…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

катастрофической
ошибки, возрастает с каждым новым витком эскалации…
— 
Нечего ждать!
— крикнул мужчина, стоявший у стола для бильярда. —
Разбомбить этих коммунистов прямо сейчас!
Несколько криков протеста, раздавшихся после этого кровожадного заявления,
потонули в аплодисментах. Я вышел из «Айви рум» и быстрым шагом направился к
Нили-стрит. Добравшись туда, прыгнул в «санлайнер» и поехал в Джоди.
8 
Автомобильный радиоприемник снова работал, но вываливал на меня лишь
обреченность, когда я мчался вслед за лучами фар по автостраде 77. Диджеи и те
подхватили атомный грипп и твердили: «Боже, благослови Америку» и «Держите
порох сухим». Когда диджей Кей-эл-ай-эф запустил «Боевой гимн Республики» в
исполнении Джонни Хортона, я выключил приемник. Очень уж это напоминало 12
сентября 2001 года, следующий день после атаки террористов.
Я вжимал педаль газа в пол, пусть двигатель ревел все сильнее, а стрелка
индикатора температуры приближалась к красному сектору. Дороги в столь поздний
час пустовали, и на подъездную дорожку дома Сейди я свернул в половине первого
ночи, может, чуть позже, уже двадцать третьего сентября. Ее желтый «жук» стоял
перед закрытыми воротами гаража, в комнатах горел свет, но на мой звонок дверь
никто не открыл. Я обошел дом и постучал в кухонную дверь, с тем же результатом.
Мне это нравилось все меньше и меньше.
Запасной ключ она держала под первой ступенькой. Я вытащил его, открыл
дверь и вошел. В нос ударил запах виски (ошибиться не представлялось
возможным), перебивающий затхлую сигаретную вонь.
— Сейди?
Нет ответа. Через кухню я прошел в гостиную. На низком столике увидел

---

пепельницу, доверху наполненную окурками. Какая-то жидкость впитывалась в
журналы «Лайф» и «Лук», которые лежали раскрытыми на столике. Я коснулся
жидкости пальцами. Понюхал. Виски. Твою мать!
— Сейди?
Теперь я улавливал еще один резкий запах, который хорошо запомнил по
загулам Кристи, — блевотины.
Я поспешил к короткому коридору с другой стороны гостиной. Две двери,
расположенные друг напротив друга и ведущие в спальню и кабинет, были закрыты,
в отличие от двери в конце коридора, за которой находилась ванная. В ярком
флуоресцентном свете я увидел заблеванный унитаз. Хватало блевотины и на
розовых плитках пола, и в ванне. На раковине стоял пузырек с таблетками. Без
крышки. Я метнулся в спальню.
Сейди лежала поперек кровати на сбитом покрывале, в комбинации и одном
замшевом мокасине. Второй валялся на полу. Ее кожа цветом напоминала старый
свечной воск, и мне показалось, что она не дышит. Потом она громко всхрапнула,
всасывая воздух, и выдула его обратно. Четыре жутких секунды ее грудь оставалась
неподвижной, потом раздался новый всхрап. Еще одна переполненная окурками
пепельница стояла на ночном столике. Смятая пачка «Винстона», обугленная с
одного края от затушенной о нее сигареты, накрывала кучу окурков. С пепельницей
соседствовали полупустой стакан и бутылка «Гленливета». Практически полная —
возблагодарим Господа за маленькие радости, — но волновался я не из-за
шотландского. Куда больше меня тревожили таблетки. На столике также лежал
конверт из плотной бумаги, из которого торчали фотографии. Я на них и не
посмотрел. Тогда не посмотрел.
Сунул руки Сейди под спину и попытался усадить. Шелковая комбинация
скользила под пальцами. Девушка рухнула на кровать и вновь всхрапнула. Волосы
упали на один закрытый глаз.
— Сейди, проснись!
Никакой реакции. Я схватил ее за плечи, прислонил к спинке кровати в
изголовье. Под тяжестью Сейди она затряслась.
— Остаменявпок! — пробормотала девушка заплетающимся языком. Но все
лучше, чем ничего.
— Проснись, Сейди! Ты должна проснуться!
Я начал легонько шлепать ее по щекам. Глаза Сейди остались закрытыми, но
руки поднялись и попытались — очень слабенько — отбиться от меня.
— Проснись! Проснись, черт побери!
Ее глаза открылись, она посмотрела на меня, не узнавая, вновь закрыла глаза.
Но дышала она теперь лучше. Уже не всхрапывала.
Я вернулся в ванную, достал зубную щетку из розового пластмассового
стаканчика, включил холодную воду. Наполняя стакан, взглянул на этикетку

---

пузырька с таблетками. Нембутал. В пузырьке осталось около десяти штук, так что
речь о попытке самоубийства не шла. Во всяком случае, очевидной. Я выбросил
таблетки в унитаз, поспешил в спальню. Сейди соскользнула вбок, голова
развернулась, подбородок уперся в ключицу, дыхание вновь стало прерывистым и
хрипящим.
Я поставил стакан с водой на столик у кровати и на мгновение замер, потому
что мой взгляд упал на одну из фотографий, выползших из конверта. Возможно, на
ней была женщина — если судить по длинным волосам, — но точно я сказать не
мог. Лицо превратилось в сплошную рану с дырой внизу. И дыра кричала.
Я вновь усадил Сейди, схватил за волосы, откинул голову назад. Она
простонала что-то вроде: «Не надо, больно». Потом выплеснул воду ей в лицо. Она
дернулась и раскрыла глаза.
— Джор? Что ты здесь делаешь, Джор? Почему… я мокрая?
— Проснись. Проснись, Сейди. — Я начал пошлепывать ее по щекам, еще
мягче, почти что поглаживать. Никакого эффекта. Ее глаза начали закрываться.
— Уходи… отсюда!
— Если уйду, то сначала вызову «скорую». Тогда ты увидишь свое имя в газете.
Школьному совету это понравится. Оп!
Мне удалось сцепить руки у нее за спиной и стащить ее с кровати. Комбинация
задралась, а потом вернулась на место, когда ее ноги подогнулись, и она ударилась
коленями о ковер. Глаза открылись, Сейди вскрикнула от боли, но я поставил ее на
ноги. Она качалась из стороны в сторону, отвешивая мне все более сильные
пощечины.
— Отвали! Отвали, Джор!
— Нет, мэм! — Я обнял ее за талию и двинулся с ней к двери. Мы уже
повернули к ванной, когда ее колени подогнулись. Дальше я нес Сейди, что тянуло
на настоящий подвиг, с учетом роста и габаритов дамы. Спасибо Господу за
адреналин. Я опустил крышку сиденья унитаза и усадил Сейди за мгновение до
того, как начали подгибаться колени уже у меня. Жадно хватал ртом воздух, отчасти
от приложенных усилий, но в основном — от страха. Она начала заваливаться
налево, и я звонко шлепнул ее по голому предплечью.
— Сиди! — крикнул я ей в лицо. — Сиди, Кристи, черт бы тебя побрал!
Она уставилась на меня. Налитыми кровью глазами.
— Кто это Кристи?
— Солист «Роллинг гребаных Стоунз», — ответил я. — Как давно ты
принимаешь нембутал? И сколько таблеток ты приняла сегодня?
— У меня есть рцепт. Не твое дело, Джор.
— Сколько? И сколько ты выпила?
— У-хо-ди.

---

Я открыл кран холодной воды, потом повернул рычажок, включающий душ.
Она поняла, что я собираюсь сделать, и вновь начала отвешивать мне пощечины.
— Нет, Джор! Нет!
Ее протесты я проигнорировал. Мне уже приходилось устраивать полуодетой
женщине холодный душ, а некоторые навыки не забываются, как езда на
велосипеде. Одним быстрым движением, о котором днем позже будет напоминать
боль в пояснице, я перенес Сейди через край ванны, а потом крепко удерживал,
когда на нее полилась холодная вода и она начала вырываться. Крича, она протянула
руку, чтобы схватиться за вешалку для полотенец. Ее глаза больше не закрывались.
Капельки воды блестели на волосах. Комбинация стала прозрачной, и даже в
сложившихся обстоятельствах я не мог не ощутить похоти, глядя на эти роскошные
формы.
Она попыталась вылезти из ванны. Я ее оттолкнул.
— Оставайся на месте, Сейди. Без этого нельзя.
— К-как долго?