– 224 –
тельную стадию. Но позже он снова утратил себя, так сказать, в своей верности се-
мье и банде. В подростковом возрасте проблема снова обостряется. Центральным
для этого возраста становится вопрос: «Кто я?». Это вопрос
: «Я ребенок или взрос-
лый?». Родители бесполезны. Иногда они относятся к юноше как к ребенку; иногда
они ждут, что он возьмет на себя зрелую ответственность. Родительские колебания
могут быть причиной его собственных. Хотя юноша продолжает придерживаться
многих детских установок, теперь он достаточно зрел физически и сексуально для
того, чтобы играть взрослые роли. Восемнадцатилетних уже могут признать взрос-
лыми, но в большинстве штатов они еще не имеют права голосовать. Являются ли
они зрелыми или нет?
Определенные обряды, отмечающие переход от детства к взрослости, располо-
жены между двенадцатью и тринадцатью годами: конфирмация, Бар Мицва, окон-
чание начальной школы. Действительно ли эти обряды отмечают вхождение в зре-
лый возраст? Подростку может быть разрешено водить машину в четырнадцать, ше-
стнадцать
или восемнадцать лет, в зависимости от места проживания. Кто может
сказать, где начинается зрелость? Подросток не знает, но не знает и общество. Образ
Я подростка зависит от других. Он ищет популярности и боится остракизма. Его
волосы, музыкальные вкусы, даже его драндулет подчиняются стандартам его груп-
пы. Подросток редко не поддается подростковым нравам. Его образ
Я и чувство иден-
тичности недостаточно тверды, чтобы выдержать напряжение. Юноша с задержкой фи-
зического развития несчастен среди сверстников. Молодой человек может мучиться из-
за медленного роста бороды, из-за худобы или слабых бицепсов. Его сестра может
тоскливо задерживаться у рекламы бюстгальтеров. В то же время ни один подросток не
любит, когда взрослые говорят: «Мой дорогой, как ты вырос!».
Хорошо известное бунтарство подростков находится в серьезных взаимоотно-
шениях с его поиском самоидентичности. Это его финальная попытка добиться ав-
тономии. Отвержение своих родителей (полное или частичное) может быть необхо-
димой (хотя жестокой) стадией процесса. Эта подростковая особенность соответст-
вует негативизму малыша.
Поиск идентичности проявляется в тех способах, какими подросток примеряет
различные маски. Сначала он развивает одну линию болтовни, потом другую, один
стиль прически, затем другой (всегда в рамках дозволяемого
группой сверстников
диапазона). Он подражает одному герою, а затем другому. Еще он ищет подходя-
щий гардероб. То, чего он реально хочет, – его взрослая личность – присутствует
еще не полностью. Так как родители обычно с презрением относятся к этим экспе-
риментам, юноши избегают в их присутствии общаться со сверстниками (и, глав-
ным образом, с противоположным полом) и разговаривать по телефону, к которому
они испытывают пристрастие. Подросток ищет подтверждения, что он (или она)
привлекает, влияет и может играть приемлемую роль в таком серьезном деле, как
брачные отношения. Даже влюбленность – часто средство испытания своего
образа
Я. Партнеры в щенячьей любви
будут бесконечно разговаривать, опробовать ту и
эту
persona, чтобы посмотреть эффект. Они обижаются, мирятся, обсуждают это,
зондируют будущее и обнимаются. В целом оказывается, что они предпочитают
разговоры объятиям.
В то же время обостряется конфликт из-за сексуальных потребностей. Юноша
уже выучил суровые запреты и испытывает сложности в приведении в гармонию
плотского желания и условностей. Он надеется отыскать путь к идентичности, кото-
рая позволит ему гармонизировать свои противоречивые импульсы. Хорошо извест-
– 225 –
ны
одиночество, страдания, бури и стрессы подросткового возраста (в западной
культуре). Иногда конфликты ведут к самоубийству, чаще – к религии, и в религии
юноша может найти решение, которое сделает терпимыми или, наоборот, усилит его
страдания.
Сердцевина проблемы идентичности для подростка –
выбор профессии или
другой жизненной цели. Он знает, что будущее должно следовать
плану, и в этом
отношении его чувство самости обретает измерение, полностью отсутствовавшее в
детстве. Часто юношеские цели слишком высоки. Идеализм – распространенное и
милое качество. Многие подростковые идеалы так высоки, что впереди их ждет кру-
шение. Возможно, в конце третьего десятка молодой человек обнаружит, что он ме-
нее талантлив, чем думал, что
оставит меньший след в мире, а его брак менее со-
вершенен, чем он надеялся. Снижение
образа Я и стремлений до масштабов жизни –
это задача для его взрослых лет.
Но важный момент состоит в том, что в подростковом возрасте отдаленные и
долговременные цели добавляют новое измерение к ощущению самости. <…> Раз-
личные авторы утверждают, что цементом, скрепляющим жизнь, является «направ-
ленность» или «интенциональность». Чтобы быть нормальным, подростку, а
осо-
бенно взрослому, требуется определенная цель, линия перспективы. Цели не обя-
зательно должны быть жестко сформулированы, но обязательно должна присутство-
вать центральная тема стремления
1
. Этого важного аспекта
Я нет в
более ранней
жизни. Конечно, маленький ребенок «хочет» быть пожарным или летчиком, когда
растет, но в это время отсутствует интегрированный эффект. Пока молодой человек
не начинает планировать, чувство
Я еще не полное. Правда, некоторые подростки
плывут во взрослость без какого-либо заметного ощущения цели. Когда это так, мы
можем сказать, что их личности относятся к сиюминутным и незрелым. Их чувство
самости еще рудиментарно.
Уильям Джеймс однажды определил
Я как «борца за цели». Здесь он акценти-
рует проприативный аспект (центральное стремление) самости. Однако Джеймс хо-
рошо осознавал те дополнительные аспекты, которые мы описали. Выделив «теле-
сное», «материальное» и «духовное»
Я, он предвосхитил наш нынешний более де-
тальный анализ в терминах телесного чувства, самоидентичности, самоуважения,
расширения
Я и
проприативного стремления
2
.
Do'stlaringiz bilan baham: 
