Книга II. Муад-диб

Проклятая бен-джессеритка! 
подумал он. 
Когда же Вселенная
избавится от них!
— Здесь неподалеку, слева между колоннами, есть немая зона. Мы можем поговорить там,
не опасаясь, что нас подслушают, — и барон вихляющей походкой направился к
звуконепроницаемой площадке, чувствуя, как тускнеют и отдаляются все звуки.
Граф двинулся следом. Они повернулись лицом к стене, чтобы никто не мог читать по
губам.
— Мы недовольны тем, как вы выдворили с Аракиса сардукаров, — начал граф.
Решил говорить прямо! 
подумал барон.
— Было слишком рискованно их там оставлять, кто-нибудь мог обнаружить, каким образом
Император оказывает мне помощь.
— Но похоже, ваш племянник Раббан не выказывает особого рвения в решении
вольнаибской проблемы.
— Чего же желает Император? — спросил барон. — На Аракисе осталась лишь горсточка
вольнаибов. Южная пустыня необитаема. Северную регулярно прочесывают наши патрули.
— Кто сказал, что южная пустыня необитаема?
— Ваш собственный планетолог, дорогой граф.
— Но доктор Каинз мертв.
— Ах, да… к несчастью.
— Мы располагаем данными одного из облетов южных областей. Там есть следы
растительности.
— Неужели Гильдия дала согласие на космическое наблюдение?
— Вы прекрасно знаете, барон, что Император не вправе установить официальный
контроль за Аракисом.
— И 
я тоже 
не могу позволить себе такие расходы. Но кто все-таки делал это облет?
— Один… контрабандист.
— Кто-то вас обманул, граф. Контрабандистам до южных областей не добраться. У них
оснащение не то, что у людей Раббана. Вы сами знаете — бури, статические пески и все прочее.
Воздушные зонды падают, не успев выйти в нужную точку.
— Проблему статических песков мы обсудим в другой раз, — оборвал его граф.

---

Ага, 
подумал барон.
— Вы обнаружили какую-то ошибку в моих донесениях? — резко спросил он.
— Если вы допускаете, что в них могут быть ошибки, о чем нам тогда говорить?
Он нарочно старается меня разозлить. 
Барон два раза глубоко вздохнул, чтобы
успокоиться. Он вдруг почувствовал запах собственного пота, а поплавковый корсет под
плащом стал почему-то раздражать и натирать кожу.
— Императора не могла не порадовать смерть наложницы и мальчишки. Они сбежали в
пустыню во время бури.
— Да, там вообще было много удобных совпадений, — согласился Фенринг.
— Мне не нравится ваш тон, граф.
— Недовольство — это одно, барон, а насилие — совсем другое. Позвольте вас
предостеречь: если со мной здесь произойдет несчастный случай, все Великие Дома поймут,
что вы совершили на Аракисе. Они уже давно подозревают, как вы обделываете свои дела.
— Единственное сомнительное дело, которое я могу припомнить, — это доставка на
Аракис нескольких легионов сардукаров.
— Вы намерены использовать этот козырь против Императора?
— Что вы, как можно!
Граф улыбнулся.
— Среди сардукаров может найтись офицер, который под присягой покажет, что они
действовали безо всяких приказов, что им просто захотелось покуражиться над вашим
вольнаибским отродьем.
— Я думаю, что многим такие признания покажутся весьма сомнительными, — ответил
барон, но угроза заставила его поежиться. 
Неужели сардукары столь беспрекословно
подчиняются дисциплине? 
изумился он.
— Император настойчиво просит позволения ознакомиться с вашими бухгалтерскими
книгами.
— В любое время.
— Вы… хм… не против?
— Ничуть. Мое директорское кресло в АОПТ обязывает меня к безупречно строгой
отчетности. А про себя барон подумал: 
Пускай выдвинет против меня ложное обвинение и
раструбит об этом повсюду. Я смогу с видом мученика говорить всем: «Смотрите, люди! Меня