Философия под общей редакцией

мулирует следующим образом: “Все сущее они считают или благом, или злом, 
или ни тем, ни другим. Блага — это добродетели: разумение, справедливость, 
мужество, здравомыслие и прочее. Зло — это противоположное: неразумие, нес­
праведливость и прочее. Ни то, ни другое — это все, что не приносит ни пользы, 
ни вреда, например жизнь, здоровье... красота, сила, богатство, слава... равно как 
и их противоположности: смерть, болезни... уродство, бессилие... и тому подоб­
ное”». Цит. по: Гусейнов А., ИрлитцГ. Краткая история этики. М. : Мысль, 1987. 
С. 167-168.

---

и познания человека, но также как воплощенное Благо, единое тео­
логическое основание бытия всего сущего, которое, таким обра­
зом, уже содержит в себе частицы блага (поскольку все сотворен­
ное Богом есть Благо).
На первый взгляд, в Summum Вопшп можно увидеть множе­
ство схожих с Agathon черт. И действительно, философия Платона 
оказала решающее воздействие на формирование данного учения. 
Однако если мы решим сравнить Summum В опит с описанными 
выше концепциями Платона и Аристотеля, то придем к выводу, что 
данные учения близки между собой лишь отчасти. Как мы помним, 
в отличие от Summum Вопит, аристотелевское благо и Agathon как 
высшая идея не являются сущим, последнее вообще находится «по 
ту сторону бытия». Утверждаемый же Summum В опит принцип 
абсолютного долженствования не входит в противоречие с уче­
нием о совершаемых на основании актов свободной воли чело­
веческих поступков, что одновременно и сближает, и разъединяет 
его с аристотелевским эвдемонизмом, позволяя вместе с тем пред­
писывать благу этическое измерение.
Какой бы философский модус рассмотрения Блага мы ни 
выбрали (Идея, высшая цель, Summum Вопит), общим и наиболее 
важным для нас во всех трех концепциях будет следующее: благо 
всегда предстает как нечто объективное, выступающее внешним 
по отношению к жизни человека и его поступкам. Иначе говоря, 
это то, что задает основные (позитивные) ориентиры и обуславли­
вает саму возможность нашего бытия, если исходить из того, что 
само бытие (дар бытия) есть благо.
Дар бытия означает не просто утверждение некоторого «есть» 
(я есть), но и ориентацию на определенную точку в будущем, ведь 
благо — это то, чего мы стремимся достичь, что определяет воз­
можность бытия в модусе достижения. Но что, если мы несколько 
сместим ракурс нашего рассмотрения и обратимся к бытию как 
возможности? На самом деле такая инверсия далеко не случайна: 
все современные направления «сэлф-билдинга» (коучинг, различ­
ные способы мотивации человеком самого себя) исходят из того, 
что наша жизнь как для нас самих, так и для окружающих есть

---

чистая возможность, право реализации которой принадлежит 
лишь нам.
Еще Аристотель, скрупулезно классифицируя блага, выде­
лял «блага-возможности»: «это власть, богатство, сила, красота. 
Добродетельный человек сумеет воспользоваться ими для добра, 
дурной — для зла, почему такие блага и называют возможностями. 
Они действительно блага, поскольку каждое из них удостоверя­
ется тем, как его употребляет не дурной, а достойный человек»26.
Если пристальнее посмотреть на приведенную выше цитату, 
в ней мы встретим понятие, которое добавляет в учение о благе 
новый оттенок, а именно относительность. Т. е. критерием благо­
сти оказывается некая внешняя оценка, чье-то свидетельство о том, 
что возможность реализована правильно по отношению к внеш­
нему абсолюту. Для сравнения мы попробуем привести такой при­
мер: «Этими деньгами он распорядился благородно, открыв фонд 
спасения амазонских лесов // этими деньгами он распорядился 
бесславно: все проиграл в тот же вечер». В данном случае в каче­
стве внешнего благого абсолюта можно привести экологическую 
идею.
Таким образом, идея блага, оказываясь, с одной стороны, тем, 
что позволяет человеку правильно реализовать возможность или 
распорядиться своей жизнью, с другой стороны, превращается 
в представления, служащие критериями для индивидуального 
выбора такой реализации. Иными словами, Благо становится соиз­
меримым человеку, его способностям и представлениям о правиль­
ном и должном. Именно в этом состоянии разделенности блага как 
объективной идеи и блага как жизненного ориентира коренятся 
истоки феномена ценностей. Появившийся в философии стои­
ков термин «Аксион» уже не отождествлялся с абсолютным бла­
гом, но относился к сфере предпочтительного и, таким образом, 
субъективного.