Книга II. Муад-диб

Почему бы нет? 
подумала она, встряхивая плащ. 
Место вполне к этому располагает — с
трех сторон закрыто высокими каменными стенами, с четвертой — выходит на соседнюю
гряду, километрах в четырех. Достаточно высоко, чтобы не бояться червей, и достаточно
близко к пустыне, чтобы начать следующий переход.
Она оглянулась и увидела, что Поль уже поставил влаготент. Натянутая на распорки ткань
выступала бледным пятном на фоне скал, Поль встал рядом с ней и поднял бинокль. Он
направил масляные линзы на позолоченные утренним светом далекие утесы и подрегулировал
внутреннее давление.
Джессика следила за тем, как он изучает мертвый — словно уже наступил конец света —
пейзаж, ощупывая взглядом русла песчаных рек.
— Там что-то растет, — сказал Поль.
Джессика подошла к тенту, нашла в вещмешке запасной бинокль и вернулась к Полю.
— Вон там, — показал он правой рукой, держа бинокль в левой.
Она посмотрела туда, куда он показал.
— Сагуаро. Одни голые ветки и колючки.
— Поблизости могут быть люди, — предположил Поль.
— Возможно, это только остатки испытательной биологической станции, — возразила
мать.
— Вряд ли, слишком далеко к югу, — Поль опустил бинокль и потер лицо под
респиратором. Он ощутил, как пересохли и обгорели губы, почувствовал привкус пыли во рту.
— Похоже, в этих местах могут быть вольнаибы.
— А можем ли мы рассчитывать, что они настроены дружелюбно? — спросила Джессика.
— Каинз обещал, что они нам помогут.
Тот, кто живет в этой пустыне, должен постоянно чувствовать себя в отчаянном
положении, 
подумала она. 
Я это сама испытала сегодня, А когда люди в отчаянном
положении, они могут убить нас из-за нашей воды.
Она закрыла глаза, и, словно по взмаху волшебной палочки, в мозгу всплыла сцена из
жизни на Каладане. Однажды они решили устроить себе каникулы и отправились

---

путешествовать — она и герцог Лето, Поль тогда еще не родился. Они плыли на юг мимо
роскошных джунглей, над головами нависала листва кричаще яркого зеленого цвета, а в дельте
реки показались такие же зеленые рисовые поля. По обоим берегам разбегались, словно
муравьиные тропы, дороги, а по ним сновали люди с перекинутыми через плечи поплавковыми
шестами. Когда они добрались до моря, то увидели, что оно расцвечено лепестками парусов
сцепленных по две и по три джонок.
Все это было в прошлом.
Джессика открыла глаза и увидела мертвую пустыню, на которую наползала дневная жара.
Ей показалось, будто она в преисподней и неутомимые черти поддают жару, так что воздух над
раскаленным песком дрожит, как над сковородкой. Далекие скалы впереди были видны словно
через мутное стекло.
Выдающийся в пустыню каменный склон был припорошен тонким слоем песка. Дунул
утренний ветерок, снялись со скалы ястребы, и тонкое покрывало песка с шелестом осыпалось
вниз. Песок уже перестал падать, но Джессика по-прежнему слышала шелест. Он становился
все громче — звук, который, услышав однажды, невозможно забыть.
— Песчаный червь, — прошептал Поль.
Он появился справа, продвигаясь величественно, ничего не боясь. Это производило сильное
впечатление. Извивающийся песчаный холм разрезал дюны от края до края, насколько хватало
глаз. Холм стал еще выше и вдруг рассыпался в пыль, точно волна морского прибоя. Червь
продолжал двигаться влево и наконец скрылся из виду.
Шелест постепенно стих. Все смолкло.
— Я видел космические фрегаты — они меньше, — прошептал Поль.
Она кивнула, не отрывая взгляда от пустыни. Там, где только что прополз червь,
простирался бесконечный, смыкавшийся с небом песок, который манил и отпугивал их.
— Когда мы отдохнем, — сказала она сыну, — нужно будет продолжить твою учебу.
Он подавил в себе раздражение:
— Мама, тебе не кажется, что мы могли бы обойтись…
— Сегодня ты впал в панику. Ты знаешь свой мозг и бийоговские нервные центры гораздо
лучше, чем я. Но ты должен научиться владеть прана-мускулатурой своего тела. Иногда тело,
Поль, способно выкидывать фокусы, которых никак от него не ждешь, и я научу тебя, что делать
в таких случаях. Ты должен уметь управлять каждой своей мышцей, каждой клеточкой тела.
Посмотри на свои руки. Мы начнем с мускулов пальцев, с сухожилий и чувствительности
кожи, — она повернулась к сыну спиной. — А теперь пойдем под тент.
Поль растопырил пальцы левой руки, посмотрел, как мать забирается внутрь через входную
диафрагму, и подумал, что если она так решила, то разубедить ее невозможно… придется
согласиться.