Н. Игнатьев миссия в хиву и бухару в 1858 году

[177] 
пути. Я тотчас же написал довольно круто куш-беги, что требую 
положительного ответа хана на предложенные мною условия 
119
и прошу 
доставить копию с ответного письма, писанного от хана к Государю 
Императору, в виду того, что содержание письма Его Величества к хану мне 
было известно и что мне надо знать, соответствует ли оному ответ. 26 числа, 
после полудня куш-беги прислал мне диван-беги с ответом, что он не смел 
доложить моего письма хану. Получив между тем известие, что хан вернулся 
незаметным образом в Хиву, я тотчас же послал прямо во дворец секретаря с 
драгоманом, для получения копии с ханского письма Государю и повторения 
неоднократно уже выраженного мною требования, о выдаче нам уральского 
урядника, взятого в плен Джан-Ходжею и скрываемого от нас хивинцами. 
Застигнутый врасплох во дворце моими посланными, куш-беги 
120
вынужден 
был принять Кюлевейна и объяснил ему, что хан не желает дать мне особой 
прощальной аудиенции единственно потому, что хивинский посланец Фазиль-
Ходжи не был принят Государем Императором более одного раза, тогда так я 
уже неоднократно виделся с ханом и с ним лично вел переговоры; что копии с 
ханского письма мне не дали потому, что это не в обычае в Хиве и что при том 
Фазиль-Ходжи было неизвестно содержание Высочайшего письма к хану, 
тогда как мне непосредственно, хотя и словесно, уже два раза были объявлены 

---

ответы хана на предложенные условия для заключения дружественного акта. 
Куш-беги присовокупил, что в ныне присланном мне письме заключается 
вкратце повторение всего уже мне известного, что хан не может согласиться 
на свободное плавание судов русских по р. Аму, пока Россия не признает 
окончательно границею между своими владениями и хивинскими с одной 
стороны р. Эмбы, а с другой р. Сыр 
[178] 
и что я, во всяком случае, не могу 
считать себя обиженным, ибо был «принят с почетом и отличием, несравненно 
лучше, нежели Фазиль-Ходжа в С.-Петербурге. 
Считая порученное мне дело в Хиве оконченным, тем более, что цель 
снаряжения всей экспедиции нашей была достигнута тщательным 
исследованием р. Аму, а заключение договора с таким невежественным и 
недобросовестным правителем, как Сеид-Мохаммед было бы несообразно с 
достоинством России и нисколько не обеспечивало русским судам и 
торговцам пользование теми торговыми преимуществами, которые были бы 
дарованы письменно Хивинским ханом, я решил не унижаться перед ханом, 
выпрашивая у него свидания, а просто выступить 28 Августа из Хивы, 
направляясь через г. Ханки к р. Аму-Дарье, переправиться близ этого города 
через реку и продолжать путь в Бухару правым берегом, по долине реки, на 
Кукертли и через Каракуль, не обращая внимания на неудовольствие и даже 
противодействие хивинцев. 
Я имел в виду таким образом произвести топографические работы наши 
по р. Аму от самого устья до высоты кр. Усти и как можно выше по течению. 
Во время пребывания нашего в Хиве были приведены более или менее в 
порядок глазомерные маршруты, снятые топографами нашими, как при 
степном походе, так и при плавании на хивинских барках и во время 
прохождения части конвоя по совершенно нам неизвестной дотоле местности. 
Моряки в то же время составляли карту устьев и рукавов нижней части реки. 
Независимо от результатов морских инструментальных работ и 
астрономических наблюдений, у нас получилась отчетливая глазомерная с 
емка от р. Эмбы по Усть-Урту до Кунграда и реки Аму, от Талдыкского устья 
до высоты Хивы, в масштабе 2-х вер. в дюйме, с прибавкою местности, 
пройденной половиною конвоя, бывшего под начальством Бородина