Часть 2. Конф уц ианство (Общ ий
о ч е р к
)
261
Некоторое знакомство с поэтическим наследием
быстро позволяет сделать вывод, что «восходящие
на башни» предпочитали ночной простор, тихий и
безлюдный. Именно эти черты идеальной панорамы
хорошо выражены у Ли Бо (701— 762) в его стихо
творении «Занимаюсь декламацией на западной
башне городской стены Цзиньлина»:
Ночная тишина пришла в Цзиньлин,
Подул холодный ветер,
Я один взошел на башню, и оттуда мне
Видны просторы княжеств У, Юе.
Предпочтение ночному пейзажу отдавали, на наш
взгляд, потому, что именно в ночной панораме ста
новилось более наглядной эмоционально очень важ
ная для китайской пейзажной лирики пустотность
простора, о чем очень хорошо сказано у Мэн Хао-
жаня (689— 740):
Вечернее солнце,
Смотрю на три горы,
Как морские валы облака,
Пустота мощна и безбрежна.
Конечно, наши рассуждения не относятся к ис
тории китайской поэзии, а продиктованы в первую
очередь желанием очертить пределы того явления в
истории китайской духовной культуры, которое мы
называем конфуцианством. А потому они не охваты
вают всего тематического богатства китайской поэзии
и вовсе не преследуют цель доказать, что «касталь-
ский ключ» китайской поэзии начинал бить из-под
земли лишь под напором того энтузиазма, который
появлялся у них при уходе со службы. Взять хотя бы
ту же тему пустоты. Под влиянием чаньского миро
ощущения она превращается у поэтов в некий ак
тивно всё поглощающий безбрежный простор. Наи
262
А. С.
МАРТЫНОВ
КОНФУЦИАНСТВО
более талантливо эта тема раскрыта у Ли Бо. Так, в
стихотворении «У башни Желтого аиста провожаю
Мэн Хао-жаня, едущего в Гуанлин» есть такие строки:
Одинокого паруса смутная тень
В пустоте бирюзовой исчезла.
Виден только Чанцзян.
И течение его до небесной черты достигает.
В том, что это не случайная находка гения, а
сознательно разрабатываемая тема, убедительно сви
детельствуют стихи «Отъезд торгового гостя»:
За море уплывает на корабле
С попутным ветром гость издалека.
Он уплывет и не оставит след.
Подобно птице в белых облаках.
Все это, разумеется, уже не имеет никакого от
ношения к конфуцианству. Мощным рывком в пору
своего цветения поэзия вырвалась из догматических
границ конфуцианства и стала осваивать темы, весьма
далекие от привычной конфуцианской догматики. И
тем не менее этим явлением китайской духовной
культуры мир обязан прежде всего конфуцианской
личности, которая поняла, что во имя самосохране
ния она должна духовно дистанцироваться от госу
дарственной машины, а если потребуется, то даже и
порвать с ней. И поэзия, дело рук конфуциански об
разованного общества, до конца существования тради
ционного Китая несла на себе следы дистанцирова
ния. Следы многочисленные и разнообразные. Они
варьируются от прямой декларации до скрытого на
мека, неизменно подчеркивая одно наиболее фун
даментальное отличие службы от жизни в единении
с природой. Именно эту жизнь пейзажная лирика
считала подлинной, но подлинность, понимаемая как
обретенное единение с Дао-путем, с мировыми зако
Do'stlaringiz bilan baham: |