Книга II. Муад-диб

Чтобы из меня ни делали, я уже стал тем, что я есть, 
подумал он.
Посмотри на свои руки!
Поль взглянул на свою кисть — такой несоизмеримо ничтожной казалась она по
сравнению с только что проползшим червем.

---

~ ~ ~ 
Мы пришли с Каладана — этот рай на земле определял весь наш
образ жизни. Тем, кто живет на Каладане, не нужно строить рай
своими руками — ни на деле, ни в мечтах: мы и так постоянно видели
его вокруг нас. И мы заплатили цену, которую всегда платят люди,
достигшие рая при жизни, — мы размякли, потеряли остроту
восприятия!
Принцесса Ирулан, «Беседы с Муад-Дибом».
— Так ты и есть тот знаменитый Джерни Халлек?
Халлек стоял на пороге круглого помещения, выбитого в скале. Помещение служило
своеобразной приемной. Напротив, за металлическим столом, сидел контрабандист в
вольнаибской джуббе. Его глаза были не сплошь синими, в них было два разных оттенка, —
значит, он питается не только аракианской пищей. Помещение один к одному копировало
командирскую рубку космического корабля — по окружности стены протянуты кабели,
светятся обзорные экраны, под экранами — пульты дистанционного управления, сам стол тоже
полукругом выступает из. стены.
— Я — Стабан Туйк, сын Эсмара Туйка, — сказал контрабандист.
— Значит, это тебя я должен благодарить за помощь?
— Хм-м-м, благодарить. Садись.
Из стены рядом с экраном выдвинулось плоское сиденье, и Халлек со вздохом опустился на
него, чувствуя, как он устал. В темной поверхности стола он увидел свое отражение. Халлек
усмехнулся — он выглядел совершенно измотанным. От усмешки длинный шрам на его
некрасивом лице стал еще более безобразным.
Он перевел глаза со своего отражения на Туйка. Теперь Джерни ясно видел в чертах
контрабандиста фамильное сходство: такие же, как у отца, тяжелые, нависшие над глазами
брови и грубые, словно вырубленные из камня, нос и щеки.
— Ваши ребята сказали мне, что твой отец мертв — его убили Харконнены.
— Харконнены или предатель из ваших, — ответил Туйк.
На мгновение гнев заставил Халлека забыть об усталости. Он резко выпрямился и спросил:
— Ты можешь назвать его имя?
— Мы не знаем наверняка.
— Суфир Хайват подозревал леди Джессику.
— Гм-м, ведьму из Бен-Джессерита… возможно. Но Хайват сам попал в плен к
Харконненам.
— Я слышал, — Халлек глубоко вздохнул. — Похоже, нам предстоит еще немало
поработать мечом на этой планете.
— Мы не будем делать ничего, что привлекло бы к нам внимание.
Халлек оцепенел.
— Но…
— Мы рады предоставить убежище тебе и остальным, кого мы спасли. Ты говорил о
благодарности — отлично. Вы отработаете свой долг. Мы всегда сможем подыскать дело для
хорошего человека. Хотя, если вы предпримете хоть малейшую попытку выступить против
Харконненов, мы прикончим вас на месте.

---

— Послушай, парень, но ведь они убили твоего отца!
— Возможно. И если это так, я скажу тебе то, что обычно говорил мой отец тем, кто
действует необдуманно: «Камень — тяжелая штука, песок — тоже, но ярость глупца тяжелее
того и другого».
— Так что же, ты собираешься оставить все как есть?
— Я так не говорил. Я сказал только, что я не позволю посягать на наш договор с Гильдией.
Гильдия требует от нас осмотрительных действий. Есть много разных способов погубить врага.
— Гм-м-м.
— Именно, гм. Если ты настроился отыскать ведьму, ищи сколько тебе угодно. Но хочу
тебя предупредить, что ты скорее всего опоздал… к тому же мы сомневаемся, что она та, кого
ты ищешь.
— Хайват редко ошибался.
— Он оказался в руках Харконненов.
— Думаешь, он предатель? Туйк пожал плечами.
— Все это бесполезные рассуждения. Мы думаем, что ведьма мертва. По крайней мере, так
считают Харконнены.
— Я вижу, ты много чего знаешь про Харконненов.
— Предположения, догадки… слухи и сплетни.
— Нас семьдесят четыре человека, — сказал Халлек, — Если вы серьезно намерены
оставить нас у себя, мы должны быть уверены, что наш герцог мертв.
— Есть люди, которые видели его тело.
— А мальчик… молодой господин Поль? — Халлек попытался сглотнуть и не смог из-за
комка в горле.
— Последнее, что нам известно, что он вместе с матерью затерялся в песчаной буре.
Похоже, даже их костей никто никогда не увидит.
— Так ведьма тоже погибла… все погибли.
Туйк кивнул.
— А Зверь-Раббан, говорят, снова усядется на Дюне.
— Граф Раббан Ланкевайльский?
— Да.
Халлеку понадобилось некоторое время, чтобы подавить ярость, которая чуть не
прорвалась наружу. Задыхаясь, он произнес:
— С графом Раббаном у меня личные счеты. Я должен ему отплатить за свою семью… —
он потер шрам на нижней челюсти, — и за это тоже.
— Нельзя безрассудно рисковать сразу всем, чтобы свести личные счеты, — нахмурился
Туйк, глядя, как заиграли желваки на лице Халлека, а в глазах под голыми веками появилось
вдруг отсутствующее выражение.
— Я знаю… я знаю… — Халлек глубоко вздохнул.
— Своей службой ты и твои люди можете заработать право покинуть Аракис. В Империи
много мест, где…
— Я освобождаю своих людей от всех обязательств. Пусть выбирают сами. А я остаюсь
здесь — с Раббаном.
— Пока ты в таком настроении, я не уверен, что мы будем в тебе очень заинтересованы.
Халлек уставился на контрабандиста.
— Ты сомневаешься в моих словах?
— Не-е-т.
— Вы спасли меня от Харконненов. Герцогу Лето я больше не нужен. Поэтому я останусь

---

на Аракисе — с вами… или с вольнаибами.
— Мысль — неважно, высказанная или невысказанная, — это уже реальность, и человек
сразу становится зависимым от нее. Что ж, тебе придется узнать, что у вольнаибов граница
между жизнью и смертью не слишком отчетлива и ее можно перейти совсем незаметно.
Халлек на миг закрыл глаза, чувствуя, как снова наваливается усталость.
— «Где ты, Господь, что вывел нас из пустыни и пропасти?» — прошептал он.
— Не спеши, и день мести придет, — отозвался Туйк. — Спешка — орудие шайтана.
Отвлекись от своего горя — мы тебе в этом поможем. На свете есть три вещи, дающие
облегчение сердцу: зеленая трава, вода и красота женщины.
Халлек открыл глаза.
— Я предпочел бы кровь Раббана Харконнена, текущую по моим ногам, — он посмотрел на
Туйка. — Ты думаешь, этот день придет?
— Мне нет дела до того, как ты встретишь завтра, Джерни Халлек. Я могу только помочь
тебе пережить сегодня.
— Тогда я принимаю твою помощь и остаюсь здесь до того дня, пока ты не прикажешь мне
отомстить за своего отца и за остальных, кто…
— Послушай-ка, славный воин, — оборвал его Туйк. Он наклонился через стол так, что его
голова оказалась на уровне плеч, и пристально посмотрел на Джерни. Лицо контрабандиста
внезапно сделалось похожим на иссеченный ветрами камень.
— Вода моего отца… я сам отплачу за нее. Собственным мечом.
Халлек в свою очередь уставился на Туйка. В эту минуту контрабандист напомнил ему
герцога Лето — храброго предводителя, уверенного в своем положении и своих действиях. Он
очень походил на герцога… каким тот был до Аракиса.
— Хочешь, чтобы мой меч был рядом с твоим? — спросил Халлек.
Туйк снова откинулся назад и расслабился. Он молча изучал собеседника.
— Почему ты назвал меня славным воином?
— Ты единственный из приближенных герцога, кому удалось прорваться. Враг значительно
превосходил тебя, но ты сумел его опрокинуть… Ты победил их так, как мы побеждаем Аракис.
— То есть?
— Не думай, что мы тут живем в свое удовольствие — нас здесь просто терпят. Аракис —
наш враг.
— А-а-а, и вы не хотите, чтобы у вас появились новые враги?
— Именно.
— Интересная тактика. Это вольнаибы придумали?
— Возможно.
— Ты говорил, что жизнь у вольнаибов покажется мне несладкой. Это потому, что они
живут в пустыне, в открытых песках?
— Кто знает, где живут вольнаибы? Мы, например, считаем Центральное плато
необитаемым. Но сейчас я бы предпочел обсудить…
— Говорят, что Гильдия старается не прокладывать маршруты своих транспортов над
пустыней. Но ходят слухи, будто там можно найти настоящие оазисы. Если только знать, где
искать.
— Слухи! — фыркнул Туйк. — Похоже, ты выбираешь между мной и вольнаибами? У нас
здесь достаточно безопасно: сич выдолблен в глубине скалы, есть тайные резервуары с водой.
Мы живем как цивилизованные люди. А вольнаибы — просто несколько шаек оборванцев,
которых мы используем для добычи пряностей.
— Но они умеют убивать Харконненов.

---

— Хочешь знать, к чему это приведет? Даже сейчас на них охотятся, как на диких
зверей, — с лазерными пистолетами, потому что у них нет щитов. А скоро и совсем уничтожат.
Почему? Потому, что они умеют убивать Харконненов.
— Харконненов ли? — спросил Халлек.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты разве не слышал, что среди людей Харконненов могли быть и сардукары?
— Опять слухи.
— А погром? Такие дела не в стиле Харконненов — слишком дорогое удовольствие!
— Я верю только тому, что вижу собственными глазами. Решай сам, славный воин. Я или
вольнаибы. Я обещаю тебе убежище и возможность добраться до человека, чья кровь интересует
нас обоих.
Халлек колебался: Туйк был явно расположен к нему и говорил мудрые вещи, но Джерни
что-то смущало, и он никак не мог понять что.
— Полагайся на самого себя, — продолжал контрабандист. — Вспомни, кто принимал
решения, когда нужно было вывести твоих ребят из окружения? Только ты. Так что решай.
— Придется. Значит, герцог и его сын погибли?
— Так думают Харконнены. В подобных вопросах я склонен им доверять, — мрачная
улыбка пробежала по его лицу. — Но это единственное, в чем я им доверяю.
— Пусть будет так, — повторил Халлек. Он протянул вперед правую руку — большой
палец плотно прижат к поднятой вверх ладони в традиционном жесте. — Я отдаю тебе свой
меч!
— Принимаю.
— Хочешь, чтобы я уговорил моих людей?
— Ты собираешься позволить им выбирать самим?
— До сих пор они шли за мной, но большинство из них родилось на Каладане. Аракис
оказался не таким, каким они его представляли. Они потеряли здесь все — кроме своих жизней.
Я бы предпочел, чтобы они сейчас решали сами за себя.
— Сейчас нет времени для половинчатых решений. Они привыкли идти за тобой.
— Другими словами, они тебе нужны?
— Нам всегда нужны опытные бойцы… а сегодня нужнее, чем когда-либо.
— Ты принял мой меч. Хочешь, чтобы я уговорил их?
— Я думаю, они пойдут за тобой, Джерни Халлек.
— Надеюсь.
— Непременно пойдут.
— В таком случае, могу я действовать на свое усмотрение?
— Да, действуй.
Халлек откинулся на высокую спинку своего мягкого кресла и почувствовал, каких усилий
стоило ему это незначительное движение.
— Тогда я сейчас же займусь размещением и обеспечу их всем необходимым.
— Поговори с моим прапорщиком. Его зовут Друск. Скажи ему, что я распорядился выдать
вам все, что ты скажешь. Я подойду чуть позже. Мне нужно сначала присмотреть за отправкой
пряностей.
— Удача бродит где захочет, — улыбнулся Халлек.
— Именно, — кивнул Туйк, — Смутное время — самое подходящее для нашей работы.
Халлек встал, услышал, как еле слышно прошуршал фотозамок, и почувствовал, как
воздушная завеса качнулась за его спиной. Он развернулся, нырнул в открывшийся проход и
вышел из помещения.

---

Он очутился в просторной зале — той самой, куда его и его ребят привели адъютанты
Туйка. Длинная и узкая, она была выдолблена прямо в скале. По гладким, почти полированным
стенам можно было догадаться, что здесь работали лазерными резаками. Потолок уходил вверх
так высоко, насколько позволяла естественная кривизна горного склона, и благодаря этому
внутри постоянно циркулировали воздушные потоки. Вдоль стен были стойки с оружием.
Халлек не без гордости посмотрел на своих людей — все, кто был еще в состоянии стоять,
стояли. Никто не расслабился и не поддался усталости. Медики контрабандистов сновали среди
них, ухаживали за ранеными. Слева он увидел поплавковые носилки, и возле каждого раненого
стоял его товарищ — солдат Атрейдсов.