Исай Калашников Жестокий век Гонители

Глава 2 
В покоях Тафгач-хатун было жарко. В стенном очаге, выложенном 
красным камнем с белыми узорами прожилок, ярко горели поленья 
карагача. Хан Кучулук в белой рубашке с открытым воротником и 
широких шелковых шароварах сидел за узким столиком, накрытым 
цветастой скатертью. Тафгач-хатун наполнила из узкогорлого 
кувшина стеклянные кубки виноградным вином. 
Кучулук хмуро-задумчиво смотрел на рыжие языки пламени, 
лизавшие закопченный свод очага. Высокий лоб прорезали две 
поперечные морщины, сухая кожа туго обтягивала острые скулы, 
под глазами темнели подковы теней. Кучулук только что 
возвратился из похода на Кашгар и Хотан. 
Мусульманское население этих владений вздумало отложиться от 
гурхана и предаться своему единоверцу, хорезмшаху Мухаммеду. 
Кучулук не хотел войны. 

---

Потому освободил сына кашгарского хана, удерживаемого как 
заложника, дал ему немного воинов и попросил уговорить эмиров 
Кашгара не делать зла. Но эмиры ворот города перед молодым 
ханом не открыли, его воинов разогнали, а самого убили. Тогда 
Кучулук осадил Кашгар. Но сил у него было недостаточно, и 
города взять не мог. Пришло время жатвы, хлеба пожелтели, 
высохли. Кучулук приказал выжечь все посевы вокруг Кашгара и 
Хотана. 
Возвращаясь домой, поклялся: то же самое сделает и в будущем 
году, и через год, и через два, – будет делать это до тех пор, пока 
зловредные мусульмане не покорятся ему. 
– 
Пей и ешь, господин мой. Пусть твои заботы останутся за моим 
порогом. – Тафгач подала ему кубок. 
– 
Если бы заботы можно было стряхивать с себя, как дорожную 
пыль! – Кучулук повертел кубок в руках – в вине плавали теплые 
искры. – Что нового тут? 
– 
Тут – ничего. Но купцы из столицы Мухаммеда принесли плохие 
вести. 

---

Шах отдал султану Осману свою дочь в жены и удерживает его при 
себе, в Гургандже. А в Самарканде всеми делами правят 
хорезмийцы. 
– 
Так ему и надо, этому глупому Осману! – Кучулук выпил вино, 
оторвал от мягкой лепешки большой кусок, обмакнул его в 
растопленное масло, стал есть. 
– 
Ты забываешь, что первая жена Османа моя родная сестра, – с 
упреком сказала Тафгач-хатун. 
– 
Об этом должен был помнить твой отец! 
– 
Что говорить о моем отце… 
– 
А что могу сделать я? Если бы Осман был умнее, он бы не 
переметнулся к хорезмшаху. Тогда бы с Мухаммедом можно было 
говорить иначе. 
– 
Осман молод… Он очень любил мою сестру. Злые люди внушили 
ему пагубные мысли. Думаю, он уже и сам спохватился. 

---

– 
А что толку? Хорезмшах не выпустит его из своих рук. 
– 
Я думаю, шах отпустит Османа в Самарканд. Иначе для чего он 
отдал ему свою дочь? 
– 
Может быть, и так. Что же дальше? 
– 
В Самарканде моя сестра. Не верю, что Осман ее мог забыть. Там 
много людей, преданных нам. Через них надо снестись с 
султаном… Если пожелаешь, это могу сделать я. 
– 
А сможешь? 
– 
Ты плохо знаешь таких женщин, как я. Ради тебя готова сделать 
все. 
– 
Спасибо, Тафгач-хатун… Однако боюсь, что нам с тобой не 
удастся спасти ничего. Я смотрю на запад, в сторону хорезмшаха, а 
сам все время прислушиваюсь, не стучат ли копыта на востоке. 
Монгольский хан рано или поздно придет сюда. Устоим ли мы? 
Найманы не могли устоять. Почему? Да потому, что повздорили 
мой отец и его брат Буюрук. Наши силы разъединились. А что тут? 

---

В каждом городе сидит владетель и думает только о том, чтобы 
увернуться от власти гурхана. Мало того – людей разделяет и вера. 
Я поклоняюсь Христу, ты – Будде, многие ближние к нам люди 
чтут пророка Мухаммеда и в душе презирают и тебя, и меня. Они 
не наши люди. Они люди шаха. И до тех пор, пока мы не