы крылья.
Но я не думал, а действовал. Протянул руки и перехватил лампу на пути к полу.
Потом какое-то время стоял, держа ее в руках, и трясся. Воздух в маленьком домике
прогрелся, как в духовке, и я чувствовал запах собственного пота. А если бы по
возвращении 
они
тоже его унюхали? Разве могли не унюхать?
Я спросил себя, а не рехнулся ли я? Конечно же, в такой ситуации оптимальный
вариант — убрать «жучок»… а потом убраться самому. Освальда я вполне мог найти
десятого апреля следующего года, наблюдать за ним, когда он попытается убить
генерала Эдвина Уокера, а потом, убедившись, что он действует в одиночку, убить
его, как убил Фрэнка Даннинга. Будь проще, как говорили на собраниях АА,
которые посещала Кристи. Почему, скажите на милость, я возился с этой гребаной
дешевой настольной лампой, если на кону стояло будущее мира?
Мне ответил Эл Темплтон.