Конфуцианство

—
16
].
Несколько слов о собеседнике Конфуция. Шэ- 
гун — чуский вельможа высокого ранга. Его встре­
ча с Конфуцием, как считают многие специалисты, 
произошла в 489 г. до н. э. Незадолго перед этим 
Шэ-гун заблаговременно и успешно подавил в Чу 
крупный политический заговор, за что и был щедро 
вознагражден, получив пост первого государствен­
ного сановника. Все это важно для того, чтобы по­
казать, что Шэ-гун не был новичком в политике. 
Скорее наоборот. Это был искусный и преуспеваю­
щий политик. Тогда становится совершенно непо­
нятно, что, собственно, Шэ-гун хотел услышать о 
государственном управлении от Конфуция, который 
в политических делах, по крайней мере в чуских. 
разбирался намного хуже своего собеседника. Наи­
более вероятно предположение, что Шэ-гун захотел 
побеседовать с известным авторитетом об «общих во­
просах», это и было сделано к обоюдному удоволь­
ствию. Однако если рассматривать ответ Конфуция 
с учетом традиционного ритуального мировоззрения, 
то окажется, что великий мыслитель учил преуспе­
вающего политика учитывать фундаментальные ос­

---

Ч
а с ть
1. К
о н ф у ц и й
. Ж
и з н ь
и
учен и е
65
новы ритуальных политических воззрений, согласно 
которым народ должен был составлять единое целое 
с царствующей особой. Это целое могло возникнуть 
лишь в религиозно-ритуальной практике, где, как 
крупинки металла, люди должны были непрерывно 
стремиться к своему магниту — религиозно-ритуаль­
ному главе для того, чтобы разделить с ним радость 
получения дарованной благодати. Конфуций чутко 
улавливал близость в ритуальном политическом миро­
воззрении двух важнейших моментов, определяв­
ших благополучие человеческого коллектива в древ­
ности, — «прихода и радости» — и хорошо понимал, 
что новая политическая идеология вполне может 
воспользоваться этой структурой. Если вернуться к 
беседе с Шэ-гуном, то при таком понимании ответа 
луского политолога получается, что он сказал сво­
ему чускому коллеге вполне дельную вещь: не следу­
ет увлекаться поверхностными и мимолетными ус­
пехами, лучше думать о фундаментальных вещах, 
определяющих бытие вверенного тебе человеческого 
коллектива.
Догадка Конфуция о значении «прихода и радости» 
оказалась верной. Уже в доктрине Мэн-цзы (372—
289 гг. до н. э.) — наиболее знаменитого его после­
дователя — центром которой было «гуманное прав­
ление», «приход и радость» занимают довольно 
важное место. Наиболее красочный вид эти поло­
жения приобретают в беседе Мэн-цзы с вэйским 
князем Хуэй-ваном на берегу пруда [Мэн-цзы. IA, 
21, во время которой Мэн-цзы обучал правителя 
Вэй радоваться должным образом, т. е. радоваться 
вместе со своим народом, и в назидание изложил 
историю строительства Чудесной башни Вэнь-вана, 
историю, которая в предельно кратком изложении 
сводилась к тому, что народ сам п р и ш е л и сам

---

66
А. С. 
М
а р т ы н о в
. 
КОНФУЦИАНСТВО
п о с т р о и л огромный парк и стал р а д о в а т ь с я
на его великолепие с о в м е с т н о с государем. В 
этом повествовании все важнейшие компоненты по­
литической модели предшествующей эпохи — при­
ход, единство, радость — обрели новую цельность, 
но цемент, соединявший их, был совершенно иным: 
место благодати заняла гуманность.
Надо сказать, что тема «прихода» была одной из 
наиболее употребительных у Мэн-цзы. Верный по­
следователь Конфуция хорошо сознавал, что необ­
ходимость нового объединения Поднебесной уже вы­
зревает в умах наиболее прозорливых политиков. В 
соответствии с основными положениями своего лю­
бимого детища — концепции гуманной политики — 
Мэн-цзы рисовал соблазнительные для местных пра­
вителей картины объединения посредством демон­
страции конкретного гуманного обращения с народом. 
Неотразимая привлекательность этой мысли для 
всех правителей в Поднебесной заключалась в том, 
что, по уверениям Мэн-цзы, даже с территорией в 
сотню ли можно стать повелителем Поднебесной. 
По мысли Мэн-цзы, после демонстрации реального 
правления на основах гуманизма к правителю дан­
ной местности должен был хлынуть народ со всей 
Поднебесной. Тема «прихода» к носителю гуманиз­
ма обсуждалась Мэн-цзы неоднократно с различны­
ми политическими деятелями [см., например, IA, 6], 
но было ли в этой концепции что-либо практически 
осуществимое, сказать трудно. Во всяком случае, 
император Цинь Ши-хуан прекрасно продемонстри­
ровал, что такие проблемы решаются только силой 
оружия. Правда, он оставил открытым вопрос, как 
закрепляются достигнутые таким путем результаты.
В заключение нашего краткого отступления о 
столкновении двух различных мировоззрений двух

---

Ч
ас ть
1. К
о н ф у ц и й
. Ж
и зн ь
и
учен и е
67
различных эпох, столкновении, которое породило кон­
фуцианство, а затем и другие философские школы, 
отметим, что и современное политическое, вполне 
светское, сознание совершенно определенно тяготеет 
к сакральным и квазисакральным элементам, таким, 
например, как непосредственное участие божества 
или провидения в судьбе нации. В несколько более 
смягченной форме это «участие» скрывается за та­
кими словосочетаниями, как «великое историческое 
предназначение», «судьба нации», «бессмертие на­
рода» и т. д. Герб, гимн и флаг — все это свиде­
тельства того же. Рационализму еще очень далеко 
до полной победы в политическом сознании. По всей 
видимости, здесь дают себя знать какие-то глубин­
ные особенности политической идеологии.