Карты смысла. Архитектура верования

является
чем-то и что-то 
означает
– и грань между сущностью
и значимостью зачастую стирается.
Значимость чего-либо, определенная здесь и сейчас в процессе исследования окружа-
ющего пространства, естественным образом начинает ассоциироваться с самим объектом.
В конце концов, этот объект является непосредственной причиной или стимулом, которые
порождают совершаемое с ним действие. Если человек ведет себя естественно, как ребенок,
значимость вещи становится более или менее неотъемлемой ее 
частью
– частью ее магии. Эта
магия бесспорно обусловлена пониманием особого культурного и глубоко личного значения
вещи, а не ее объективными свойствами, которые определяются органами чувств. Например,
ребенок говорит: «Какой страшный человек!» И все понимают, что́ он имеет в виду. Малыш
прямо и конкретно описал увиденное, хотя на самом деле он дал объекту восприятия личную
оценку и приписал ему качества, которые зависят от контекста. В конце концов, трудно осо-
знать субъективную природу страха и не ощущать угрозу как часть реального мира.
Автоматическое наделение вещей смыслом – или неспособность изначально отличать
эти понятия друг от друга – является характеристикой повествования, мифа, а не научной
мысли. Повествование точно отражает первичную природу опытного восприятия. Вещи 
дей-
ствительно
страшные, люди 
действительно
раздражают, события 
действительно
сулят пер-
спективы, еда 
действительно
сытная – по крайней мере, изначально нам так кажется. Счи-
тается, что современный ум больше не становится в тупик перед чудесами. Тем не менее он
способен на бесчисленные неразумные (читай – непонятно чем обоснованные) реакции. Мы
оказываемся в плену переживаний всякий раз, когда приписываем свои разочарование, агрес-
сию, преданность или похоть человеку или ситуации, которые стали непосредственной причи-
ной сильных эмоций. Мы не до конца объективны даже в самые спокойные минуты жизни (и
слава богу!). Мы с головой погружаемся в кинофильм или роман и охотно закрываем глаза на
вымысел. Мы невольно испытываем трепет или смятение в присутствии объективно значимой
для нас фигуры (блестящего интеллектуала, звезды спорта, киноактера, известного политика,
Папы Римского, знаменитой красавицы, даже начальника в работе) – то есть в присутствии
любого, кто в достаточной степени воплощает зачастую негласные ценности и идеалы, которые
защищают нас от беспорядка и ведут вперед. Ничего не изменилось со времен Средневековья.
Чтобы вызвать такую эмоциональную реакцию, не обязательно даже личное присутствие чело-
века. Достаточно будет и иконы. Мы платим огромные деньги за одежду и аксессуары, которые
создавали и носили знаменитости или скандально известные персоны
10
.
Естественный донаучный, или мифологический, ум 
в первую очередь
обращается к
смыслу, который, по сути, является следствием действия, а не к объективной природе вещей.
Современное научно-ориентированное сознание определяет объекты по внешней форме. А
тем, кто все еще обладает мифическим воображением, этот объект покажется лишь бесполез-
ной пустой оболочкой, из которой полностью выскоблена загадочная внутренняя суть (если
они вообще смогут его «увидеть»). Для людей с донаучным мировоззрением вещь определя-
ется значимостью ее чувственных свойств, которые постигаются на личном опыте, то есть тем,
какие эмоции она вызывает. И правда, в реальной жизни мы знаем, что нечто 
существует
,
когда, во-первых, видим его 
побудительную важность
и, во-вторых, представляем его при-
роду – чувственные качества. Эти две формы познания не тождественны; более того, пережива-
ние и осмысление первой неизбежно предшествуют пониманию второй. Нечто должно сначала
вызвать эмоции. Только после того, как предмет или явление привлечет достаточно внимания,
его исследуют и обозначают, то есть «наносят на карту», руководствуясь свойствами, определя-
10
В 1996 году измерительная лента Жаклин Кеннеди Онассис была продана за 45 000 долларов [