Книга II. Муад-диб

Ночь — это туннель, 
подумала она. 
Дыра в завтрашний день… если только у нас будет
завтра. 
Джессика потрясла головой. 
Почему я чувствую себя такой разбитой? Я, кажется,
была подготовлена и для более тяжелых ситуаций!
Поль вернулся, взвалил на спину рюкзак и начал спускаться к ближней дюне, которая
застывшей волной расстилалась перед ним. Там он остановился, поджидая мать. Поль слышал,
как она мягко продвигается следом. Холодная дробь крупных песчинок — морзянка пустыни —
звучала в такт шагам, как будто отсчитывала последние метры безопасного пути.
— Мы должны идти неритмично, — сказал Поль, вызывая в памяти воспоминания о том,
как ходят люди по открытой пустыне, — настоящие воспоминания и воспоминания
провидческие.
— Посмотри, как я пойду. Так ходят по песку вольнаибы.
Он шагнул на наветренный склон дюны и пошел вдоль него, припадая на одну ногу.
Джессика шагов десять наблюдала за ним, потом пошла, подражая его походке. Она
уловила, в чем дело: шаги должны напоминать простое смещение песка… словно это ветер
бежит по дюнам. Но мышцы сразу запротестовали против таких неестественных, ломаных
движений: шагнуть… споткнуться… споткнуться… шагнуть… шагнуть… подождать…
споткнуться… шагнуть…
Время застыло как студень. Казалось, поверхность скалы не думает приближаться. Она по-
прежнему возвышалась вдали.
Бом! Бом! Бом! Бом! Бом!
В расщелине за спиной вдруг загудел барабан.
— Било, — прошептал Поль.
Било продолжало гудеть, и им стоило большого труда не подстраивать свой шаг под его
удары.
Бом… бом… бом… бом…
Они скользили по залитой лунным светом чаше, и гулкий бой била казался причудливым
сопровождением яркого театрального действа. Вверх и вниз по расплескавшимся в
бесконечности дюнам: шагнуть… споткнуться… подождать… шагнуть… Через песок,
дробинками выкатывающийся из-под ног: споткнуться… подождать… подождать… шагнуть…
И все это время их слух напряженно пытался уловить знакомое шипение.
Звук наконец появился и оказался таким тихим, что шорох их шагов его заглушил. Но он
нарастал… нарастал и приближался откуда-то с запада.
Бом… бом… бом… бом… — гудело било.
Громкое шипение разорвало ночь позади них. Не останавливаясь, они повернули головы и
совсем рядом увидели гребень червя.
— Вперед, — прошептал Поль. — Не оглядывайся.
Казалось, расщелина разорвалась от яростного скрежета. В глубокой тени оставленных ими
скал раздался звук рухнувшей вниз каменной лавины.
— Вперед, — повторил Поль.

---

Он видел, что они достигли той невидимой черты, где обе скалы — та, что впереди, и та,
что сзади, — кажутся уже одинаково далекими.
А позади них продолжал свистеть в ночи гигантский бич, пытаясь сокрушить камень.
Они шли и шли… Тупая боль в мышцах достигла такой степени, когда все уже становится
безразлично, но Поль видел, что заветный склон вдалеке стал выше и круче.
Джессика шла на пределе сосредоточенности, словно в безвоздушном пространстве. Она
понимала, что только напряжение воли заставляет ее двигаться дальше. Горело пересохшее
нёбо, но звуки за спиной отгоняли прочь всякую надежду остановиться и отхлебнуть хоть чуть-
чуть из кармана влагоуловителя.
Бом… бом… бом…
Еще один яростный натиск обрушился на далекий утес и заглушил гудение била.
Все стихло.
Стихло!
— Скорее, — прошептал Поль.
Она кивнула и тут же сообразила, что он этого не видит. Но сделанное движение
подсказывало ей, что было просто необходимо потребовать от измотанных до предела мышц
какого-нибудь другого естественного движения…
Спасительный горный склон вздымался уже к самым звездам, когда Поль увидел плоскую
песчаную поверхность, которая тянулась вплоть до самой скалы. Он ступил на нее,
споткнувшись от усталости, и невольно притопнул ногой, чтобы сохранить равновесие.
Раскатистый звук пронесся над пустыней.
Поль сделал два шага в сторону.
Бум! Бум!
— Барабанный песок! — тихо воскликнула Джессика.
Поль удержался на ногах. Бросил быстрый взгляд вокруг: на песок, на склон, до которого
оставалось теперь не более двухсот метров. Позади он услышал шипение: похожее на ветер, на
шелест набегающей на берег волны… на планете, где вообще нет воды.
— Бежим, — пронзительно закричала Джессика. — Бежим, Поль!
Они побежали. Барабанный песок гулко гудел под ногами. Вот он кончился, и начался
мелкий гравий. Какое-то время бег казался отдыхом для мышц, ноющих от непривычной,
неритмичной работы. Наконец-то они производили понятное для них действие. Наконец-то
появился ритм. Но ноги проваливались в песок и скользили по гравию. Бежать становилось все
тяжелее. А шипение приближающегося червя настигало их со всех сторон и нарастало, как буря.
Джессика споткнулась и упала на колени. Единственное, о чем она могла думать, это
шипение червя, усталость и панический страх.
Поль потащил ее за собой. Они опять побежали, держась за руки.
Впереди торчал из песка тоненький колышек. Они пробежали мимо, увидели еще один.
Колышки остались уже позади, но мозг Джессики все еще был не в состоянии что-либо
воспринимать.
Вот показался еще один. Обглоданный песком и ветром, он торчал в трещине камня.
Еще один!
Скала!
Она почувствовала ступнями скалу — стало легче отталкиваться от жесткой поверхности.
Глубокая трещина открылась прямо перед ними в тени утеса. Они из последних сил
рванулись туда и забились в узкую щель.
И сразу сзади смолкло шипение червя.
Джессика и Поль оглянулись, всматриваясь в пустыню.

---

Там, где начинались дюны, метрах в пятидесяти от края пологого каменного подножия
скал, вздыбил песок серебристо-серый гребень. Вокруг потекли песчаные реки, обрушились
настоящие водопады пыли. Гребень вздымался все выше и наконец преобразился в гигантскую
разверстую пасть. Это была огромная черная дыра, края которой блестели в лунном свете.
Пасть резко качнулась к щели, где укрылись Джессика с Полем. Им в ноздри ударил запах
корицы. На лезвиях-зубах сверкнул лунный свет.
Пасть снова качнулась взад и вперед.
Поль затаил дыхание.
Джессика сползла по стене. Она обхватила колени руками и смотрела не отрываясь.
Понадобилось максимальное напряжение всех бен-джессеритских способностей, чтобы
подавить первобытный ужас, таящийся в глубинах человеческой памяти и грозящий заполнить
все сознание.
Поль почувствовал странное воодушевление. Несколько мгновений назад он пересек еще
один временной барьер, и перед ним открылись теперь неведомые до сих пор просторы.
Впереди он ощущал сплошной мрак, ничего не говорящий его внутреннему взору. Возникало
впечатление, будто он сделал еще один шаг и провалился в колодец… или попал в толщу волны,
откуда ему больше не было видно будущее. В пространстве времени произошло какое-то
глубинное смещение.
Но ощущение затемненного времени, вместо того чтобы испугать его, подтолкнуло все
остальные чувства к сверхвосприятию. Поль обнаружил, что способен воспринимать малейшие
детали в облике существа, которое возвышалось из песка и стремилось добраться до него. Пасть
была около восьмидесяти метров в диаметре… лезвия-зубы с кривизной, характерной для ай-
клинков, мерцали в черной глубине… дыхание, насыщенное ароматом корицы с примесью чего-
то кислого…
Червь, отчетливо чернеющий в свете луны, начал крошить скалу над ними. Град мелких
камешков посыпался к ним в расщелину.
Поль вдавил мать еще глубже в расщелину.
Корица!
Запах проникал всюду.