40
чальной несвободе, и экзистенциалистская мысль о человеке аб-
солютно свободном рушится на корню. Человеческая природа
существует, свобода человека относительна, а история – не бог,
утверждал Камю, следовательно, он не был экзистенциалистом.
Вдруг Вероника задала совершенно неожиданный вопрос:
– Я
где-то читала, что Камю очень любил творчество худож-
ника Пьеро делла Франческа. За что?
– За безразличие и невыразительность лиц на его картинах и
стремление изображать мир не таким, каким «он есть», а таким,
каким он представляется, – чтобы в этом убедиться, достаточно
взглянуть на
лица людей, изображенных художником на «Ал-
таре Монтефельтро». Впрочем, другие художники эпохи Воз-
рождения восхищали его мотивами ясности и любви к земному
миру, даже если он и оставался глухим к человеческому зову.
– А какой художник, на Ваш взгляд, наиболее близко выра-
зил дух мировоззрения Камю?
– Мне кажется, это итальянский
художник Джорджо де Ки-
рико (1888–1978). Как никто другой, он отразил на некоторых
своих полотнах метафизическую тоску, разлитую на берегах
Средиземноморья. Достаточно взглянуть на его картины «За-
гадка оракула» (1910), «Загадка прибытия, и после полудня»
(1912), «Меланхолия прекрасного дня» (1913), «Отплытие ар-
гонавтов» (1921), «Автопортрет» (1923), «Слезы любви» (1974),
чтобы в этом убедиться. Художник заявлял: «Существует толь-
ко то, что я
вижу своими глазами, и даже более того, то, что я
вижу с закрытыми глазами».
«Алтарь Монтефельтро» (фрагмент).
Картина Пьеро делла Франческа, 1472–74
41
– Какое место, на Ваш
взгляд, занимает Камю в
истории мировой фило-
софии?
– задала Вероника
фундаментальный вопрос.
– Сам Камю четко опре-
делил
свое место в истории
идей: «Я не философ. Я не-
достаточно верю в разум,
чтобы мог поверить в не-
кую систему. То, что меня
действительно интересует,
– это чем надо руковод-
ствоваться в жизни. А особенно, чем можно руководствовать-
ся, когда мы не верим ни в бога, ни в разум». Хотя Камю и не
считал себя философом, тем не менее он был им. Когда-то ан-
глийский писатель и художник Сэмюэл Батлер (1835–1902) ска-
зал: «Все философии в
конечном счете абсурдны, но некоторые
абсурднее, чем другие». На эти слова я бы ответил так: «Да, но
менее всего абсурдна ˝философия абсурда˝ Альбера Камю».
– Великолепный ответ, – восхищенно произнесла моя кол-
лега.
Внимательно выслушав мой рассказ, Вероника спросила:
– Собираетесь ли Вы что-то написать о своем путешествии?
– Думаю, да, но еще не знаю, о чем буду писать. Я просто
совершаю паломничество в Лурмарен – сакральное для меня
место в Провансе, – был мой ответ.
– Не понимаю Вас. Вы
едете в Лурмарен не как турист, а как
писатель, который собирается об этом писать. Как можно ехать
в такую даль, не имея четкого плана своей работы?
– Обычно план появляется по мере путешествия.
– Не очень-то Вас поняла, – выразила сомнение моя спутни-
ца. – Получается так, что если
Вас укусит комар в Лурмарене,
то Вы будете писать о лурмаренском комаре?
– Давайте, я наглядно поясню этот процесс на примере, –
Do'stlaringiz bilan baham: