Книга II. Муад-диб

Так, значит, ведьма жива! Та, на которую я поклялся обрушить всю свою месть, жива! А
герцог Поль, похоже, даже не догадывается, что за чудовище породило его на свет! У,
злодейка! Она и собственного отца продала бы Харконненам.
Поль протиснулся мимо него и вспрыгнул на возвышение. Там он обернулся, убедился, что
мертвые и раненые убраны, и с горечью подумал, что в легенду о Муад-Дибе вписана еще одна
глава. 
Я даже не обнажал нож, а они будут говорить, будто я собственными руками убил
двадцать сардукаров.
Халлек шел за Стилгаром, не чувствуя под ногами камня, по которому ступал, не видя
освещенной желтым светом пещеры. Мысли о мщении вытеснили из его головы всякое
представление о том, где он находится. 
Ведьма жива, а кости преданных ею людей лежат в
безымянных могилах. Я должен устроить так, чтобы Поль узнал всю правду о ней до того, как
я убью ее.

---

~ ~ ~ 
Как часто человек во гневе отвергает то, что подсказывает ему
собственное «я».
Принцесса Ирулан, «Избранные высказывания Муад-Диба».
Толпа, собравшаяся в зале собраний, излучала такое же настроение, как в тот день, когда
Поль убил Джамиса. В гудении голосов слышалась нервозность. Фон толпы был
шероховатым — объединенные одинаковыми чувствами группки воспринимались как узелки на
шерстяной ткани.
Выйдя из личных покоев Поля на каменное возвышение, Джессика сунула маленький
почтовый цилиндр в складки плаща. Она чувствовала себя отдохнувшей после долгого
путешествия с юга, но все еще досадовала на Поля за то, что он так и не разрешил им
воспользоваться трофейными махолетами.
«Мы еще не можем полностью контролировать воздушное пространство, — говорил он. —
К тому же мы не должны попадать в зависимость от чужеземного топлива. Поэтому и топливо,
и технику надо поберечь до того дня, когда мы начнем решительные действия».
Поль стоял возле возвышения с группой молодых вольнаибов. Бледный свет поплавковых
ламп придавал всей сцене оттенок чего-то нереального. Все это походило бы на фотографию,
если бы не запахи, шепотки, шарканье ног.
Она всматривалась в лицо сына, удивляясь, почему он до сих пор не преподносит своего
сюрприза — Джерни Халлека. Мысль о Джерни вызывала в ней волнующие воспоминания о
днях их спокойного прошлого, полных красоты и любви, — днях, когда был жив отец Поля.
Стилгар с небольшой свитой поджидал у дальнего края каменного выступа. В том, как он
молча стоял, не обращая ни на кого внимания, чувствовалось достоинство и величие.
Нам нельзя терять этого человека, 
подумала Джессика. 
План Поля должен сработать.
Любой другой исход будет просто трагичен.
Она прошла вдоль всего возвышения, даже не взглянув на Стилгара, и спустилась вниз, в
толпу. Она направилась к Полю, и толпа расступалась перед ней. Вокруг нее воцарялось
молчание.
Она понимала значение этого молчания, в нем были и невысказанные вопросы, и
священный трепет перед лицом Преподобной Матери.
Когда она приблизилась к нему, молодежь отпрянула от Поля, и Джессика на мгновение
почувствовала себя сбитой с толку новым для нее чувством почтения, которое они испытывала к
ее сыну.
«Все люди, чье положение ниже твоего, завидуют тебе» —
гласила бен-джессеритская
аксиома. Но в лицах вокруг нее она не видела зависти. Главенствующее положение Поля
основывалось на религиозных чувствах, и это держало их на расстоянии. Она вспомнила еще
одну бен-джессеритскую пословицу: 
«Судьба пророков — умирать насильственной смертью».
Поль взглянул на нее.
— Пора, — сказала она и передала ему почтовый цилиндр.
Один из спутников Поля, посмелее остальных, через весь зал кинул взгляд на Стилгара и
спросил:
— Муад-Диб, ты собираешься бросить Стилгару вызов? Пришло время решений. Люди
назовут тебя трусом, если ты…

---

— Кто осмелится назвать меня трусом? — оборвал его Поль. Его рука метнулась к рукояти
ай-клинка.
В группке молодежи воцарилось напряженное молчание, постепенно распространившееся
на всю толпу.
— У нас есть дело, которое мы должны делать, — сказал Поль, и его собеседник
отодвинулся от него. Поль развернулся и, раздвигая плечами толпу, прошел к возвышению,
легко вспрыгнул на него и стал лицом к людям.
— Так и давайте делать дело! — пронзительно закричал кто-то.
И сразу же снова начались разговоры и перешептывания.
Поль выжидал, пока наступит молчание. Оно медленно воцарялось, то и дело прерываемое
сопением и покашливанием. Когда в зале все стихло, Поль высоко поднял подбородок и
заговорил голосом, слышным в самом дальнем углу.
— Вам надоело ждать, — произнес он.
И снова замолчал, ожидая, пока замрут ответные возгласы.