Paolo Virno

IV.
]
Разработка понятия множества

---

170
алексей 
пензин
вместо 
послесловия
труд» может выработать собственные способы индивидуации 
именно в качестве множества, т.е. политической субъективно-
сти, оспаривающей биополитику капитала.
Вирно описывает другие свойства множества как субъектив-
ности: эмоциональные тональности (цинизм и оппортунизм как 
отсутствие четкой позиции, а также «нигилизм»), феномены 
«болтовни» и «любопытства», описанные Хайдеггером как спо-
собы «неподлинного» существования. Эти последние, однако, 
интерпретируются Вирно как продуктивные характеристики, 
поставленные сейчас на службу производству. Беспредметная 
«болтовня», например, предстает у него основой выработки 
новых моделей коммуникации, а «любопытство» и «оппорту-
низм» – способами адаптации к постоянно меняющимся усло-
виям труда и занятости.
Завершая обзор идей Вирно, можно сказать, что в целом его 
подход к множеству и политическим перспективам данного 
явления весьма сдержан, хотя сама выработка этого понятия 
представляет собой захватывающее движение, сталкивающее 
и связывающее воедино совершенно разные наборы идей и 
примеров – Хайдеггера и Беньямина, Аристотеля и пианиста 
Глена Гульда, лингвистов Соссюра и Бенвениста. Книга побуж-
дает перечитывать редкие тексты (например, черновики «Ка-
питала») и учит видеть в них предвосхищение проблем сегод-
няшнего мира. Позиция Вирно отличается от позиции Антонио 
Негри и Майкла Хардта, крупными мазками рисующих фанта-
стическую битву множества с глобальной капиталистической 
«Империей» на страницах одноименной книги. Программа 
Вирно – проанализировать формирование новых социальных 
субъектов, а также увидеть в том, что кажется сегодня призна-
ком общественного упадка (цинизм, оппор тунизм, «болтовня» 
и т. п.), созревание особой политической «грамматики». 

---

171
V.
]
Коммунизм и антропология
«Грамматика множества» заканчивается провокационным 
тезисом: постфордизм вместе с кризисом государственной 
формы, размыванием границы труда и нерабочего времени 
и т. д. – это своего рода парадоксальный «коммунизм капита-
ла», ответ последнего на революционные события в Западной 
Европе в 1960–1970-х годах. Точно так же «государство все-
общего благосостояния» (Welfare State) на излете эпохи фор-
дизма было своего рода «социализмом капитала», вынужден-
ной реакцией на вызов Октябрьской революции 1917 года и 
построение социализма в СССР. Этот вероломный «капита-
листический коммунизм», замечает Вирно, обобществляя 
и мобилизуя новые средства производства (знания, всю со-
вокупность физических и духовных способностей человека), 
задействует их в процессе накопления капитала: «Включение 
самого антропогенеза в способ действующего производства – 
событие из ряда вон выходящее. <…> Однако это событие не 
смягчает, а делает еще более радикальными антиномии капи-
талистической социально-экономической формации».
Важно представлять последствия, в том числе и полити-
ческие, этого события. Подчеркнем, что речь здесь идет о 
философском анализе исторических и политических тенден-
ций. Это важный инструмент анализа, начиная с «Капитала» 
Маркса, который в значительной мере опирался на факти-
ческое положение дел в Великобритании XIX века – стране 
наиболее развитого на тот момент капитализма. При этом 
рабочий класс и индустриальное производство занимали в 
то время количественно незначительное место в мировой 
экономике в целом. Политическая «грамматика», представ-
ленная Вирно, – это также скорее историческая тенденция,