Смысл и назначение истории. Пер с нем

Вера в Бога.
Созданные человеком представления о Боге — 
это еще не Бог. Однако ведь познать божество мы можем только 
с помощью представлений — в качестве данного нам языка. 
Эти представления — символы, они историчны и всегда несораз­
мерны предмету. 
Каким-то образом человек уверен в наличии трансцендент­
ности — пусть даже это не более чем сфера ничто, где заключено 
все, это ничто, которое внезапно может стать полнотой и подлин­
ным бытием. Божество — это истоки и цель, это покой. В нем 
человек защищен. 
Человек не может утратить ощущение трансцендентности, 
не перестав быть человеком. 
Негативные утверждения относятся к представлениям. Они 
проистекают из неизмеримой по своей глубине мысли о божест­
венном присутствии или из бесконечности безмерных стремлений. 
Вся наша жизнь полна символов. В них мы ощущаем присут­
ствие трансцендентности и соприкасаемся с трансцендентностью, 
с подлинной действительностью. Эта подлинная действительность 
теряется как в реализации символа в сфере нашего существова­
ния, так и в его эстетизации в качестве непреложной путевод­
ной нити наших чувств. 
Вера в человека.
Вера в человека — это вера в возможность 
свободы; образ человека остается неполным, если в этом образе 
нет воплощения основной черты его экзистенции, нет ощущения 
того, что он, будучи подарен себе Богом, вместе с тем обязан себе 
тем, что из него стало, и перед самим собой несет за это ответствен­
ность. 
Отзвук наших чувств в историческом прошлом, то, что вооду­
шевляет нас, когда мы знакомимся с нашими предками, проникая 
в глубь веков вплоть до истоков человеческого р о д а , — это их 
стремление к свободе, способы, которыми они осуществляли сво­
боду, образы, в которых они открывали свободу или обнаружи­
вали свою жажду свободы. В том, чего достигали люди, что они 
говорят нам в своей исторической действительности, мы узнаем 
себя. 
Свободе необходима подлинная коммуникация; она — нечто 
большее, чем простое соприкосновение, договоренность, симпатия, 
общность интересов и развлечений. Свобода и коммуникация 
недоказуемы. Там, где пытаются прибегнуть к такому доказа­
тельству с помощью опытных данных, нет ни свободы, ни экзистен­
циальной коммуникации. Но обе они создают то, что потом ста­
новится предметом опытного знания, хотя и не может быть удов­
летворительно объяснено в качестве феномена, и что указывает на 
231 

---

проявление свободы, которое само по себе, если мы ему сопричаст­
ны, понятно и убедительно. 
Вера в человека — это вера в возможности, которые он черпает 
в свободе, а не вера в обожествленного человека. Вера в человека 
предполагает веру в божество, благодаря которому он есть. Без 
веры в Бога вера в человека превращается в презрение к человеку. 
Утрата уважения к человеку, как таковому, ведет в конечном счете 
к тому, что мы начинаем относиться к чужой жизни с равноду­
шием, своекорыстно и не останавливаемся даже перед ее уничто­
жением. 
Вера в возможности человека в мире.
Лишь ложное познание 
видит мир замкнутым, лишь ему мир представляется в виде некое­
го механизма, якобы доступного знанию, или в виде неопределен­
ной неосознанной повседневности. 
То, что критическое познание открывает нам у своей границы 
и что соответствует непосредственному самообнаружению в этом 
загадочном мире, это — открытость, непредвидимость целого, 
это — неисчерпаемые возможности. 
Верить в мир не значит верить в него как в некую самодовлею­
щую сущность, это значит постоянно помнить о загадочности 
обнаружения себя в мире, о своих задачах и возможностях. 
Мир — средоточие задач, он сам вышел из трансцендент­
ности, в нем иногда звучит речь, которую мы слышим, если пони­
маем, чего мы действительно хотим. 
* * * 
Последствия веры (в Бога, в человека, в возможности челове­
ка в мире) существенны для путей социализма и мирового единст­
ва. Без веры мы во власти рассудка, механизма, иррационального 
начала, разрушения. 
1.