он не смог тебя проглотить».
С внезапной решимостью Поль отпустил защелку. Лопасть начала качаться и издавать свое
призывное «бум… бум… бум».
Он
выпрямился и оглядел горизонт, вспоминая слова Стилгара: «Тщательно следи за
линией приближения. И все время прислушивайся. Ты можешь услышать его до того, как
увидишь».
В мозгу всплыли предостережения Чейни, которые она нашептывала этой ночью, терзаемая
страхом за него: «Если ты встал на пути творила, нужно оставаться совершенно неподвижным.
Вообрази себя горсткой песка. Спрячься под плащом и всем своим существом ощути себя
маленькой дюной».
Поль медленно скользил взглядом по горизонту, вслушивался, искал знаки, о которых ему
рассказывали.
Оно пришло с юго-востока — далекое шипение, шепот песка. Наконец он заметил вдали
контур следа чудовища на
фоне рассвета и подумал, что никогда прежде не видел такого
огромного творила, даже не слышал ни о чем подобном. Казалось, он был более полутора верст
в длину, и песчаная волна, гребнем вздымающаяся перед его головой, походила на гору.
Такого я не видел ни в видениях, ни в жизни,
предостерег себя Поль. Он поспешил встать на
пути чудовища, чтобы успеть изготовиться, и полностью сосредоточился на задаче, которая
стояла перед ним в эту минуту.
~ ~ ~
«Держи в своих руках выпуск денег и суд — остальное можешь
предоставить черни». Так советует вам Падишах-Император. Еще он
говорит: «Если тебе нужна прибыль, умей управлять». В этих словах
есть зерно истины, но я спрашиваю себя: «Что такое чернь и кем
нужно управлять?»
Секретное послание Муад-Диба Великой Ассамблее.
Принцесса Ирулан, «Пробуждение Аракиса».
Испытание Поля на дюнного всадника может начаться в любую минуту. Они стараются
скрыть это от меня, но ведь это очевидно!
вдруг подумала Джессика.
И Чейни отбыла с
каким-то таинственным поручением.
Она
сидела в комнате отдыха, пользуясь мгновениями передышки между ночными
занятиями в учебных классах. Комната была очень уютной, хотя не такой просторной, как та,
что так нравилась ей в сиче Табр, откуда им пришлось уйти, скрываясь от погромов. И все же
здесь были толстые ковры на полу, мягкие подушки, низкий кофейный столик, стоящий тут же,
под рукой, многоцветные портьеры на стенах и мягкий свет желтых поплавковых ламп над
головой. В комнате стоял отчетливый кислый запах вольнаибского жилища, который теперь был
для нее прочно связан с ощущением безопасности.
Но
она знала, что ей никогда не преодолеть сознание чуждости этого мира. Ковры и
портьеры — всего лишь попытка спрятаться от этого чувства.
В комнату отдыха проникли слабые звуки: позвякивания, гудение, хлопки. Джессика знала,
что это празднование рождения нового человека, вероятно у Субайи. Та как раз должна рожать.
И она знала, что довольно скоро увидит младенца — синеглазого ангелочка принесут
Преподобной Матери для благословения. Еще она знала, что ее дочь Аля будет на церемонии и
доложит ей обо всем.
Время ночной молитвы еще не наступило. Они не начнут праздновать рождение до того
часа, когда полагается оплакивать погибших на Доритрине, Бела Тигойзе, Россаке и.
Хармонтепе.
Джессика вздохнула.
Она понимала, что старается отвлечься от мыслей о сыне и тех
опасностях, которые его подстерегают: ямы-ловушки с ядовитыми колючками, харконненские
налетчики (хотя их стало значительно меньше после того, как вольнаибы,
обученные Полем,
начали вовсю собирать с них дань махолетами и вездеходами) и то, что всегда угрожает
человеку в пустыне — творила, жажда и песчаные бури.
Она подумала, что хорошо бы приказать принести чашечку кофе и одновременно ей
пришла мысль о том, насколько парадоксальную жизнь ведут вольнаибы: в своих пещерах-
сичах они живут гораздо комфортабельнее
пеонов из долин, тогда как совершая хаджр по
открытой пустыне, они выносят такие тяготы, которые харконненским батракам и не снились.
Чья-то смуглая рука раздвинула портьеры рядом с ней, поставила на низенький столик чашку и
исчезла. От чашки поднимался аромат пряного кофе.
Do'stlaringiz bilan baham: 
