Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

О ПОСЫЛКЕ ГРУППЫ БУХАРСКИХ КАТАГАНОВ И [ПЛЕМЕН] ПРАВОЙ И 
ЛЕВОЙ СТОРОН В НАБЕГ НА ОБЛАСТЬ КУНДУЗ 
Из бесконечных этапов неуспехов и торжества оружия тех дней и из дневных и 
ночных неудач выяснилось, что при всяких обстоятельствах счастливая звезда безбожной 
банды все же низвергается до перигея; действия же их, в общем успешные, на глазах 
умных людей в конечном результате дадут промах. Подробности [дальнейшего], 
выражаясь немногословно, сводились к следующему. Бухарские эмиры и военачальники и 
благожелательные балхские знатные люди устроили совещания относительно занятия 
крепости Балха и в результате 
[124]
/108б/ высказанных мнении порешили на следующем: 
поскольку племена правой и левой стороны вместе с группой бухарских катаганов всегда 
проявляли наглость, кровожадность и [черную] неблагодарность и являлись причиною 
смут и мятежей, то в предотвращение того, что, не дай бог, если эти безбожники по своей 
дружбе и родственным связям с Махмудом дадут доступ в свои сердца благожелательным 
к нему отношениям и будут препятствовать взятию крепости, следовало бы послать их 
многочисленные отряды в разбойничий набег на Кундузскую область, бывшую родиной 
Махмуда, а самим вплотную заняться взятием крепости, поделив между собою операции 
по воротам. 
Согласно такому мнению, в субботу, 9-го сафара, [хан] соизволил отправить на 
Кундуз Уз и Тимур бия диванбеги, Нияза ишикакабаши, Ходжакули мирахура и малых и 
больших [по положению] катаганов в числе около тысячи пятисот, а равно Худаяра 
парваначи мангыта с отрядом из племен правой и левой стороны, состоящих из людей 
чиновных и простых. Основываясь на спокойствии и отклонении [от мятежного 
настроения] мыслей этого сборища, Мухаммед'яр ишикакабаши, /109а/ приходившийся 
зятем [упомянутому] Узи Тимур бию, сопровождал последнего в походе, но, будучи среди 
этого народа [т. е. племен правой и левой стороны], он был столь расстроен [всем 
виденным и слышанным, что], согласно распоряжению [командования], распростился и 
покинул отряды. Количество войска сего народа доходило до четырех тысяч человек и 

---

даже больше. С сердцем, тысячу раз смятенным и расстроенным, с порочными мыслями 
[эти воины], вышедши из повиновения и держа путь на Кундуз, приняли твердое решение 
отказаться от того, что от них требовалось. Отдалившись от лагеря, племена правой и 
левой стороны, подобно раненым кабанам, бросились в разные стороны и, метнув огонь 
жестокости и несправедливости в гумно спокойствия мусульман, стали вытаптывать 
посевы правоверных [и травить их] лошадьми и верблюдами, не переставая избивать, 
вязать и ранить [население]. 
Стихи: 
Сборище людей, из коих все и каждый в отдельности — злобные, 
Все — [смотрят на все] волчьими глазами и все — злонравные.
Этот наглый народ, беспутный в пути, все, что ему попадалось, забирал. Сколько 
не старался Узи Тимур диванбеги увещевать их и давать /109б/ им хорошие советы, 
обременяя этим уши сего мятежного народа, — 
[125]
все было бесполезно. Сообразно с 
потребностью момента, приложив в этом направлении [все] старания, он не считал 
дозволенным их бесстыдства. И когда возмущение сего народа достигло последнего 
предела, весть о его омерзительных деяниях дошла до высочайших ушей, [его величество] 
раскаялся в посылке этих кровожадных племен [на Кундуз]. Приказав изготовить письмо 
на имя [Узи-Тимура] диванбеги и [Худаяра] парваначи хан писал в нем: “в настоящее 
время на наше священнейшее благовоззрение доложено, что Касим кенегес и Ирназар, 
покинувшие перед этим лагерь и ушедшие из местности Карлук в Термез, в этой стадии 
[своего поступка] захотели выступить к крепости Балху, на помощь Махмуду с 
пятьюстами беспутных людей. Мы приказали отправиться отсюда к началу пути этих 
наглецов Надиру токсабе мингу и Бек оглы бахрину с отрядом храбрых воинов. Вам 
надлежит тоже расположиться в районе Кампирека и Шахрека до окрестностей 
Муминабада 
169
, поставить по дорогам бдительных людей, быть день и ночь настороже и 
[при первой возможности] напасть на тех насильников. Когда Балх окажется в руках 
[наших] рабов, куда уйдет [от нас] Кундуз?”. 
У племен же правой и левой стороны и мысли в головах не было идти на [самый] 
Кундуз, ибо их движение туда было [лишь] предлогом [для бесчинств над мирным 
населением] и потому, используя драгоценный [высочайший] ярлык [о набеге на Кундуз], 
они в течение нескольких дней, бросивши огонь мятежа и насилия в районы и 
окрестности [занятых ими] пределов жгли все сухое и сырое. Пишущий эти строки, 
оказавшись по необходимости среди этого народа, нашел его жестоким и кровожадным; 
он увидел банды весьма склонные к возмущению, наглые и все ищущие убийств и 
побоищ, посягающие на грабеж и расхищение. Раскаявшись в общении с этим народом, я 
вверил себя истинному государю, ибо это не лежит на аллахе.