…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

действительно
жгли.
— Есть вроде бы и еще одна причина. Она говорила о каком-то грядущем
кризисе. Услышала о нем от… — Выпускника Йеля, сидящего у дверей истории? —
От одного человека, которого встретила в Неваде. И муж забил ей голову всяческой
ерундой…
— Ее голову? Ее милую, красивую головку? — Теперь жесткость ушла: я ее
разозлил. Мне стало совсем не по себе. — Джордж, передо мной гора документов
высотой в милю, и мне надо разобраться со всеми. Вы не можете заниматься
психоанализом Сейди Данхилл на расстоянии, а я не могу помочь вам с вашими
любовными проблемами. Единственное, что могу вам посоветовать, так это
объясниться с ней и снять все вопросы. И лучше сделать это раньше, чем позже.
— Полагаю, ее мужа вы не видели?
— Нет! Спокойной ночи, Джордж!
Второй раз за вечер женщина, к которой я питал теплые чувства, бросила
трубку в разговоре со мной. Я поставил новый личный рекорд.
Пошел в спальню, начал раздеваться. Вернулась «в норме». «Радовалась»
встрече со всеми друзьями в Джоди. Сейчас уже не в норме. Потому что
разрывалась между симпатичным, спешащим по дороге к славе парнем и высоким
загадочным незнакомцем с неопределенным прошлым? Возможно, такое могло
случиться в женском романе, но если б случилось в жизни, почему она не пребывала
в унынии после возвращения?
В голову пришла неприятная мысль: может, она пила. Много. Тайком. Или
такого быть не могло? Моя жена долгие годы много пила тайком — начала до того,
как я на ней женился, а прошлое стремится к гармонии. Легко отмести эту идею,
сказать себе, что миз Элли заметила бы признаки, но пьяницы иной раз такие
хитрые и изворотливые. Если Сейди приходит на работу вовремя, миз Элли может и
не обратить внимания на налитые кровью глаза и запах мяты изо рта.
Я понимал, что идея эта, возможно, нелепа. Все мои подозрения строились
исключительно на предположениях, и причину следовало искать в том, что мои
чувства к Сейди не изменились.
Я лежал на кровати, уставившись в потолок. В гостиной булькала печка,
работающая на жидком топливе: выдалась еще одна холодная ночь.
Забудь об этом, дружище,
посоветовал мне Эл. 
Ты должен. Не забывай, ты
здесь не для того, чтобы заполучить…
Девушку, золотые часы и все-все-все. Да, Эл, понял тебя.
А кроме того, возможно, у нее все отлично. У кого проблема, так это у тебя.
Больше одной, если по-честному, и прошло много времени, прежде чем я уснул.

---

16 
В следующий понедельник, в очередной раз проезжая мимо дома 214 по
Западной Нили-стрит в Далласе, я увидел длинный серый катафалк,
припаркованный на подъездной дорожке. Две толстые женщины стояли на крыльце,
смотрели, как двое мужчин в черных костюмах задвигают носилки через заднюю
дверцу. На носилках лежало тело, прикрытое простыней. С балкона — выглядел он
так, будто мог рухнуть в любой момент — за действом наблюдала молодая пара,
снимавшая квартиру на втором этаже. Их младший ребенок спал на руках матери.
Инвалидное кресло с прикрепленной к одному из подлокотников пепельницей
одиноко стояло под деревом, где старик провел чуть ли не все дни ушедшего лета.
Я подъехал, постоял у своего автомобиля до отбытия катафалка. Потом (хотя и
понимал, что время выбрано, мягко говоря, неудачно) пересек улицу и направился к
крыльцу. Остановился у первой ступени, приподнял шляпу.
— Дамы, приношу соболезнования в связи с вашей утратой.
Мне ответила старшая из женщин — жена, ставшая вдовой:
— Вы здесь бывали и раньше.
Действительно бывал,
хотелось 
сказать 
мне. 
Это 
будет 
покруче
профессионального футбола.
— Он вас видел. — Не обвинение, а констатация факта.
— Я искал квартиру в этом районе. Вы будете жить здесь и дальше?
— Нет, — ответила молодая толстуха. — От него осталась стра-а-аховка.
Единственное, что осталось. Не считая медалей в коробке. — Она всхлипнула.
Поверьте, у меня защемило сердце, потому что они действительно горевали.
— Он говорил, что вы призрак, — продолжила вдова. — Говорил, что мог
видеть сквозь вас. Потому что рехнулся. Три года тому назад, когда у него случился
удар и ему подвесили этот мешок для мочи. Мы с Идой возвращаемся в Оклахому.
А может, поедете в Мозель?
— едва не вырвалось у меня. 
Вроде бы туда
отправляются те, кто съезжает с квартиры.
— Чего вы хотите? — спросила дочь покойного. — Нам надо отнести его
костюм в похоронное бюро.
— Мне нужен телефонный номер вашего арендодателя, — ответил я.
Глаза вдовы блеснули.
— И сколько вы готовы за него заплатить, мистер?
— Я дам его вам бесплатно, — вмешалась молодая женщина с балкона второго
этажа.
Скорбящая дочь посмотрела вверх и предложила женщине закрыть свой рот.
Обычное дело для Далласа. Для Дерри тоже.
Приветливые соседи.

---