Конфуцианство

Часть 1. Ко н ф у ц и й . Ж и зн ь и учение

107

ный каприз. Она была присуща конфуцианской док­ трине в целом. Так, пятнадцать веков спустя после произнесения данного афоризма, в период расцвета неоконфуцианской философии, когда необычайно обострился интерес к закономерностям работы ин­ дивидуального человеческого сознания, неприязнь к красоте и красноречию вспыхнула с новой силой. Лу Цзю-юань, дискутируя на эту тему с Чжу Си, писал: «Когда Дао-путь династии Чжоу начал при­ ходить в упадок, ученость и красивая внешность с каждым днем приобретали все большее значение, дела потонули во мнениях, а установления совер­ шенномудрых запутались в обсуждениях. [Такая фи­ лософская ситуация] напоминает живописную, когда, основываясь на образцах и измерениях, занимаются воспроизведением подобия». Любопытно отметить, что в период Вэй-Цзинь — эпоху наибольшего ос­ лабления конфуцианства — Китай пережил культ красавцев и красноречия, вернее, даже культ вир­ туозного искусства ведения афористической беседы.

0. 
   хору голосов противников внешней привлека­ тельности можно присовокупить и гораздо более близкий лускому мыслителю голос. Цзы-ся (507— ?), один из ближайших учеников Конфуция, который, кстати сказать, на первое место ставил именно уче­ бу, сказал однажды: «[Если про того, кто] не прида­ ет значения внешней красоте, а ценит мудрость, кто умеет отдать все свои силы служению родите­ лям, кто может пожертвовать собой ради государя, кто пользуется доверием в отношениях с друзьями, мне скажут, что он неуч, я все равно буду считать его ученым» [«Лунь юй», 1— 7]. Вне всякого сомне­ ния, что Цзы-ся. говоря об учении, имел в виду имен­ но конфуцианское обучение, равно как нет сомне­ ний и в том, что совокупность некоторых природ­
   

108 А. С. М а рт ы н о в. КОНФУЦИАНСТВО

ных качеств он был готов признать эквивалентом обучения. Для нас в данном случае важно, что сре­ ди таких человеческих свойств, как верность госу­ дарю и служение родителям, Цзы-ся упоминает и нелюбовь к красоте, мало того. — он ставит эту нелюбовь на первое место.

Несколько соображений великого мыслителя на неизменно актуальную тему о воспитании молодежи:

Учитель сказал: «Когда юноши находятся дома, они должны быть почтительны к родителям. Когда же они выходят из дому, они должны уважительно относиться к старшим. Они должны быть искренними и пользоваться доверием, сильно любить окружающих и сближаться с гуманными людьми. Если после выполнения всех этих требований у молодых людей остаются еще силы, то их надлежит отдать изучению письменного наследия* [«Лунь юй*, 1— 6].

Эти сугубо конкретные рекомендации Конфуция, которые, скорее, относятся еще к воспитанию юно­ шества, а не к его образованию, привлекли к себе наше внимание тем, что в них очень хорошо отра­ зилась доминирующая роль кровнородственных от­ ношений в жизни древнекитайского общества, того общества, в котором пришлось действовать лускому мыслителю. В основе социального порядка там ле­ жала тогда система кровнородственных отношений, причем, надо заметить, она охватывала огромные человеческие коллективы. Л. С. Переломов, один из лучших знатоков древнекитайского общества в на­ шей стране, так описывает эту систему: «Основной социальной организацией Древнего Китая в течение весьма длительного времени, включая частично и период „Чжань го“, была патронимия, обозначавшаяся терминами щзун или цзун-цзу. Она объединяла от нескольких сотен до тысячи и более семей, принад­

Ча сть 1. Ко н ф у ц и й . Ж и зн ь и учение

109

лежавших к одной родственной группе. Члены па­ тронимии делились на две возрастные категории: отцы — старшие братья (фу сюн) и сыновья — младшие братья (цзы-ди)».

Если принять во внимание это уточнение, то мож­ но сказать, что человек эпохи «философского про­ рыва» мог провести всю свою жизнь, как большин­ ство людей и делало, ни на секунду не покидая си­ стему кровнородственных отношений. По нашему мнению, наставление Конфуция относительно ис­ кренности также относится к отношениям по род­ ству, где неискренность почти граничит с преступ­ лением. Во всем этом нет ничего специфически «кон­ фуцианского*. Это всего лишь идеология домостроя, которая намного старше конфуцианства и которая ни в каком наставнике типа Конфуция, по сути де­ ла, не нуждалась. Тем не менее это суждение чрез­ вычайно значимо, поскольку исполнено двоякого смысла: это смысл, который вкладывал в него сам Конфуций, и тот смысл, который вложила в него последующая история китайского общества. Попро­ буем объяснить нашу мысль.

Конфуций, как мы уже упоминали, не хотел идти на разрыв со сложившейся до него духовной традици­ ей. Он не признавал своего новаторства и стремился лишь к продолжению жизнеспособных традиций священной для него глубокой древности. Поэтому, создавая в обществе, по сути дела, совершенно но­ вую систему взаимоотношений — важнейшие из них «учитель— ученик* и «учение— последователь*, — он не хотел конфликта с традицией, а пытался стать ее органическим продолжением. Надо сказать, что все религии спасения — и христианство, и буд­ дизм, — решали подобную задачу. И все пошли на довольно решительный конфликт с семьей, который

110 А. С. МАРТЫНОВ. КОНФУЦИАНСТВО

принял крайние формы в китайском буддизме, де­ лившем всех людей по принципу цзай цзя, то есть «живущих в семье», и чу цзя — «ушедших из се­ мьи». Членами буддийской общины очень долгое время считались только вторые. Буддисты-миряне добились признания значительно позже. Историче­ ской заслугой конфуцианства можно считать то, что ему удалось минимизировать в принципе неиз­ бежный конфликт. Вполне возможно, что это случи­ лось лишь потому, что конфуцианство не стало идео­ логическим кредо каждого члена общества, а оста­ лось лишь программой образования верхнего слоя и той части населения, которая была вовлечена в ак­ тивную политическую жизнь. А для этой части на­ селения конфуцианство оказалось именно тем, чем

и мечтал его сделать великий Учитель, — непосред­ ственным продолжением семейной морали, морали, которая не боялась вступать в открытое столкновение

0. 
   общегосударственными нормами поведения. Доста­ точно вспомнить беседу Конфуция с чуским санов­ ником Шэ-гуном и их обмен мнениями об «отце, укравшем барана» (см. «Лунь юй», 13— 18).
   

Когда Конфуций произносил свои наставления подрастающим поколениям, то для него наиболее важным являлось то, чем он хотел дополнить домо­ строй, то есть любовь к себе подобным, не имею­ щая ничего общего с поведением сообщества родст­ венников, и сближение с людьми, исповедующими гуманность. С идеологической точки зрения все эти принципы с кровнородственным кодексом норм со­ вмещаются достаточно трудно. Еще большую труд­ ность для подобного совмещения могут представлять «плоды просвещения». Иными словами, если настав­ ления Конфуция падут на благоприятную почву и их услышат юноши, исполненные сил и энергии, и если