Barthes. Mythologies p aris, Seuil,1957

выражает собой
означаемое, но на самом деле в любой 
семиологической системе передо мною не два, а три 
разных элемента; действительно, я воспринимаю не 
просто один элемент за другим, но и все соотношение, 
которым они соединены; таким образом, имеется озна-
чающее, означаемое и знак, то есть итог ассоциации 
двух первых членов. Возьмем букет роз — он будет 
озна‑
чать
мою любовь. Разве в нем есть только означающее 
и означаемое, то есть розы и мое чувство? В нем нет 
даже и того — есть только розы, «проникнутые любо-
1
С развитием рекламы, массовой прессы, радио, иллюстрирован-
ных изданий, не говоря уже о множестве сохраняющихся в нашем быту 
коммуникативных ритуалов (ритуалов социальной представительно-
сти), создание семиологической науки становится как никогда прежде 
насущной задачей. Часто ли случается нам за целый день попасть в 
действительно 
ничего не значащее 
пространство? Очень редко, порой 
и ни разу. Вот я стою на берегу моря — само по себе оно, пожалуй, и 
не несет никакого сообщения. Зато сколько семиологического материа-
ла на пляже! Флаги, рекламные плакаты, указатели, таблички, одежда 
отдыхающих, даже их загар — все это суть сообщения.
29 / 35

---

270
Р
олан 
Б
арт. 
М
ифологии
вью». Зато в плане анализа налицо все три элемента, 
ибо розы, наполненные любовью, точно и безупречно 
распадаются на розы и любовь; то и другое существо-
вали по отдельности, пока не соединились вместе, об-
разовав нечто третье — знак. Если в плане жизненного 
опыта я действительно не в состоянии отделить розы 
от сообщения, которое они несут, то в плане анализа я 
никак не вправе смешивать розы-означающее и розы-
знак: означающее пусто, тогда как знак полон, он пред-
ставляет собой смысл. Или возьмем черный камешек — 
я могу по-разному наделять его значением, он всего 
лишь означающее; но коль скоро я придал ему раз и 
навсегда некоторое определенное означаемое (к при-
меру, смертный приговор при тайном голосовании), то 
он становится знаком. Конечно, между означающим, 
означаемым и знаком имеются столь тесные функцио-
нальные зависимости (подобные отношениям части и 
целого), что их аналитическое разложение может по-
казаться бесплодным; но, как мы скоро увидим, такое 
разграничение имеет первостепенную важность при 
изучении мифа как семиологического комплекса.
Само собой разумеется, что все три элемента яв-
ляются чисто формальными, и им можно придавать 
различное содержание. Вот несколько примеров. Для 
Соссюра, работавшего с естественным языком (част-
ной, но в методологическом отношении образцовой 
семиологической системой), означаемым является 
понятие, означающим — психоакустический образ, а 
соотношение понятия и образа есть знак (например, 
слово), или конкретная единица
1
*
10
. Для Фрейда, как 
известно, душевная жизнь представляет собой густое 
переплетение эквивалентностей, 
замещений.
Одним 
(вообще говоря, не первичным) из соотносимых эле-
ментов служит в ней явный смысл поступков и пере-
живаний, вторым — их латентный, или буквальный 
смысл (например, психический субстрат сновидения), 
третьим же и здесь является соотношение двух пер-
вых — то есть само сновидение в своей полноте, или 
1
 
Понятие
 слова 
— одно из самых спорных в лингвистике. Я остав-
ляю его здесь для простоты изложения.
30 / 35

---

271
II
. 
М
иф сегодня 
же оплошный поступок, или же невроз, рассматрива-
емые как род компромисса, как экономная состыков-
ка формы (первый элемент) с интенциональной функ-
цией (второй элемент). Отсюда ясно, насколько важно 
отличать знак от означающего: сновидение, по Фрей-
ду, не равняется ни своей явной данности, ни своему 
латентному содержанию, это функциональная связь 
обоих элементов. Наконец, в сартровской критике 
(ограничусь только тремя хорошо известными приме-
рами) означаемым является пережитый субъектом 
первичный кризис (разлука с матерью у Бодлера, на-
зывание воровства воровством у Жене)*
11
. Литература 
как дискурс образует означающее, а отношением кри-
зиса и дискурса определяется творчество, то есть не-
которое значение. Понятно, что трехчленный комплекс 
знака, при всем постоянстве своей формы, в разных 
случаях реализуется по-разному; поэтому приходится 
вновь и вновь повторять, что семиология обретает свое 
единство лишь на уровне форм, а не содержаний; ее 
компетенция ограниченна, она может работать только 
с тем или иным языком и осуществляет только одну 
операцию — чтение, дешифровку.
Описанная выше трехчленная схема — означающее, 
означаемое и знак — обнаруживается также и в мифе. 
Но миф представляет собой особую систему в том 
отношении, что он создается на основе уже ранее су-
ществовавшей семиологической цепочки: