Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к )

355

•Положение, гласящее что достижение знаний за­ висит от распределения вещей, означает следующее: ес­ ли мы хотим достичь знаний, то нам необходимо изу­ чить принципы вещей. Поскольку наше сознание обла­ дает чудесным даром [пустотности], то в мире нет ничего, что не могло бы быть им познано, ведь среди вещей Поднебесной нет ни одной, которая бы не имела (со­ ответствующего! принципа ли. Только эти принципы мо­ гут быть (в нашем сознании] не до конца выявлены. По­ этому наши знания страдают неполнотой. По этой при­ чине, согласно концепции „Великого учения'*, учащийся должен (постараться] исчерпать до конца все принципы всех вещей в Поднебесной, чтобы среди них (т. е. среди вещей и принципов. — А. М.) не осталось ничего непо­ знанного, достичь Предела в своих стремлениях и не прекращать своих усилий до тех пор, пока внезапно он не достигнет всепонимания (гуань тун). И тогда все качества всех вещей — внешние и внутренние, тонкие и грубые — будут постигнуты нами. А в нашем сознании, которое будет представлено во всей полноте его сущно­ сти и во всей полноте его функций, не останется ничего неясного. [В одном аспекте это состояние] называется „вещи упорядочены*4 (у гэ), а в другом — „знания дос-тигнуты“ ( чжи чжи чжи)».

Так Чжу Си сам разъяснил свой знаменитый постулат гэ у, чжи чжи («упорядочивай вещи, до­ стигай знаний»), о значении которого до сих пор не стихают споры.

Приведенные выше рассуждения Чжу Си дают достаточное основание для того, чтобы к характе­ ристике неконфуцианской концепции познания до­ бавить две очень важные черты. Для неоконфуциан­ цев познание является не только внутренним зна­ нием, по сути дела самопознанием, познанием своего сознания, но и всезнанием, знанием, в исчерпываю­ щей мере охватывающий все сущее. Чжу Си счи­ тал, что это всезнание приходит лишь после гро­ мадного труда. Уже всезнание говорит нам о том.

356 А. С. Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

что конфуцианская концепция знания значительно отличается от современного понимания этого слова, когда под знанием имеется в виду прежде всего ли­ бо получение новой информации в результате ис­ следования, либо усвоение имеющейся в результате обучения. В данном случае чаще всего речь идет о профессиональных знаниях, об овладении какой-то специальной наукой или о ее продвижении вперед. Философская же постановка вопроса с реальными знаниями, как правило, не соприкасается, а служит лишь для внушения гносеологического оптимизма либо трансформируется в область специального, фи­ лософского знания. Ни одна разновидность совре­ менного знания не зависит от сознания, полагая его постоянно находящимся в состоянии оптимальном, для познавательного процесса. Лишь архаичная муд­ рость, оттесненная современностью на задворки по­ вседневного быта, как-то еще не теряет своего ощу­ щения связи с состоянием нашего духа, поскольку чаще всего бывает нами востребована в своей раз­ новидности «тихой мудрости*. Следовательно, не-оконфуцианское знание, даже в том его варианте, который предлагал Чжу Си, лежит в совершенно иной плоскости, нежели современное, и имеет со­ вершенно иную цель. В конфуцианстве оно всегда было связано с процессом совершенствования и, по сути дела, представляло собой достижение необхо­ димых сведений о себе и о мире, которые могли бы обеспечить начинающему «благородному мужу* бо­ лее или менее устойчивый консенсус с окружаю­ щей его реальностью. В этом случае знание, в том числе и знание о внешнем мире, вполне могло дос­ тигать необходимых пределов и рассматриваться как всезнание. Что же касается внезапного характера всезнания, то эта черта неопровержимо свидетель­

Ча сть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й о ч е р к )

357

ствовала о том, что даже в ли сюе конфуцианская по­ знавательная активность неуклонно сближалась с буд­ дийской психотехникой.

Чтобы понять, насколько неоконфуцианский гно-зис был далек от того, что они сами называли «зна­ ниями глаза и уха*, стоит вдуматься в слова неза­ висимого сунского мыслителя Фань Цзюня, очень точно уловившего связь познания в ли сюе с потреб­ ностями «выправления сознания* и преодолением эгоизма. Фань Цзюнь так выразил эту соотнесенность познания с этикой:

Сознание только тогда является сознанием, когда оно не имеет ничего внешнего. Если же сознание имеет внешнее, то это — не сознание. [В свою очередь], при­ рода человека не имеет ничего ложного. Если же при­ рода человека содержит в себе нечто ложное, то это — не природа человека. Содержащее ложное и внешнее — это мысль. В мысли заключается эгоизм человека.

Такие характеристики неоконфуцианского по­ знания, явно обнаруживающие его близкое родство

0. 
   буддизмом, наводят на мысль, что и познательная практика не могла обойтись без чего-то весьма сходного с доктриной Шакьямуни. И действительно, в этот период среди неоконфуцианцев приобрели популярность медитативные и квазимедитативные практики. Некоторые исследователи полагают, что общая склонность сунских «ученых мужей» (жу) тесно связана с политическими неудачами государства на севере, приведшими к необходимости переноса столицы на юг. Безусловно, политическая ситуация могла усилить подобные тенденции в конфуцианской среде, но появились они гораздо раньше переезда императорского двора через Янцзы и, как нам пред­ ставляется, под влиянием внутренних закономерно­ стей развития учения. Показательна в этом отно­
   

358 А. С Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

шении склонность к созерцательности у зачинателя неоконфуцианства Чжоу Дунь-и. Сами за себя го­ ворят и привычки братьев Чэн погружаться в чте­ ние текстов, что напоминало медитативную практи­ ку, или предаваться «спокойному сидению* (цзин цзо), даже по форме своей весьма сходному с «си­ дячей дхьяной* (цзо чань), распространившейся в Китае с приходом проповедника Бодхидхармы (VI в.). Се Лян-цзо, один из самых близких к братьям Чэн учеников, вспоминал, например, что Чэн Хао имел обыкновение «сидеть подобно глиняному истукану*, выйдя же из этого состояния, всегда находился в прекрасном расположении духа. Эту же практику пытались освоить и его ученики. Любимец другого брата, философ Ян Ши, вспоминал такой эпизод: однажды Чэн И впал в неподвижность и долгое время сидел с закрытыми глазами. Его ученики, сам Ян Ши и Ю Цзо, стояли возле учителя не отлуча­ ясь. Когда же учитель очнулся, то, как утверждал Ян Ши, «за воротами уже лежал снег глубиной в один чи*, т. е. примерно в 30 сантиметров. Что же касается Чжу Си, то он, судя по актуальности этого вопроса в переписке с коллегами и учениками, пред­ почитал углубленное чтение текстов, сопровождав­ шееся затем многочасовым обдумыванием прочитан­ ного.

При оценке неоконфуцианской философии необ­ ходимо, как нам представляется, учитывать два очень существенных обстоятельства. Первое — сун-ская метафизика, включая и философскую систему Чжу Си, родилась в атмосфере «космизма*. Второе — все выдающиеся философы, в том числе братья Чэн

0. 
   Чжу Си, занимались не отвлеченным от жизни умозрением, а придавали ему действительное прак­ тическое значение, как бы создавая теорию и прак­