Курс лекций Москва 012 ббк 87. Р-94

«что еще не появилось, то легко упредить» (Дао дэ цзин, гл. 64)). Это значит, что следует карать еще до самого поступка (и карать по максимальной строгости), а чтобы узнавать о замысле до самого поступка, следует развивать систему всеобщей слежки и доноси- тельства. Когда такая система будет введена в государстве, говорят легисты, «народ» в нем станет разобщенным (все будут следить за всеми), не сможет действовать как единое целое (ибо в атмосфере всеобщего наушничества в нем не будет единых устремлений) и не будет представлять угрозу «государству». В то же время такой раздробленный «народ» под страхом смерти (ибо за все проступки наказание одно – максимальное) будет биться на войне за «госу- дарство», и тем самым «государство», с одной стороны, победит
«народ», а с другой – обеспечит себе «силу».
Принцип почитания единого «закона» – это видоизменный и доведенный до логического конца моистский принцип «единения с высшим».
С легистами не соглашались. В применении «закона» дру- гих мыслителей не устраивало то, что «закон» смешивает «вер- хи» и «низы», поскольку он для всех одинаков. Также не устраи- вала их его формальность (из-за нее люди будут спорить о трак- товках «закона»). Легисты отвечали на это, что все остальные способы проведения «порядка» в Поднебесной не эффективны. Эффективность «закона» больше, чем эффективность «риту- ала», потому что закон строго регламентирован. Она больше эффективности в качестве побудителей «порядочного» поведе- ния таких моральных принципов, как «человеколюбие» и таких качеств, как «честность» и т. д., поскольку на людей никогда нельзя положиться, ибо при удобном случае они ищут выгоду себе, и их любовь часто обращается в эгоизм или любовь к сво- ей семье, роду и т. п. в ущерб «государству». С другой стороны, чиновник может совершенно не любить народ, но, подчиняясь строгому «закону», будет приносить в сто раз большую «поль- зу», чем «человеколюбивый» человек.
Пусть «закон» суров, но он ведет к долговременной «пользе», говорит Хань Фэй-цзы, в отличие от кратковременной «пользы» мягкой «любви». Он приводит в пример случай с двумя семья- ми. Любовь двух семей ведет к тому, что они постоянно делают уступки друг другу и в голодную годину вынуждены продавать до-
черей и дома, чтобы прокормиться. Когда же семьи соперничают, они постоянно готовы дать отпор внешним условиям и никогда не пропадут во времена трудностей. Таким образом, заключает Хань Фэй-цзы, следует вначале сделать то, что людям не нравится, что- бы потом они здравствовали. Эта легистская идея – «если хочешь сжать, прежде нужно растянуть» – очень напоминает принцип «об- ратности», раскрывавшийся в Дао дэ цзине, гл. 36.
Для чего нужно шу 術 «искусство»? Если принцип «зако- на» – это перверсия моистского принципа «единения с высшим»
(моистский принцип «единения с высшим» в итоге заставляет нас проявлять солидарность с проводником образца морально- сти, дарованной «Небом»; у легистов же – и в этом главное от- личие – «закон» тоже есть образец, но не моральности, а чистой утилитарности всех механизмов, способствующих выживанию и укреплению государства), то «искусство» – это «мутация» моист- ского принципа «почитания достойных». Это искусство управле- ния чиновничеством. Но не моральным, «достойным», «добрым» чиновничеством, а «суровым» чиновничеством, таким, которое способно проводить единый «закон», несмотря на свои или чу- жие личные интересы.
Шэнь Бухаю как творцу этого принципа приписывают две идеи: идею тестирования чиновников (из которой впоследствии выросла система экзаменов на занятие государственной долж- ности в средневековом Китае) и идею ответственности чинов- ников за свое дело. По поводу второй идеи есть несколько ню- ансов. «Ответственность» осуществляется по «закону». А «за- кон» действует так: правитель формулирует некое требование в словах, и чиновник в словах описывает, как он его будет испол- нять и что в итоге обещает сделать. Это все подпадает под об-
ласть мин 名 «имен». Потом в реальности возникали некие пло- ды, то, что чиновник реально сделал. Это условно называлось син 形 «формой». «Форма» затем сань у 參 伍 «сопоставляется» (по определенным правилам) с «именем» и при обнаружении
отличий того, что реально сделано от того, что было обещано, чиновник наказывается. В принципе так устроен и «закон» во- обще – дело сравнивается с написанным именами «законом» и в зависимости от сходства или различия «имен» и «форм» вы-
носится син 刑 «наказание».
Если чиновник выполнит меньше, чем обещал, и будет несоот- ветствие «формы» «имени» в отрицательную сторону, он должен быть наказан. Но более того, если чиновник перетрудится со своим делом и нарушил соответствие «формы» и «имени» в положитель- ную сторону, он тоже получит наказание, потому что соответствие
«закону» должно быть точное.
Эта система получила название син мин 形 名 «форм и имен» и является фактически своеобразной легистской версией конфу- цианского принципа «исправления имен / правильного исполь-
зования имен». Хань Фэй развил ее. Он выдвинул положение о
«проникающем тождестве форм и имен» (син мин цань тун 形 名參 通 ). Согласно ему, если государь будет правильно пользовать- ся «наградами» и «наказаниями» после сопоставления поведения
(«формы») должностного лица и обязанностей, вытекающих из его статуса («имени»), он будет успешен. Более того, он будет пребы- вать в «недеянии» (за него все будет делать система). Еще раньше
это высказал Шэнь Бухай, говоря, что умелый верховный прави- тель «прячется в безделье» (у ши 無事) и показывает Поднебесной
«недеяние» (у вэй 無爲)» (Шэнь-цзы, гл. Да ти).
Легисты придерживаются все той же идеи «недеяния», выска-
занной еще Конфуцием. Это единственное, что роднит их этико- политическое учение с остальными древнекитайскими доктрина- ми. В связи с этим легисты даже утверждают, что идеей «прав- ления с помощью суровости» они помогают восторжествовать
«добродетели»! Мы вводим «наказания», говорят они, чтобы ис- коренить сами «наказания». «Законы» и «наказания» работают на самоупразднение и на воцарение «добродетели»!
«… Действительно, нет большей выгоды (ли 利 ) для жителей [Поднебесной], нежели порядок (чжи 治), и нет более твердого поряд- ка, нежели порядок, установленный самим правителем. Путь, благо-
даря которому можно стать правителем, – всемерное возвеличива- ние закона (фа 法 ). Для того чтобы сделать закон всесильным, нет более насущной задачи, нежели искоренение преступлений (цзянь
姦), а для искоренения преступлений нет более глубокой основы, не- жели суровые наказания (син 刑). Поэтому стремящиеся к владыче- ству [в Поднебесной] запрещают наградами и поощряют наказания-

ми, выискивают проступки и не ищут хороших деяний, применяют наказания для искоренения наказаний»¹³⁶.
¹³⁶ Древнекитайская философия. Т. 2. С. 223.
«Наказания порождают силу (ли 力 ), сила порождает могуще- ство (цян 彊 ), могущество порождает величие, вселяющее трепет, а величие… порождает добродетель (дэ 德 ). Итак, добродетель ведет свое происхождение от наказаний»¹³⁷.