Исай Калашников Жестокий век Гонители

Глава 4 
Пара журавлей медленно тянула над серой весенней степью. Судуй 
достал из саадака лук и стрелу. 

---

– 
Джучи, ты бери того, что слева, а я… 
– 
Не надо, – Джучи отвел его лук. 
– 
Боишься, что не попадем? 
– 
Птицы летят к своим гнездовьям. Видишь, как они устали. 
Судуй проводил взглядом журавлей. Они медленно, трудно 
взмахивали крыльями. Куда летят? Что их гонит через степи и 
пустыни? 
– 
Мы как эти птицы… – сказал Судуй. 
– 
Усталые? 
– 
Не знаю… Но мне так не хотелось уезжать от своей Уки, от 
матери и отца… 

---

– 
Мне тоже… 
– 
Э, ты мог и остаться. Сказал бы отцу. 
– 
Моему отцу не все можно сказать… Да и скажешь… – Лицо 
Джучи стало задумчивым… 
– 
Вот когда ты станешь ханом… 
– 
Молчи об этом! 
– 
Почему? Ты старший сын. Кому, как не тебе, быть на месте отца? 
Джучи наклонился, подхватил стебель щавеля, ошелушил в ладонь 
неопавшие семена, стал их разглядывать. 
– 
Ты замечал когда-нибудь, что у каждого растения свое, на другое 
не похожее семя? 
– 
Кто же об этом не знает, Джучи? 

---

– 
Из семени щавеля вырастает щавель, из семени полыни – полынь. 
Так сказал мне однажды мой брат Чагадай. 
Далеко впереди, то исчезая в лощинах, то возникая на пологих 
увалах, двигались дозоры, сзади, отстав от Джучи и Судуя на пять-
шесть выстрелов из лука, шло войско. Весеннее солнце только что 
растопило снега, степь была неприветливо-серой, в низинах 
скопились лужи талой воды, желтой, как китайский чай. 
Раскрыв ладонь, Джучи подул на бурые плиточки семян, они 
полетели на землю. Джучи наклонился, будто хотел разглядеть их в 
спутанной траве. 
– 
Если земля примет эти семена, тут подымутся новые растения. Ты 
замечал, Судуй, самые разные травы растут рядом. То же в лесу. 
Дерево не губит дерево. Земля принадлежит всем… Травам и 
деревьям, птицам и зверям. И людям. Но люди ужиться друг с 
другом не могут. 
– 
Травинке не много места надо, с ноготь. Дереву побольше. 
Лошади, чтобы насытиться, – еще больше. О человеке и говорить 
нечего. Ему простор нужен. Потому люди и не уживаются. 

---

– 
Нет, Судуй, не потому. Мы уже скоро месяц, как идем следом за 
меркитами. А много ли встретили людей? Почему мы гонимся за 
меркитами? 
– 
Они наши враги. 
– 
Но почему враги? 
– 
Кто же их знает! Горе они принесли многим. Моя мать до сих пор 
не может спокойно вспоминать, как была у них в плену. Если бы не 
Чиледу… 
– 
А мы несем людям радость? – Джучи строго посмотрел на него. 
– 
Ну что ты меня пытаешь, Джучи! Не моего ума это дело. Будь 
моя воля, я бы сидел в своей юрте, выстругивал стрелы, 
приглядывал за стадом или ковал железо. 
Судуй не любил таких разговоров. Джучи тревожили какие-то 
неясные, беспокойные думы. А как ни думай, ничего в своей 
жизни, тем более в жизни других, не изменишь. Он всего лишь 

---

травинка. И любой ветер к земле приклонит, и колесо повозки 
придавит, и копыто ссечет. Ему казалось, что у Джучи жизнь 
совсем иная… Однако в последнее время сын хана все чаще 
затевает такие разговоры, все более печальными становятся его 
добрые глаза. Скорее всего опять не ладит с братьями. Уж им-то 
что делить? Все есть, всего вдоволь… А на Джучи они смотрят так, 
будто он хочет у них что-то отобрать. Джучи не из тех, кто 
отбирает, Джучи скорее свое отдаст. 
От войска отделились несколько всадников, помчались к ним. 
– 
Джучи, пусть они попробуют догнать нас. А? 
Джучи оглянулся, подобрал поводья. Конь запрядал ушами. Судуй 
весело свистнул, поднял плеть. Из-под копыт полетели ошметки 
грязи, прохладный ветер надавил на грудь. Всадники, скакавшие за 
ними, что-то закричали, но Джучи только усмехнулся. Лошади 
перемахивали с увала на увал, расплескивали в низинах желтые 
лужи. Вдруг впереди показался десяток дозорных. Они неслись 
навстречу, низко пригибаясь к гривам коней. Джучи и Судуй 
остановились. 

---

– 
Вы куда? Там меркиты! – на ходу прокричали дозорные, но, узнав 
Джучи, осадили коней. 
Подскакали всадники и сзади. Среди них был Субэдэй-багатур. Из-
под нависших бровей он сурово глянул на Джучи, негромко сказал: 
– 
Мы не на охоте… 
– 
Знаю. Что прикажешь делать? – Джучи тоже насупился. 
Он был недоволен, что отец поставил его под начало Субэдэй-
багатура, но, кажется, впервые дал это понять. Субэдэй-багатур 
смотрел вперед, на серые горбы увалов, не поворачивая головы, 
проговорил: 
– 
Я только воин. Ты сын нашего повелителя – кто осмелится 
приказывать тебе? Но за твою жизнь я отвечаю своей головой. Мне 
хочется, чтобы она осталась цела. 
Субэдэй-багатур потрусил вперед. Постояв, Джучи направился за 
ним. 

---

Судуй поскакал рядом. Все молчали. С одного из увалов увидели 
меркитов. 
Они окружили себя телегами на плоском бугре, приготовились 
биться. 
– 
Все. Теперь они не уйдут. – Субэдэй-багатур снял с головы 
шапку, поднял лицо к небу, что-то пошептал. – Повеление твоего 
отца мы выполним. 
– 
А если бы не выполнили? – спросил Джучи. 
– 
Как? – не понял Субэдэй-багатур. – Нам было сказано идти, если 
понадобится, на край света. И мы бы пошли. Когда начнем 
сражение? 
– 
Зачем у меня спрашивать то, что надлежит знать тебе? Не думай, 
Субэдэй-багатур, что я хочу стать выше тебя. Но у меня есть 
просьба. 
Предложи меркитам сдаться без сражения. Мы сохраним много 
жизней… 

---

Субэдэй-багатур надвинул шапку на брови. Угрюмые глаза 
смотрели на меркитский стан. Джучи ждал ответа, неторопливо 
покусывая конец повода. 
– 
Твой отец повелел: догнать, истребить. – Субэдэй-багатур 
пожевал губы. – Мы не можем нарушить его повеление. – 
Посмотрел на потускневшее лицо Джучи. – Но мы можем обождать 
до утра. Если меркиты не желают умереть в сражении, они придут 
просить пощады. Тогда посмотрим… 
Развернув коня, Субэдэй-багатур потрусил к своим воинам. 
Вечером в стане меркитов горели тусклые огни. Джучи и Судуй 
сидели у входа в походную палатку, не разговаривали. Оба ждали 
посланца из стана меркитов. Но его не было. 
– 
Не придут, – сказал Судуй. 
– 
Нет, – согласился Джучи. 

---

Субэдэй-багатур поднял воинов задолго до рассвета. Скрыто, по 
лощинам, подвел их к стану меркитов. На заре ударили барабаны… 
Воины в трех местах прорвались сквозь заграждения. К восходу 
солнца все было кончено. В живых остались только женщины, 
дети, подростки и не больше двух-трех сотен взрослых воинов. Их 
заставили собрать на телеги все добро, запрячь волов и идти 
обратно. Среди пленных оказался младший сын Тохто-беки. Его 
подвели к Джучи и Субэдэй-багатуру со связанными за спиной 
руками. С глубокой царапины на лбу тонкой струйкой сбегала 
кровь, заливая правый глаз. 
– 
Где твои старшие братья? – спросил Субэдэй-багатур. 
– 
Мои братья счастливее меня. Они погибли в сражении. 
– 
Есть ли кто еще из рода твоего отца в живых? 
– 
Все там… 
– 
Развяжите ему руки, – приказал Джучи. – Субэдэй-багатур, я хочу 
с ним поговорить… 

---

Что-то буркнув, Субэдэй-багатур поехал к обозу, уходящему от 
места битвы со скрипом телег и плачем женщин. Сын Тохто-беки 
полой халата стер с лица кровь, пальцами потрогал царапину. 
– 
Больно? – спросил Джучи. 
Тот глянул на него с таким удивлением, будто услышал из уст 
злого духа святую молитву. Джучи велел подать ему коня и, когда 
немного отъехали, сказал: 
– 
Ты, видно, думаешь, мы не люди. 
– 
Какие же вы люди! – Сын Тохто-беки скосоротился, ожесточенно 
плюнул на траву. – Погубили весь наш народ. 
– 
А вы никого не губили? Спроси моего друга Судуя, кто лишил 
жизни его бабушку, кто мучил в плену его мать? И мою мать 
тоже… Люди твоего отца. 
– 
Что говорить о моем отце? Его давно нет. Нет и моих братьев. 
Скоро и я уйду к ним. О чем нам с тобой говорить, нойон? 

---

– 
Это Джучи, сын Чингисхана, – сказал Судуй. 
– 
Все равно. У вас впереди жизнь, у меня – смерть. 
Ни зависти, ни упрека не было в его словах, не было и 
отрешенности, а было ясное, беспощадное понимание своей 
судьбы. У Судуя заболело сердце от жалости к нему. 
– 
Э-э, тебя никто убивать не собирается! – сказал и сам не поверил 
своим словам. – Правда, Джучи? 
Джучи не отозвался. Он смотрел на сына Тохто-беки задумчиво-
озабоченно. Спросил: 
– 
Почему вы не ушли куда-нибудь раньше? 
– 
Мы выросли на Селенге. Она нам снилась во сне. Хотели 
возвратиться. 
Думали, что-нибудь переменится. 

---

– 
Почему вечером не попросили пощады? – в голосе Джучи 
прозвучала горечь. 
Сын Тохто-беки повернулся к нему резко и круто, долго смотрел в 
лицо, наконец сказал: 
– 
Как бы ни просил загнанный заяц пощады у лисы, она его съест. 
Прислушался к печальному скрипу колес и плачу женщин. – Разве 
вы нас могли пощадить? 
– 
Я бы вас пощадил… Как твое имя? 
– 
Хултуган. Хултуган-мэрген. 
– 
Значит, ты очень хорошо стреляешь из лука? 
– 
Я стрелял лучше всех. 
Джучи недоверчиво улыбнулся. У Хултугана сузились глаза. 

---

– 
Я говорю правду! – с внезапной злобой сказал он. – В твою 
голову я попал бы с расстояния в двести алданов. 
– 
Хочешь попробовать? – с веселым вызовом спросил Джучи. 
– 
Давай лук и стрелы и становись. Но ты не станешь! 
Отстегнув колчан и саадак, Джучи подал Хултугану. 
– 
Поедем, мэрген. 
Поскакали в сторону. Судуй испуганно оглядывался и молил небо, 
чтобы их увидел Субэдэй-багатур и остановил, запретил глупую, 
опасную забаву. Но всадники шагом двигались за обозом, Субэдэй-
багатура не было видно. Что делать? Закричать? Этим криком он 
оскорбит Джучи. Рубануть Хултугана по шее, пока не поднял лук? 
Джучи не простит убийства… 
– 
Ну, где я должен стать? – спросил Джучи у Хултугана. 
– 
Вон там, у кустика харганы. 

---

– 
Джучи! – предостерегающе крикнул Судуй. 
Но он хлестнул коня, галопом взлетел на увал, соскочил с седла, 
стал лицом к ним. На голове белела войлочная шапка, жарко 
вспыхивала золотая застежка пояса, с правой руки свисала еле 
заметная с такого расстояния плеть. Хултуган тоже спешился, 
опробовал лук, подергав тетиву, примял жухлую траву подошвами 
гутул, утвердил ноги. Судуй вынул меч, пригрозил: 
– 
Попадешь в Джучи – убью! Не успеет он упасть на землю, твоя 
голова скатится с плеч! 
Вспотели ладони, и рукоятка меча стала скользкой. Хултуган 
насмешливо глянул на него, однако ничего не сказал. Судуй думал, 
что, если Джучи погибнет, ему придется убить не только 
Хултугана, но и самого себя… А меркит не спешил. То натягивал 
лук, и тогда жесткий прищур морщил кожу в углах глаз, то 
опускал, тренькал пальцами по тетиве, казалось, чего-то выжидал. 
Джучи стоял не двигаясь. Его конь пощипывал траву, тянул из рук 
повод. 

---

Вдруг Хултуган резко вскинул лук. Звонко тенькнула тетива. 
Стрела сорвала с головы Джучи шапку. Он подхватил ее, взлетел в 
седло, подскакал к ним. Лицо его было бледным, но в глазах сияла, 
плескалась радость жизни. 
Он засмеялся, показал пробитую шапку. 
– 
Чуть было не срезал одну из моих косичек! Неплохо. Но мы с 
Судуем, думаю, стреляем не хуже. 
Хултуган натянул лук, пустил стрелу в небо, тут же приложил к 
тетиве вторую и, когда первая стала падать вниз, перешиб ее 
надвое. То же самое повторил еще раз, молча вложил лук в саадак, 
подал онемевшему от изумления Джучи, сел на коня. 
– 
Почему ты… не убил меня? Ты промахнулся намеренно! 
– 
Я бы убил. Если бы ты дрогнул. Ты храбрый и потому достоин 
жизни, так неосмотрительно подаренной мне. – Покосился на 
Судуя, язвительная усмешка задрожала на губах. – Но промахнулся 
не намеренно. Твой нукер нагнал на меня столько страху, что 
задрожали руки. 

---

Судуй сжал руку Хултугана выше локтя, захлебываясь от 
внутреннего напора радости, сказал: 
– 
Ты хороший… Ты как Джучи… 
И тут же осекся. Хултуган смотрел на медленно плывший по степи 
обоз, и его глаза были как у смертельно раненного оленя. Судуй 
дернул за халат Джучи, придержал лошадь, зашептал: 
– 
Джучи, спаси ему жизнь! Спаси, Джучи! 
Джучи отвел его руку, ударил плетью коня. 
Отправив обоз вперед, Субэдэй-багатур остановил войско на 
дневку. 
Мирно курились огни, сизая пряжа дыма стлалась по серому 
войлоку степи. 

---

Судуй поднялся раньше Джучи, сварил суп, приправил его горстью 
сушеного лука. Джучи вышел из палатки, заглянул в котел, потянул 
ноздрями вкусный запах. 
– 
Молодец! 
– 
Я думал, что ты захочешь угостить Хултугана. 
– 
Правильно подумал… Эй, воин, приведи ко мне сына Тохто-беки. 
– 
Джучи, ты почему вчера подставил лоб под стрелу? 
– 
Не догадываешься? Мы с ним одной веревкой связаны. Один 
конец у меня в руках, другой у него на шее. И он правильно сказал 
– 
о чем нам говорить?.. Я хотел уравняться. Но забудь об этом. Не 
вздумай кому-нибудь рассказывать. 
– 
Даже моей Уки? 
– 
Ни твоей, ни моей. Сказал мужчине – сказал одному, говоришь 
женщине – слышит сотня. 

---

– 
Тебе было страшно? 
– 
А ты попробуй – узнаешь. 
Воин подвел к огню Хултугана. Царапина на его лбу засохла, 
черным косым рубцом пересекала лоб от волос до бровей. Он 
приветствовал Джучи как равный равного, и в этом не было 
высокомерия или горделивости, скорее – уважение. Судуй 
разостлал на траве попону, налил в чаши шулюн. 
– 
Ешь, мэрген, береги свои силы, – сказал Джучи. 
– 
Для чего они мне, мои силы? 
Джучи глянул на караульного, велел ему уйти, наклонился к 
Хултугану. 
– 
Я помогу тебе бежать. 

---

Хултуган держал в руках чашу с шулюном, дул на черные крошки 
лука, плавающего в блестках жира, старался собрать их в кучу. Но 
крошки, кружась, расплывались. 
– 
Я ждал, что ты это скажешь. Спасибо. Но я не побегу. У меня 
были братья – их нет. Была жена… Были друзья… Была родная 
земля… Были удалые кони-бегунцы, был тугой лук в руках… 
Ничего не осталось. Куда я побегу? Зачем? Для чего, для кого жить 
буду? 
– 
Напрасно вы не попросили пощады. Напрасно! 
– 
Почему мы должны были просить пощады? 
– 
Разве не виноваты перед нами? 
– 
А вы? 
– 
Мы тоже. – Джучи вздохнул, задумался. – Мы с тобой понимаем 
друг друга… Понимаем, а? Понимаем. Но для этого тебе и мне 
надо было глянуть смерти в лицо. Неужели и народы должны 

---

пройти через то же, чтобы понять друг друга? – Внезапно 
заторопился: 
– 
Пойдем к Субэдэй-багатуру. Покажи, как ты умеешь стрелять. 
Хултуган разбивал одну стрелу другой. Нойоны и воины удивленно 
ахали. 
Субэдэй-багатур покачал головой, проговорил с сожалением: 
– 
Если бы это был не сын Тохто-беки… 
– 
Пусть он будет моим нукером, – сказал Джучи. – Могу я его взять 
себе? 
– 
Об этом спросишь у отца. 
Джучи закусил губу, отвернулся. 
Из степи прискакали дозорные, всполошив всех криками: 

---

– 
По нашему следу идет войско! Очень большое. 
Субэдэй-багатур почесал ногтем переносицу, лохматые брови 
наползли на суровые глаза. 
– 
Что еще за войско? Воины, седлайте коней! 
Стан разом пришел в движение. Нойонам подали коней, и они 
следом за Субэдэй-багатуром и Джучи поскакали в ту сторону, 
откуда, как донесли дозорные, двигалось неизвестное войско. 
Судуй заседлал своего мерина и поехал догонять Джучи. Все 
поднялись на одинокую сопку, на которой толпились дозорные. По 
всхолмленной степи неторопливой рысью шли тысячи всадников. 
Над ними полоскались широкие полотнища знамен. Чужих воинов 
было в два раза больше. Субэдэй-багатур повертел головой, озирая 
местность, стал говорить нойонам, где кто должен построиться. Он 
был спокоен, говорил коротко, четко. Этому человеку был неведом 
страх… 
– 
Субэдэй-багатур, прежде чем обнажать оружие, надо узнать, чего 
хотят эти люди, – сказал Джучи. – Позволь мне поехать навстречу. 

---

– 
Чего они хотят – видно… 
– 
Но нам отец повелел идти на меркитов. Почему мы должны 
сражаться с другими?.. 
Субэдэй-багатур внял этому доводу. Что-то пробурчав себе под 
нос, он сказал: 
– 
Можно и узнать. Но поедешь к ним не ты. 
– 
Поеду я, – твердо сказал Джучи. – Судуй, следуй за мной. 
Он тронул коня. Субэдэй-багатур его не удерживал. 
Чужое войско, заметив их, остановилось. Холодок страха пробежал 
по спине Судуя. Вражеские всадники с пышными бородами, 
носатые, с накрученными на голову кусками материи, 
расступились, давая дорогу. Они рысью промчались в глубь войска, 
остановились перед человеком в богатой одежде. Он сидел на 
белом коне, уперев ноги в красных сапожках в серебряные 
стремена, равнодушно смотрел на Джучи и Судуя. 

---

– 
Почему вы преследуете нас? – спросил Джучи. 
Его не поняли. Потом подъехал переводчик в полосатом халате, и 
Джучи пришлось повторить свой вопрос. Человек на белом коне 
пошевелился, надменно сказал: 
– 
Я хорезмшах Мухаммед. 
И замолчал, будто этим было сказано все. Джучи слегка 
поклонился ему. 
– 
Мы с вами не желаем драться. Мы возвращаемся домой. 
Поверните своих коней назад. 
– 
Зачем вы приходили сюда? 
– 
Мы преследовали своих врагов. 
– 
А мы преследуем вас. 

---

– 
Почему? Мы вам не враги. Нашими врагами были меркиты… 
Лицо Мухаммеда осталось равнодушным. И Джучи горячился, 
голос его звучал резко, сердито. Судуй, предостерегая его, толкнул 
ногой, и он стал говорить спокойнее. 
– 
Мы бы хотели стать вашими друзьями. Если пожелаете, разделим 
с вами добычу и пленных. Зачем нам множить число убитых? Ради 
чего падет на землю кровь ваших и наших воинов? 
Белый жеребец шаха прижал уши к затылку, куснул коня Джучи. 
Мухаммед натянул поводья. 
– 
Уезжайте. Аллах повелел мне уничтожить неверных, где бы я их 
ни встретил. 
– 
Опомнитесь!.. 
Джучи не дали говорить. Развернули коня, ударили плетью. Под 
смех и свист они промчались сквозь строй воинов, возвратились к 
своим. Джучи ничего не сказал Субэдэй-багатуру, безнадежно 
махнул рукой. 

---

Но хорезмшах напрасно надеялся на легкую победу. Сражение 
продолжалось до вечера, и нельзя было сказать, на чьей стороне 
перевес. 
Ночью по приказу Субэдэй-багатура воины разложили огни, сами 
бесшумно снялись и ушли.