|
Наверное, бедняга Джерни погиб.
Все люди Атрейдсов либо погибли, либо попали в плен, либо,
подобно им, затерялись в безводной пустыне.
— Цитаты Джерни были всегда к месту, — сказал Поль. — Мне кажется, я слышу сейчас
его голос: «И я высушу реки, и продам землю в руку нечестивого, и обращу землю в пустыню, и
сотворю все сие рукой чужеземца».
Джессика закрыла глаза — пафос, звучавший в словах сына, тронул ее до слез.
Но вот Поль снова заговорил:
— Как ты… себя чувствуешь?
Она поняла, что вопрос касается ее беременности, и ответила:
— Пройдет еще много месяцев, прежде чем твоя сестра появится на свет. Пока я…
физически в норме.
Про себя она подумала:
Каким сухим, официальным языком я говорю со своим сыном!
Потом, поскольку бен-джессеритская выучка обязывает доискиваться до причин любой
странности, она отыскала в себе ответ:
Я боюсь своего сына. Меня пугает его странное
поведение, пугает, что он видит наше будущее и может рассказать мне об этом.
Поль надвинул на глаза капюшон и прислушался к ночным скрипам и шелестам. Его легкие
сами следили за тем, чтобы из его горла не вырывалось ни звука. Зачесался нос. Поль потер его,
вынул фильтры и обратил внимание, что воздух насыщен запахом корицы.
— Где-то поблизости россыпи пряностей, — сказал он.
Нежный ветерок пушинкой коснулся щек Поля и шевельнул складки его джуббы. Но этот
ветерок не предвещал грозную бурю — Поль уже чувствовал разницу.
— Скоро рассвет.
Джессика кивнула.
— Должен быть какой-нибудь способ пересекать открытые пески. Вольнаибы же ходят по
пустыне.
— А черви? — спросила Джессика.
— Можно взять било из вольнаибского комплекта и воткнуть его в камни. Это на время
отвлечет червя.
— Вероятно. Еще можно попробовать идти, производя только естественный для них шум,
чтобы черви не обратили внимания…
Поль изучал пустыню и одновременно копался в своей провидческой памяти, пытаясь
вспомнить таинственное назначение пружинного била и крюков управления, обнаруженных им
все в том же мешке. Ему казалось странным, что каждый раз, когда он думал о песчаных червях,
его охватывал страх. Он знал, что сведения о них скрыты где-то на самой границе его
сверхсознания, что червей нужно не бояться, а почитать, если только-только…
Он потряс головой.
— Шум должен быть неритмичным, — продолжала Джессика.
— Что? Ах, да. Если мы будем каждый раз ступать с разной скоростью… песок ведь тоже
иногда осыпается. Не могут же черви реагировать на любой звук. Но перед тем как попробовать,
нужно как следует отдохнуть.
Он посмотрел на отвесные скалы вдалеке и по укоротившимся теням прикинул, сколько
сейчас времени.
— Скоро рассвет…
— Где мы проведем день? — спросила мать.
Поль повернулся и указал налево:
— Скала здесь заворачивает к северу. Видишь, как она иссечена ветром? Значит, это
наветренная сторона и там должны быть расщелины, и довольно глубокие.
— Тогда вперед, — сказала Джессика.
Поль поднялся, помог ей встать на ноги.
— Ты хорошо отдохнула? Сейчас будем спускаться вниз. Я хочу разбить лагерь как можно
ближе к пустыне.
— Вполне достаточно, — она кивнула Полю, чтобы он шел вперед.
Поль немного помешкал, потом поднял мешок, вскинул его на плечи и пошел вдоль обрыва.
Эх, будь у нас поплавки,
думала Джессика.
Прыгнули бы вниз и все. Хотя, возможно, они
принадлежат к тем вещам, которыми в пустыне лучше не пользоваться. Возможно, они
притягивают червей так же, как и щиты.
Они подошли к ряду сбегающих вниз уступов и увидели под ними широкий карниз,
отчетливо выступавший на фоне серых лунных теней.
Поль начал спускаться, двигаясь осторожно, но достаточно быстро — луна, очевидно, скоро
зайдет. Они продвигались вниз, туда, где начиналось царство теней. Неясные контуры скал
вокруг них вздымались к звездам. Карниз был теперь не шире десяти метров, сразу за его краем
темнел песчаный склон, исчезавший в темноте.
— Здесь можно спуститься? — прошептала Джессика.
— По-моему, можно.
Он попробовал склон ногой.
— Попробуем соскользнуть вниз, — сказал он. — Я пойду первым. Стой здесь, пока не
услышишь, что я остановился.
— Будь осторожен.
Он ступил на склон, заскользил по мягкой поверхности вниз и съехал почти до самого
нижнего уровня, где начинался уже плотный песок. Их расщелина с обеих сторон была закрыта
высокими скалами.
Сзади раздался звук оползающего песка. Он попытался разглядеть в темноте склон, но
оползень чуть было не сбил его с ног. Потом песок остановился, и все стихло.
— Мама! — позвал. Поль.
Ответа не было.
— Мама?
Он выронил вещмешок, бросился на склон и принялся карабкаться вверх. Словно обезумев,
он стал рыть песок руками и разбрасывать его в стороны.
— Мама, — хрипел он. — Мама, где ты?
Еще одна осыпь обрушилась на него, и его по пояс засыпало песком. Поль винтом
вывернулся наружу.
Do'stlaringiz bilan baham: |
