Авиапромышленность: к 1935 в косос сидели следующие бригады (346,4)

Другие оборонные отрасли:
14 декабря 1935 вышел приказ НКТП № 199с. О передаче опытного минно-торпедного завода в Ленинграде из ведения ГВМУ в ведение Главморпрома. (РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 171. Л. 307) (15246).
Армия:
14 декабря 1935 г. Стенограмма вечернего заседания
Левензон. Отчет на 1 октября этого года показывает, что в части стоимости мы в этом году идем по европейской части со снижением против сметы на 1% против 4% превышения сметы в прошлом году. Общую картину нам может несколько испортить Дальний Восток, поскольку Забайкалье и Приамурье на это число идут с превышением против сметы на 2%. Во всяком случае, исходя из их удельного веса в строительном плане, можно предполагать, что в этом году превышения против сметы мы иметь не будем. Но можно ли это считать большим достижением? Было бы неправильным отрицать, что мы добились повышения сметной дисциплины, что против прошлого года по отдельным статьям есть экономия. Но в этом основную роль сыграли два обстоятельства: 1) то, что в этом году были более укрупненные капиталовложения по ряду участков, которые занимают по сумме одну треть всего плана, 2) поздно составленные сметы, которые отразили фактическую стоимость работ. Возможность соблюдения сметы в основном нужно отнести за счет этих двух факторов. Отчетность показывает, что имеющееся удешевление стоимости по ряду статей уходит на покрытие ряда перерасходов.
Что отражает наш отчет? Транспорт дает экономию против сметных цен. Он дает экономию потому, что фактически мы ориентировались в сметах на больший процент гужевого транспорта, чем это имеет место наделе, ввиду большего использования автотранспорта, а это дает значительное удешевление.
Второе. В сметах цены на материалы завышены. Поэтому и эта статья дает экономию против сметы. Но куда же тогда девается экономия? Она идет, как я говорил, на покрытие бесхозяйственности. С одной стороны, мы имеем превышение административно-хозяйственных расходов против смет (данные па 1 ноября показывают, что мы идем по административно-хозяйственным расходам на 4% выше того, что положено по нормам) и второе: расценки, по которым мы оплачиваем работу, завышены для ряда квалификаций. Затем — наши складские операции. Мы здесь идем выше нормы — вместо 4% заготовительно-складских начислений они достигают 6,7%. Тут имеют место излишние перевалочные операции, излишние командировочные и целый ряд других расходов. Таким образом по смете все идет благополучно, а фактически по ряду статей мы имеем недопустимый перерасход, а экономия, которую отражает отчет, по другим статьям, получается за счет завышенной сметы.
На будущий год нам поставлена задача — снизить стоимость строительства на 14% против сметы. Сумеем ли мы снизить стоимость строительства на 14%? Сумеем. Те подсчеты, которые я буду приводить, являются очень осторожными подсчетами.
Как мы подошли к вопросу об установлении размера возможного снижения: 1) мы обследовали ряд участков и имеем богатый материал, характеризующий положение на местах, 2) мы проанализировали ряд смет, составленных участками и округами, и сопоставили их с нашими (центральными) наиболее экономичными и, наконец, 3) мы поискали источников экономии и в нашей центральной смете, и в самом проекте. По этому материалу мы судим о возможном размере снижения.
Беру одну из основных статей нашего расхода — транспорт. По отношению к обшей стоимости строительства транспорт стоит 23—27%. Анализ ряда смет, а я считаю, что то количество смет, которое было проанализировано, и тот иллюстративный материал, который имеется у нас в виде докладов комиссии, которая была послана СКУ и Финансовым отделом, затем та проверка, которая была произведена по собственной инициативе ХВО, показывает, что в смете гужевой транспорт превалирует в 2 раза над автомобильным. Во-первых, это совершенно не соответствует фактическому положению вещей. Фактически положение как раз обратное. Во-вторых, подвозка гужевая у нас в среднем составляет 6 км, что совершенно недопустимо и ненормально. Если взять Ленинградский военный округ и сравнить с Белорусским и Киевским, то картина будет такая. Если в Киевском и Белорусском округах стоимость транспорта составляет 23—25% к общей стоимости строительства, то в Ленинградском она составляет только 14— 15%. Правда, в Ленинградском округе кое-что завуалировано вдобавок к этому в стоимости материалов. О чем это говорит? Это говорит о том, что в Ленинградском округе подвозка от станции назначения до места работ организована более правильно и потому дешевле. Правда, в некоторых местах и у них есть срывы. Но, как правило, у них железнодорожные ветки проложены более рационально и ближе к месту работ, в среднем до 3 км. В Белорусском и Киевском округах в смете отражено в среднем, конечно, с разными отклонениями гужевой или автомобильный подвоз на 6 км. Если только поставить как обязательную задачу свести расстояние подвозки от станции назначения к строительной площадке с 6 км до 3, затем изменить соотношение между автомобильным транспортом и гужевым как 4 к 1, т.е. 80% автомобильного и 20% гужевого и к этому ликвидировать широко распространенные безобразия в использовании транспорта (недогруз, простои), то получим огромную экономию.
Возьмите хотя бы строительство дома Наркомата обороны, проверьте, что происходит по утрам. В одно и то же время к стройке подходят сразу 5—6 машин с грузом; на машинах всего 2 грузчика. В то время как одна машина разгружается, 5 машин стоят. Это повсеместное явление. Никто не станет отрицать, что в деле использования транспорта большой непорядок. Мы имеем, к сожалению, лишь единичные случаи, когда транспорт работает по графику: одна машина выходит вслед за другой через 10 мин., и на разгрузку транспорт не задерживается. Надо сказать, что здесь кроются колоссальные ресурсы экономии. Я не считаю возможным затруднять вас арифметикой, но это как минимум дает 6% экономии к общей стоимости строительства и на 25% сокращает количество затрат по транспорту. Тов. Латсон, помощник командующего Харьковским военным округом, провел у себя такую проверку. Эта проверка целиком совпадает с нашими выводами, которые мы сделали на основании анализа смет и тех материалов, которые привезла наша комиссия и т. Хрулева.
Вопрос упорядочения нашего транспортного дела — это есть половина успеха в деле снижения себестоимости. Это вопрос о широкой колее, о расстоянии подвозки, об увеличении соотношения между автотранспортом и гужевым — короче говоря, о рациональном использовании нашего транспорта. То, что у нас имеет место, ни в какие ворота не лезет. Это основная статья экономии.
Затем идут другие более мелкие статьи. Казалось бы, пустяковая статья — замена носилок тачками. Разрешите вам доложить, что на носилках мы излишне переплачиваем, исходя из плана будущего года, стоимость половины тяжелой бригады. 20 млн руб. стоит нам разница между переноской тяжести на носилках и тачкой. Пойдите на любую стройку, и вы увидите, что все грузы переносятся на носилках. Чем это объясняется? Тем, что у нас есть женский труд, который строители не ставят ни во что, но так как этот труд невыгодный, на нем не зарабатываешь много, то его оплачивают не по нормам, а выше. Наши нормы — вещь очень гибкая. Правильно на совещании в ЦК начальник строительства Волгоканала сказал, что наши нормы и на солнце, и на ветер, и на мороз. Если вы оплачиваете труд работающих на тачках по норме выше, то это работающим невыгодно. Но если прораб запишет, что она поднялась на метр выше, или пошла кривизной, или на неудобном месте, тогда эта норма подгоняется так, что уже может прокормить. Переноску на носилках мы должны допускать на стройке в исключительных местах, где тачкой или подъемником нельзя достать, но не больше чем в 10—20%. Весь остальной внутрипостроечный транспорт должен быть заменен механизмами, в крайнем случае тачкой. И даже в этих условиях работой тачкой мы по отношению к общей стоимости строительства выгадываем 0,20%, что в нашем плане составит 20 млн руб.
Третья статья — она может тоже показаться смехотворной — это вода, экономия на воде. Как вы думаете, как у нас в сметах отражена вода? Вот 91-й участок Белорусского округа; кубометр воды у него стоит 2 руб. 32 коп., на 74-м участке 1 руб. 50 коп. Короче говоря, вода на 91-м участке составляет 1,08% ко всей стоимости строительства; по казарме, по кухне, по столовой она составляет 0,4%. Тут были и объективные условия. Поздно был дан водопровод. Но, к сожалению, в сметах всюду отражена такая стоимость воды. А в будущем году в сметах стоимость воды не должна превышать 50—70 коп. за кубометр, что против этого года даст 0,2% экономии в общей стоимости строительства.
Относительно опалубки. Как у нас отражено в сметах это дело? Опалубку используют в лучшем случае 1 —2 раза, а потом ее бросают. Фактически хороший хозяин этого не делает, но в сметах так записано, а если в сметах так записано, то это дает возможность плохому хозяину так и делать. А что значит иметь правильный оборот опалубки? Это значит, что на обычных бетонных работах надо оборачивать опалубку три раза, а там, где бетон заготовляется централизованно, иметь десятикратный оборот опалубки. Вот эта «мелочь» тоже дает 0,2% к общей стоимости строительства.
Затем, вопрос о механизации. Когда мы говорим о механизации применительно к нашим условиям работы, мы в первую очередь имеем в виду использование той мелкой механизации, которая у нас имеется, и, во-вторых, дальнейшее насыщение наших строек механизмами. Конечно, мы услышим много жалоб, что транспортеры были без лент, что запасных частей не было. Все это верно. Но ведь верно и то, что и наличный вертикальный транспорт не используется, что краны Косина у нас не используются в должной мере, что наши бетономешалки и растворомешалки, хотя и перевыполняют нормы, которые мы дали, но абсолютно не имеют той производительности, не дают того коэффициента использования, который могли бы дать. Наш коэффициент использования смехотворный. Правда, он общий с Наркомтяжпромом, но из этого ничего не следует. У нас царствует еще коза, кирпич тянут на спине, на козе.
С места. А электроэнергия?
Леванзон. Мы будем говорить и об электроэнергии. Речь идет о том, чтобы установить совершенно новые, обязательные для всех нормы в отношении вертикального транспорта. Подъем, начиная с 5 м высоты, должен быть обязательно механизирован. Это должно быть правилом в нашей работе. Что касается механизмов, которые у нас попользуются, их коэффициент использования, в зависимости от рода механизации надо удвоить: вместо 0,35 дать 0,70, там, где 0,15, дать 0,30 и т.д. Подсчеты подсказывают, что это возможно, и у хороших хозяев это имеет место. Вы ставите вопрос, что для этого нужна электроэнергия, конечно, нужна, я скажу об этом в конце доклада. Но только так нужно строить и только так нужно давать отправные данные.
Следующий вопрос — вопрос повышения производительности труда. Если бы присутствующие здесь участвовали бы на совещании ЦК, мне не пришлось бы совершенно говорить на эту тему, потому что, когда я там выступал, я сказал: «Вряд ли мне нужно защищать вопрос о том, что в наших условиях возможно повышение производительности труда на 30%». И по совести доложу, что я 30% взял, учитывая, что в будущем году нам все же в большой доле придется работать с неквалифицированной рабочей силой. Если бы не это обстоятельство, если бы был расчет на квалифицированную рабочую силу, я бы смело поставил больше 30%.
Почему? Это показывают те материалы, которые в нашем распоряжении имеются. В этом году наши строительные батальоны, которые работали в основных округах, в течение первых двухтрех месяцев не давали полной нормы, а к концу года мы имеем среднюю производительность 115—120% даже у них. О чем это говорит? Это говорит о том, что, несмотря на разрыв между низшей и высшей точкой производительности, мы имеем превышение норм.
У нас обыкновенно думают, что превышение норм всегда связано с уплотненностью рабочего дня. Это не всегда так. Вот результаты наблюдения: на 107-м участке, 66-м участке, 215-м участке и 105-м участке. Бригада каменщиков дает 120% производительности труда, а труд уплотнен только на 73%. Если мы считаем 10% нормального простоя в течение дня для перекурки, отдыха и т.д., то все же на 17% не уплотнен рабочий день и все-таки бригада перевыполняет норму. Возьмите бригаду штукатуров на 215-м участке, там только 82% уплотненности рабочего дня, а норма перевыполняется. На 105-м участке бригада плотников, которая дает 134% производительности труда против нормы, а уплотненность рабочего дня у нас только 52%, т.е. если бы она уплотнила свой рабочий день по-настоящему, даже без рационализации, она могла бы выгонять 220—250% нормы.
Мы издали сейчас книжку, я вчера ее демонстрировал в ЦК, вот эту книжку. Это производственно-нормативная картотека. Данные ее наблюдений относятся к 1934 г. Стахановское движение тут совершенно не отражено. Наблюдалась работа средняя — как работает средний рабочий, и результаты показывали, что против существующей нормы производительность была от 30% превышения до 50 и 100. Это говорит о том, что с нашими нормами неблагополучно, а это единая норма для всего Союза. И к этой мысли на совещании в ЦК пришли совершенно твердо. Поэтому мы смело планируем 30% повышения производительности труда. Мы не каждому дадим 30%, это минимум 30%, а некоторым округам и участкам мы завоз рабочей силы будем планировать так, чтобы давать вдвое меньше, чем в этом году, при равных капиталовложениях. На стройке Академии Фрунзе они сами вынесли решение, что, имея удвоенный план в 1936 г., они остаются при прежней рабочей силе. Если бы они не вынесли этого решения, я все равно больше им не дал бы. Только так надо планировать рабочую силу, ибо я совершенно ответственно докладываю, что на наших участках излишек рабочей силы.
Ворошилов. Скажите прямо, можем выдержать 14% снижения стоимости строительства?
Левензон. Можем.
Ворошилов. Вы так и докладывайте.
Левензон. За счет каких элементов я даю это снижение?
Якир. 6% на один транспорт.
Левензон. Тов. народный комиссар, опалубка кажется мелочью, но этих мелочей много, и из них складываются огромные суммы. Когда мы подойдем конкретно к каждому участку, то тут будет выявляться, что у одних дело поставлено хуже, у других лучше, но в целом я считаю те данные, те материалы, которые мы добыли совершенно репрезентативными и их можно распространить на все строительство РККА. И пусть никого не смущает эта вода. Вода — это не чепуха. Разве мыслимо, чтобы вода занимала 1% к общей стоимости постройки? Разве мыслимо, чтобы столько стоил кубометр воды?
Как мы работаем до сих пор? На аэродромных работах у нас господствует грабарь тачка. А на 202-м участке в Ленинграде перешли уже к механизации этих работ. Не думайте, что тут какая-то особенная механизация. Тут — трактор, плуги и другие механизмы, которыми мы располагаем. Надо только их правильно комбинировать и работу организовать. Когда мы подсчитали это дело, мы пришли к выводу, что это дешевле того, что мы делаем обыкновенно. А сколько тут рабочей силы освобождается? А в какой мере мы освобождаемся от расходов по коммунальным услугам, жилью и т.д.? Это к общему нашему плану составляет 0,15% экономии. Вы скажете: чепуха, какие-то десятые доли процента. Извините, из этих десятых долей складывается 14%.
Следующие статьи — это конструктивные изменения в наших проектах, которые могут дать больше 1% экономии, экономия за счет правильного применения норм (1,15%), стоимость проектирования и др. Все это вместе взятое дает 10—11%. Не хватает еще 3%. Откуда их взять? 1 ¹/₂% пойдет за счет снижения стоимости местных материалов. Это то, что дает правительство. И остальные 1¹/₂% должны быть получены за счет экономии на материалах. Это по подсчетам совершенно возможная вещь. Таким образом мы можем дать 14%.
Я докладываю, что я был крайне осторожен в наших расчетах. Мне вначале это тоже казалось очень сложным, но вот подсчет с карандашом в руке показывает, что это возможно. Но эти 14% голыми руками не возьмешь. Требуется огромная организационная работа с нашими кадрами, требуется жесткая дисциплина в соблюдении плана, смет, финансовая дисциплина, новые методы работ.
С кадрами у нас дело обстоит нехорошо и количественно, и качественно. Я докладываю о тех мероприятиях, которые нам нужны и которые зависят не столько от нас, строителей, сколько от той помощи, которая нам будет оказана. 2—3 месяца тому назад я докладывал вопрос о кадрах на будущий год. План у нас увеличивается вдвое. Мы имеем огромный некомплект инженерно-технического персонала. Где же пути, ведь у нас нет базы? Наша Военно-инженерная академия ничего не дает, в этом году дала 20-30 чел., на будущий год ничего не предвидится от нее получить. Она выпускает моряков, саперов, только не строителей. 2 месяца тому назад я просил, для того чтобы нам создать основной костяк наших кадров, разрешить прибегнуть к следующей операции по ВИА: снять с 5 курсов разных факультетов — моряков и саперов — человек 250—300 и дать им общеобразовательный уклон с тем, чтобы мы в начале строительного сезона получили человек 200-250 строителей. Этот вопрос не получил пока своего разрешения.
Разрешите аппелировать к вам: почему ЦК не пожалел снять тысячи людей, которые учились в не менее благородных учебных заведениях, чем ВИА, и послал их в политотделы? От этого дело и люди только выиграли. Почему мы не можем этого сделать по ВИА? Почему мы должны жаловаться в ЦК, почему мы должны обращаться в НКТяжпром в то время, как можно этот основной костяк получить из ВИА? Нам нужно цементировать весь аппарат своими собственными кадрами. Еще не поздно будет и сейчас, если мы по ВИА произведем такую операцию. Но, кроме этого, нам нужно просить инженеров и техников, как оканчивающих в этом году вузы, так и опытных, и у НКТяжпрома и других наркоматов.
Второй вопрос (а я докладываю вопросы, которые нужно будет поставить в правительстве) — это вопрос об оснащении наших строек электроэнергией. Я уверен, что здесь выступят командующие войсками и скажут, чтобы мы дали им дизелей. Мы в этом году дизелей для того огромного строительства, которое ведется, не дали. Сколько ни бились — ничего не получили. В IV квартале дают 4 дизеля, на будущий год записывают 60 дизелей. Приходится сложную работу проводить ручным трудом, а отсюда ясно: перед нами стоит вопрос со всей остротой об электроэнергии, о дизелях. Нужно учитывать, что мы работаем не в Москве, что мы не на Кропоткинской улице школу строим, а работаем на строительстве казарм, где нам самим надо прокладывать и водопровод, и канализацию, и строить электростанции и т.д. Мы должны поставить этот вопрос перед правительством, иначе все попытки механизировать работы ни к чему не приведут, а тем самым и снижение стоимости в большой части будет под вопросом.
Есть большой вопрос, который я выдвигал в своем выступлении в ЦК. Это вопрос относительно системы планирования материалов. Через несколько дней мы соберемся у т. Чубаря[1] для рассмотрения годового плана. Его утвердят, но через 2 дня про этот план забудут, ибо основным является квартальный план, но последний также зависит от месячного плана перевозок. Благодаря этому мы никогда не имеем возможности согласовывать с промышленностью спецификацию материалов. Мы вынуждены брать тот сортимент, который имеется в наличии. Отсюда и происходит то, что начальник участка не имеет твердого плана снабжения, а следовательно, и плана работ. Он — этот план — ломается часто. На участке излишние запасы материалов, на данный месяц ненужные, излишняя рабочая сила, финансовые затруднения и т.д.
Ворошилов. Вы в ЦК говорили?
Левензон. Говорил. Я вчера говорил по этому вопросу, я говорил — дайте нам 80-90% годового плана, но дайте твердо, помесячно. Если я буду получать в январе, феврале, в марте известный процент, то мой начальник участка будет знать, что он получает, и на основе этого он будет организовывать всю работу. А что у нас сейчас происходит? Начальник участка на всякий случай держит резерв рабочей силы, думая: может быть, придет цемент, электротехника и т.д. Если будет известно, что мы получаем в январе, феврале и т.д. на каждый месяц, то это внесет оздоровляющее, организующее начало на нашей стройке.
Вчера, т. народный комиссар, никто не дал ответа на этот вопрос, а т. Орджоникидзе, видимо, считает, что это невозможно. Давайте в виде опыта проведем... Пусть 20% останется для резервирования, но и 80% дадут больше, чем 100%. Что толку от этих 100%, если мы в этом году в IV квартале получаем 37% годового плана кровли? Эти вопросы мы должны поставить.
Теперь о вопросах внутренних, в частности о вопросах транспорта. Я не думаю, т. народный комиссар, обижать армию, забирать ее транспорт. Мы будем только просить у т. Халепского дать нам транспорт вовремя. Все равно мы его от правительства получим. Мы должны получить 2,5 тыс. машин, но надо получить их в январе-феврале, чтобы мы могли эти машины использовать в течение всего года.
Я уже говорил о кадрах. Мы вам, т. народный комиссар, будем докладывать вопрос о подготовке и переподготовке кадров. Я думаю, что нам надо в течение 2-3 недель собрать по округам наш инженерно-технический персонал, чтобы зарядить его по-новому, в соответствии с решением ЦК.
Зиму надо использовать для переподготовки рабочей силы. Нам надо использовать наших лучших стахановцев и использовать их как инструкторов для подготовки рабочей силы, для подготовки ее по новым методам работы. Это надо сделать во что бы то ни стало, чтобы из неквалифицированной рабочей силы создать в будущем году хорошие кадры. Это надо начинать теперь же с тем, чтобы создать основной костяк, вокруг которого будет нарастать основная рабочая сила.
Еще по вопросу о внутренних мероприятиях. Мы должны совершенно по-иному поставить наше сметное и учетное дело. В ближайшие дни мы вам, т. народный комиссар, будем докладывать, как мы себе представляем это. То, что мы проработали у себя, совпадает с тем, что будет, видимо, принято ЦК и Совнаркомом. Речь идет о значительном упрощении нашего сметного дела. Нас ругают за наши сметы, и, вероятно, т. Хрулев, не без сетования будет говорить очень много на эту тему. Дело в том, что наша смета на дом занимает 200 страниц. Вы себе представьте — в этом году мы строим 10,5 тыс. объектов и по каждому объекту в среднем выходит 150 страниц.
Сколько труда нужно убить, чтобы такое количество проверить? Надо сократить нашу смету в 20 раз, тогда ее легче составлять и проверять. Методы нами уже разработаны и будут вам, т. народный комиссар, доложены. Но помимо упрощения сметного и учетного дела нужно усилить контроль за этим сметным делом. Я докладываю нашу просьбу о создании контрольно-калькуляционной группы в ВСУ РККА и в округах для того, чтобы поставить сметную работу на должную высоту.
Последние два вопроса — вопрос о материальном положении нашего инженерно-технического персонала и о быте наших рабочих. Наши рабочие живут в конюшнях, живут в складах. Так жить нельзя. Так жить и никто не разрешит. Я прекрасно знаю, как трудно из нашего плана выкраивать деньги для рабочего жилья. Но, видимо, т. народный комиссар, придется это сделать. Нужно будет примерно 15—20 млн в этом году за какой угодно счет снять для того, чтобы этот вопрос решить. Возьмите вы инженера, который окончил в прошлом году. Он живет в Ярмолинцах, Славуте, Осиповичах и т.д., а семья его живет тут. Какая же это жизнь для инженера? Нужно дать ему возможность работать нормально.
Последний вопрос — стахановское движение. Вопрос о возглав-лении стахановского движения есть основной для решения тех задач, которые перед нами стоят. Должен откровенно сказать то, что мы видели у себя на совещании строителей-стахановцев, то, что я услышал от стахановцев на совещании в ЦК, это такое, что никому не снилось по источникам экономии, культурного, сознательного отношения к работе. А как у нас обстоит дело? Кое-где шевелятся, и есть результаты очень недурные. Мы кое-что проверили. Но есть безобразные участки, где не только не занимаются стахановским движением, но наоборот. Возьмем участок ВИА, Московского округа. Там умудрились стахановцев вместо того, чтобы дать им возможность развернуть свою работу и повышать производительность труда, поставить на подсобную работу.
Голос. Вероятно, потому, что это Инженерная академия.
Левензон. Тут Инженерная академия ни при чем. Тут виноваты мы — строители, хотя помполит Инженерной академии должен был и этим делом заняться. Тут моя покорнейшая просьба помочь.
Голос. Скажите о качестве стройки.
Левензон. О качестве стройки скажу. Я считаю, что в вопросе развития стахановского движения, т. народный комиссар, нужна помощь политаппарата округов. У нас на участке один помполит, и тот норовит заниматься хозяйством, а не политработой.
Голос. Там имеется коммунистическая прослойка.
Уборевич. Прослойка коммунистическая 1,2%, а площадка большая, на площадке 3000 рабочих.
Левензон. Я думаю, что на эту тему не нужно говорить. Значение стахановского движения для всех ясно. Надо им только заняться вплотную и немедленно.
Относительно объемов и качества работ. В качестве мы имеем в этом году сдвиг, и, не хочу скромничать, большой сдвиг. Но пределов у нас нет. Безграмотности еще много. Особенно у нас не обращают внимания на мелочи. В этом отношении еще нужно поработать. В отношении объема работ разрешите назвать несколько цифр, поскольку мне задают об этом вопросы. В этом году до 1 января 1936 г. мы введем в эксплуатацию 237 домов начсостава, с общим количеством квартир 6150, или 18,5 тыс. комнат, 96 казарм на 35 000 чел., 143 гаража на 3235 машин, 265 конюшен на 37 000 лошадей, 40 ангаров.
Относительно водопроводных работ — разрешите вам доложить, что в этом году мы уложили водопровод только по европейской части Союза, который по протяженности равен 42% всего Московского водопровода. По канализации — в этом году мы уложили наружную канализационную сеть, равную 21% всей московской канализационной сети. Центральное отопление — мы оборудовали в 700 зданиях и дали 409 самостоятельных котельных.
В прошлом году мы проложили бронекабеля 45 км, в этом году — 200 км. В прошлом году мы протянули воздушных линий 500 км, в этом году — 1500 км. Таковы итоги этого года, но то, что предстоит в будущем году, ни в какое сравнение с этим не идет. В этом году мы уложили 0,5 млрд штук кирпича, должны уложить 1600 млн штук кирпича.
Отсюда вывод, что и вопрос темпов, и вопрос качества должны занимать еще большее внимание, чем в этом году, а вопрос стоимости должен быть поставлен решительно под углом снижения. Мы должны снизить стоимость на 14%. Мы можем это сделать. Нужно проделать большую в этом направлении работу. Нужна ваша большая помощь. Мы обязаны дать и можем дать. Вот сидят начальники округов и участков, я думаю, что они подтвердят это. Нужно провести в жизнь те мероприятия, которые я сейчас тут докладывал.
Ворошилов. Тут, кажется, есть начальники строительных отделов западных округов, нужно было бы их заслушать, как они на это дело смотрят. А пока мы дадим слово т. Дзызе.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 146-149.
Дзыза. Я хочу остановиться только на двух вопросах: дать очень краткую оценку состояния строительства у себя и второе, что коренным образом влияет и на выполнение плана строительства — на стоимость строительства у нас.
Первое: каково состояние строительства у нас сейчас? Должен доложить, что строим мы чрезвычайно медленно, несомненно дорого, и качество строительства на сегодняшний день, по сравнению с качеством строительства в ряде других округов, у нас чрезвычайно низкое, хотя мы имеем в этой области также сдвиги по сравнению с качеством строительства 1933-го и даже 1934 г. Это первое-
Второе. Объем работы, выполняемой нами на сегодняшний день, не дает даже элементарных условий для нормального расквартирования, жизни и быта войсковых частей. Мы живем до сих пор, как правило, на двухъярусных нарах.
Гамарник. Вы бы рассказали не о том, как плохо живут, а о том, как плохо вы строите.
Дзыза. Остро ощущаем недостаток квартирной площади и чрезвычайно плохо организовываем сохранение нашей боевой техники.
Перехожу к основному вопросу, что мешает нам строить лучше, быстрее и качественно выше. Первое и основное — это строительный материал, которым мы располагаем. Мы вынуждены до сих пор, как правило, вести деревянное строительство, причем мало того, что мы ведем деревянное строительство, мы ведем это строительство из леса совершенно неудовлетворительного качества, из леса только что взятого из места заготовки, чрезвычайно сырого. Это коренным образом влияет на стоимость строительства, и вот почему. После осадочной работы деревянное строительство, все строительные детали — двери, окна, переплеты, полы и т.д. — мы должны коренным образом переделывать на второй год. Таким образом, одно то, что мы строим деревянные сооружения, в части переделки деталей и ремонта, в огромной степени удорожает наше строительство.
Второе, что вытекает из этого, мы совершенно не можем благоустроить наши гарнизоны. Стоимость водопроводных работ, стоимость строительно-технических работ, стоимость электроосвещения и т.д. огромная по сравнению со стоимостью каменного городка, и это втрое удорожает наше строительство.
Следующее обстоятельство, которое чрезвычайно затрудняет работы у нас, — это то, что база местных строительных материалов чрезвычайно ограничена. Мы до сих пор живем, по существу, на своей базе строительных материалов. Мы до сих пор добываем сами лес, если не полностью, то в значительной мере, а в части распиловки — 50% потребности. В лесе — из 500 000 кубометров леса мы 250 000-300 000 кубометров должны распиливать сами.
Мы до сих пор не можем приступить к кирпичному строительству только потому, что база строительных материалов по кирпичу в крае до сих пор не превышает 25—30 млн штук годовой программы. Даже на 1936 г. программа запланирована по краю в 35—40 млн штук кирпича при потребности только армии, чтобы перейти хотя бы частично на строительство кирпичных зданий, — в 150 млн штук. Таким образом, мы на сегодняшний день должны резко и категорически ставить перед собой задачу расширения кирпичного производства. Мы сами добываем лес, сами распиливаем лес, сами должны закладывать все наши объекты, сами должны ставить перед собой задачу добычи кирпича. По извести мы 100% нашей потребности добываем сами. 27-30 тыс. тонн извести мы добываем сами. Край дает всего около 5 тыс. тонн извести на все строительство края. Камень, песок, абсолютно все мы добываем сами.
Я докладываю об этих вещах только потому, что они имеют огромное значение в организации работ и в стоимости строительства. В организации работ они имеют следующее значение. По сей день, несмотря на то что все знают, что база строительных материалов края явно недостаточна для того, чтобы обеспечить огромное строительство ДВК, в том числе и строительство армии, не разрешили правильно собственной базы строительных материалов как в смысле финансирования, как в смысле организации, так и в смысле обеспечения рабочей силой.
Военно-строительное управление и другие центральные управления исходят из того, что получим строительные материалы в крае. Край этого не в состоянии дать. Если не будет принято решительных мер общегосударственного создания крупной индустриальной базы местных строительных материалов, край не даст ни в будущем году, ни в следующих годах необходимых местных материалов. Мы вынуждены заниматься добыванием собственных материалов и в дальнейшем. Это требует правильного учета всех тех нагрузок, которые планируются при строительстве в смысле расчетов потребности в рабочей силе.
Те огромные работы по производству кирпича, которые мы должны были сделать в 1935 г., т.е. дать кирпича в два раза больше, чем дает край, заготовить сотни тысяч тонн пиломатериалов, имея 52 лесопильные рамы при наличии в крае всего 30 рам и т.д., говорит о том, что наше строительное хозяйство выросло за рамки подсобных предприятий, оно требует правильного финансирования и огромного вложения средств в эти производства. Это на сегодняшний день является еще непризнанным делом.
Егоров. Скажите, как происходит строительство у вас?
Дзыза. Второе, что нам нужно, — это решить вопрос о переходе к кирпичному производству и кирпичному строительству. Дальше продолжать деревянное строительство, которое, как я уже докладывал, исключительно дорого, нерентабельно, малокультурно, так как не дает возможности создания элементарных бытовых условий для наших командиров. А для этого требуется одно — решить вопрос о расширении собственных армейских кирпичных заводов и дальше. Нам нужно для строительства развернуть производство кирпича на 120—130 млн штук, этот кирпич получить, на это нужны титульные средства, потому что эти работы вырастают уже в огромные титульные работы. Все расчеты представлены. Я два месяца здесь сижу, добиваясь решения по этому вопросу, с тем чтобы перейти к 1936 г. на кирпичное строительство. Следующий вопрос — что может и что позволяет снизить стоимость этого строительства. Я уже говорил о том, что деревянное строительство исключительно дорого.
Вопрос, который для нас имеет очень существенное значение, — это вопрос организации строительных площадок. Здесь у нас, как правило, имеет место такое положение. Мы подготовку площадки в транспортном отношении начинаем тогда, когда построили фактически значительную часть сооружения, а не наоборот. Это положение должно быть коренным образом изменено.
Дальше — обеспечить нас механизмами хотя бы для таких работ, как деревоотделочные. Я слушал здесь структуру военно-строительной промышленности на совещании стахановцев. Мы не имеем у себя ни одного такого агрегата, о которых говорили товарищи, таких агрегатов, которые нужны для каменоломенной промышленности, не имеем, а добываем 80 000 кубометров камня в сутки. В плане намечено добывать 145 000 кубометров камня и песка. Шахты на 11 и на 17 м рубили вручную, чтобы заложить 37 т аммонала и взорвать гору, поднять 45 000 кубометров камня. Это было сделано 17 сентября 1935 г. Но ни одного перфоратора я не мог получить в течение двух лет, хотя все знают, что мы добываем сами камень и должны будем добывать в дальнейшем.
Строгальных станков я не имею. Организовать такую простую вещь, как механизацию целого ряда деталей — болтов и т.д., я не могу. Мы не имеем ни одного строительного двора. В этом году было решено построить 6 строительных дворов, просили на это дело 7 млн руб., но я их не имею, и ни одного строительного двора у нас нет. Механизация дала бы у нас огромную экономию средств строительства. А у нас до сих пор кузнец Вакула вручную кует все эти гайки и прочие вещи.
Голос с места. А сколько денег вы сдаете неосвоенными?
Дзыза. По кавалерийской дивизии около 11 млн уже сдано, а по остальным дивизиям около 10 млн.
Следующий вопрос — о стоимости местных строительных материалов, вопрос огромной важности для нашего края. Край в течение двух лет ведет борьбу, чтобы наконец установить стоимость местных строительных материалов. В крае была специальная правительственная комиссия. Правительственная комиссия в течение трех месяцев рассматривала вопрос стоимости местных строительных материалов и установила, что стоимость на кирпич и другие материалы, принятая для наших сметных исчислений, недостаточная, но тем не менее и на 1936 г. цены берутся для сметных исчислений на 40% ниже цен, установленных правительственной комиссией. Мы не можем ничего сделать в крае для того, чтобы уложить в сметную стоимость цены на местные строительные материалы, которые установлены правительственным решением.
Последний вопрос — это вопрос проектирования и составления смет. Тов. Левензон говорил, что мы в этом деле имеем большую путаницу. Это верно. Я должен сказать, что стоимость проектирования и составления смет имеет для нас огромное значение в том смысле, что при проектировании и составлении смет ведется большая дублирующая и параллельная работа, которая тянет за собой большие средства. Только по нашему краю стоимость проектных работ выражается в 2 млн руб., которых мы могли бы избежать, если бы дело было организационно правильно построено.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 150-151.
Гайлит. Решение партии и правительства о снижении стоимости строительства на 14% является для нас программой действий. Это чрезвычайно серьезный момент в нашей дальнейшей строительной работе. Мне кажется, здесь было бы недостаточно, если бы мы докладывали народному комиссару лишь о том, что мы это обязательно выполним. Мы обязаны это выполнить, но наряду с этим нужно сказать и о тех трудностях, и тех нуждах, и особых условиях, которые все же необходимо учесть в нашей дальнейшей работе, без чего, безусловно, эти требования не могут быть выполнены.
Здесь т. Левензон правильно сказал, что одним из важнейших условий успешного выполнения плана и снижения себестоимости является вопрос о транспорте.
Я должен сказать, что для СибВО этот вопрос имеет исключительно важное значение, ибо транспортные средства у нас вообще чрезвычайно скудны, начиная от железнодорожного и кончая автомобильным и гужевым. Наряду с этим мы имеем очень ответственные стройки в таких местах, где нам приходится прибегать к подвозу на расстояние до 8 км. Я имею в виду строительство в Красноярске. Расстояние здесь большое — буквально на 8 км приходится подвозить. Стоит вопрос о постройке там железнодорожной ветки, но до сих пор, несмотря на то, что это признано необходимым, вопрос не решен — будет ли ветка в будущем году или нет. Еще не закончены изыскания, еще и принципиально не решен вопрос о том, будет ли обязательно эта ж/д ветка дана или нет. А между тем следует отметить, что эта ветка для нас имеет чрезвычайно важное значение не только в смысле окончания строительства, но и колоссальное значение в мобилизационном отношении, ибо она будет важна для всего большого Красноярского военного городка, находящегося, как я говорил выше, в 8 км от железнодорожной станции. Поэтому здесь ветка чрезвычайно необходима.
О механизации работ, в особенности в Красноярске и на Толмачеве — на наших основных стройках: здесь мы освещаем даже с помощью аварийных, электрических установок. Говорить о том, чтобы здесь механизировать производство, будет означать не больше как игру слов. Нам механизация необходима. И если нам своевременно не будут даны агрегаты, если нам не будут даны своевременно моторы и двигатели, то ни о каком вертикальном транспорте целого ряда работ мы не можем говорить.
Далее вопрос о материалах.
Гамарник. Вы все говорите о заявках; доложите, что вы делаете.
Гайлит. Я доложу, что мы делаем. Я считаю необходимым прежде всего сказать, в чем наши узкие места. В этом году мы испытывали острейший недостаток в ряде материалов, например цемента мы недополучили 800 т, своевременно недополучили целый ряд материалов централизованного снабжения. Из-за этого мы тормозили темп строительства. Мы срывали большие возможности стахановского движения. Мы имели такие случаи, когда день поработаем, даем на целом ряде участков исключительно высокие темпы, но свертываем работу в последующие дни, так как материалов нет. Мы в этом году недовыполнили свою программу главным образом потому, что недополучили цемент. Мы, например, не получили материал для покрытия крыш ангаров. Несмотря на неоднократные обещания дать нам материал для крыш, повторяю, мы его не получили, и благодаря этому мы заканчиваем авиационное строительство всего лишь на 86% плана, по складам — на 95%, по войсковому строительству — на 99%. В дальнейшем надо крепко обеспечить это дело, ибо подготовка работ у нас находится в прямой зависимости от своевременного, централизованного снабжения материалами.
О тыловом ополчении⁹¹. Если мы не сумеем получить некоторого расширения тылового ополчения, скажем, для Красноярска, то мы будем находиться в безвыходном положении, ибо рабочей силы мы не можем получить — ее нет, да кроме того, мы не можем конкурировать с гражданскими организациями, которые нас бьют и рублем, и условиями работы. Тов. Левензон прав, когда он говорил насчет помещений для рабочих и инженерно-технического персонала. Это исключительно важный вопрос, который нас лимитирует.
Гамарник. Небольшое у Гайлита строительство, а изображает он его так, что если вся Москва ему помогать не будет, то он провалится.
Гайлит. Тов. заместитель народного комиссара, у нас раньше строительство в Сибири было на 1,5—2 млн, а в этом году мы имеем 22¹/₃ млн.
Гамарник. Это во столько раз меньше, чем у Якира, Уборевича и Шапошникова?
Якир. Вот молодой инженер будет строить один на 30.
Гайлит. Но тем не менее мне нужно эту небольшую программу закончить.
Гамарник. Вам надо уметь у Западно-Сибирского облисполкома выжимать так, как это делают эти командующие.
Гайлит. Тов. Гамарник, то, что упирается в централизованное снабжение, я не могу получать у них, а из них я выжимаю все.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 151.
Петин. Получив осенью этого года категорическое приказание народного комиссара немедленно принять меры к удешевлению строительства, в Инженерном управлении были проведены и приняты следующие меры. По моему ходатайству начальником Морских сил РККА т. Орловым была созвана под председательством т. Лудри комиссия для пересмотра всех тактических и технических заданий в сторону повышения самого объема строительства. Были просмотрены и пересмотрены все элементы строительства баз и береговых батарей. Все это привело к возможности сократить расходы примерно на 8%. Окончательно эта работа еще не закончена. Затем в той же комиссии т. Лудри, с привлечением не только инженеров управления, но и Военно-инженерной академии, были пересмотрены нормы специальных сооружений и конструкций в целях уменьшения тех резервов и запасных мощностей, которые имеют место. Была дана директива начальника Морских сил РККА, чтобы не допускать упрощенчества, а пересмотреть эти запасы мощностей и нормы, учитывая, что в среде инженеров обычно имеется тенденция превышать. Одновременно мною были командированы группы работников от управления на Дальний Восток, в Краснознаменный Балтийский флот и Черное море для выявления причин удорожания строительства и выявления тех источников, которые могли бы привести к снижению себестоимости. Тут т. Левензон вам очень многое доложил из этой области. Я хочу только доложить вам о том, что наибольшие внутренние ресурсы, которые нужно немедленно мобилизовать, — это в области организации работ, в области повышения производительности труда. Нам доносят, так же как и по линии т. Левензона, что показательная производительность труда превышает 100% нормы.
Но в массе-то производительность еще низкая. Если посмотреть фактически на уплотнение рабочего дня, то картина представляется очень печальная. Вот что дает фотография рабочего дня, произведенная на строительстве Краснознаменного Балтийского флота. На работе фактически используется 75,04%, не работают 24,96%. Если проанализировать, мы имеем следующую картину: простой по вине администрации и по вине инженерно-технического персонала — 3,8%, прогулы, исключая неявку на работу, — 3,2%, рабочий простой — 2,04%, случайный простой из-за атмосферных явлений — 2% и только на отдых 13,06% (фактически на отдых можно было бы дать и больше).
Какие же причины прогулов и их удельный вес? Плохая работа столовой — 31,4%, опоздания на работу и преждевременный уход — 28,2%, получение справок и денег в рабочее время — 9,3% и прочие причины — 31,1%. Но самое интересное — это простои от неумения организовать работу, от неподготовленности рабочего места — 21%; несвоевременная доставка материалов — 16%, неисправность механизмов — 13%, нерациональная расстановка рабочей силы — 31,8%, несвоевременная выдача карточек и производственных заданий — 17,6%. Вот куда уходит время, вот те ресурсы, которые при мобилизации сразу повысят производительность труда, а отсюда и снижение себестоимости.
Условия нашего оборонительного строительства, которое уже два года, а в 1935 г. почти исключительно, идет на флотах — конечно, более тяжелые, чем условия казарменного строительства. Казарменное строительство для гарнизонов на далеких окраинах проводит тоже Инженерное управление. Так что мы находимся вообще в других условиях, чем Левензон. Откровенно говоря, постановление правительства о снижении себестоимости на 14%, поэтому меня сперва очень смутило. Но после того как я проанализировал те материалы, которые были привезены с Черного моря и с Краснознаменного Балтийского флота, я считаю, что это задание может и должно быть выполнено и по нашему ведомству.
Я отвечу т. Душенову — нужно подходить дифференцированно. Прежде всего, в постановлении правительства не сказано, что общий процент — 14. Этот процент берется по чисто строительным работам, а по монтажным и специальным работам — 11%. Затем мы подходим к каждому округу, к каждому флоту индивидуально, и на работе каждого флота и округа мы подходим дифференцированно к каждому объекту, в зависимости от того, в каких условиях он возводится. Конечно, в Моржанце и др. нам 14% не добиться, но в Мурманске, на Черном море, в районе Севастополя или Одессы, мы должны добиться снижения себестоимости на 14%.
Я присоединяюсь к предложениям т. Левензона. Но меня беспокоит вопрос относительно зарплаты вольнонаемных — инженеров и техников, а в том числе бухгалтерского и счетного персонала. Вот уже целый год они добиваются, чтобы их в зарплате сравняли с инженерно-техническим персоналом Наркомтяжпрома и Гражданстроя. По этому поводу я предполагаю войти с особым предложением к вам, Ян Борисович.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 151.
Панкин. Товарищи, нам, непосредственным практическим работникам, которые находятся на военно-строительных участках, часто приходится сталкиваться с целым рядом вещей, срывающих выполнение нашего плана.
Основной недостаток у нас заключается в том, что мы у себя на участках не имеем постоянных кадров. А постоянные кадры отсутствуют только потому, что мы не имеем жилья для этих постоянных кадров. Если мы завозим рабочих, готовим их, учим (а мы в большинстве случаев принимаем на стройку людей неквалифицированных), то, когда мы выработаем квалифицированных рабочих, когда они начинают не только выполнять, но и перевыполнять нормы, даже находясь в плохих жилищных условиях (в неотделанных домах и казармах), они начинают быстро переходить на те стройки, которые создают лучшие бытовые условия. Когда же мы начинаем строить временное жилье или бараки, нам не отпускают средств. Вот отсутствие хороших бытовых условий не дает возможности создать постоянные кадры и, следовательно, иметь ту опору, которая нам нужна.
Второй вопрос — это вопрос о тарифной системе. Мы у себя на военных стройках не повышаем расценок, а рядом с нами работает целый ряд других гражданских организаций, они переплачивают в полтора-два раза дороже, и это вызывает неизбежно текучесть рабочей силы на наших стройках. Например, на Украине, в Виннице, мы платим за штукатурку 67 коп. с квадратного метра, тогда как остальные строительства платят 1 р. 50 к. — 2 р. — 2 р. 50 к.
Гамарник. А вы на них донесите.
Панкин. Мы доносим, об этом поговорят, нам посочувствуют, а штукатуры идут туда, где платят 3 руб., а не 67 коп.
В вопросе организации работ основной недостаток заключается в том, что мы получаем проекты и сметы буквально накануне приступа к работе, и с этими проектами нет возможности ознакомиться. Большинство участков не имеют серьезно продуманного плана организации работ, а это отражается и на неправильной расстановке рабочей силы, и на неправильном использовании рабочей силы.
И третий вопрос — это механизация. Мы были 3 дня на совещании в ЦК партии. Мы слышали, когда строители Наркомтяжпрома говорили о новых механизмах. Мы этих механизмов у себя не имеем. Если люди говорят, что у них имеется целый ряд новых усовершенствованных машин, то мы до сих пор продолжаем работать тачками. Кроме того, сейчас они пытаются переходить на снабжение материалами, готовыми фабрикатами, а мы у себя до сих пор не имеем такого положения.
Причем я хотел бы поставить перед Военным советом такой вопрос. Мы каждый год строим наши дома и казармы совершенно нового типа. Нет ни одного года, чтобы нам дали типовые казармы, а это не дает возможности перейти на промышленное изготовление деталей. Вот мы строим дом, он через 6 месяцев меняется. Если бы дом этот был продуман, мы могли бы получить бруски, рамы, стропила и все, но отсутствие типовых проектов не дает возможности перейти на сборное строительство.
Затем часто нас ругают за то, что у нас отсутствует высокое качество работы. Правда, в этом году мы стали строить лучше, но в этом деле нужно оказать нам соответствующую помощь в части организации необходимого скобья. Нам очень часто попадало и от т. Гамарника, и от других за то, что у нас плохие окна, но мы получаем такое плохое качество скобья, что по истечении некоторого времени его совершенно нельзя применить, причем достать более приличное скобье в условиях планового снабжения мы не можем. Мы вынуждены посылать толкачей в Москву и в Одессу для того, чтобы достать более приличное скобье. Насчет плановой отгрузки. Я построил 10-километровый водопровод, получил трубы, а фасонные части не получил, и если бы я ждал, пока их получу, то до сих пор не было бы этого водопровода. У нас имеется небольшая литейная мастерская, где можно отлить все фасонные части. Я отлил их кустарным способом, а это обошлось в 5 раз дороже.
С ангаром. Командующий округом т. Якир дал приказ к 5-му числу принять корпусной авиационный отряд, и ангар к этому времени должен быть закончен. Мы заказали бруски, ждали их 2 с половиной месяца и не получили. Пришлось брать бревна, ставить пильщиков и распиливать бревна на отдельные бруски. Я поставил задачу, если я не сделаю ангара, мне влетит крепко, а если я его сделаю, то я перерасходую деньги, и тоже попадет. Я принял такое решение — за что меньше будут ругать, при помощи ручного труда сделал ангар и 15-го числа мы сдаем его полностью в эксплуатацию. Думаю, что сделал правильно.
Затем, товарищи, у нас имеется такое положение с поставщиками. Допустим, они нам должны давать материалы на сентябрь месяц, причем мы должны получить их 1-го числа с тем, чтобы развернуть строительство в течение целого месяца. Мы очень часто получаем эти материалы не 1-го, а 30-го и 31-го числа, конечно, к сроку мы выполнить строительство уже не можем.
Последний вопрос, на котором я бы хотел остановиться, — это вопрос о стахановском движении. У нас, как нигде, заложено чрезвычайно много потенциальной энергии и больших возможностей. Я вам приведу несколько примеров. Командующим войсками я был переброшен на участок Винница, этот участок был самым худшим в округе, и за него кое-кому крепко попало. Когда я принимал этот участок, то у нас была товарная выработка в мае 25 руб. 80 коп., в июне мы подняли ее до 29 руб., в августе дали 33 руб. и в сентябре подняли до 40 руб., в то время как на совещании в ЦК выступал ряд крупных строек и называли сумму в 35 руб. Мы выполнили план в августе месяце на 8,5% годового плана по аэродромному строительству. Тогда т. Якир дал нам указания, как следует перестроить отдельное место каждого рабочего. Там, где стояло 60 чел. рабочих, мы поставили 30 чел. рабочих, и эти 30 чел. дали ровно столько, сколько те 60 чел. На отдельных объектах с 8% годового плана мы в сентябре месяце дали 37% годового плана, почти не увеличивая рабочей силы, а исключительно путем повышения производительность труда.
Решение ЦК о том, чтобы на 14% снизить себестоимость, дать товарную выработку не ниже 35 руб. и повысить производительность труда на 30% — мы считаем, что для наших военных строек является мизерной цифрой. Я лично на своем участке берусь повысить производительность труда не на 30%, а на 40% и довести товарную выработку до 45 руб., причем план строительства, который дается нам, мы обязуемся выполнить не к 1 января, а к 15 декабря. Командующего войсками т. Якира я прошу это дело проверить и заверяю, что это дело будет полностью выполнено.
Гамарник. Имей в виду, что все застенографировано.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 152.
Козловский. Товарищи, вчера в ЦК партии т. Молотов[2], заключая совещание строителей, сказал, что основным недочетом строителей является то, что не выдерживают планирования в срок, не сдают предприятий, не сдают объектов и тем самым нарушают развитие народного хозяйства. Основное, за что надо ухватиться, он сформулировал таким образом:
«Необходимо пафос строительства умножить на пафос овладения строительной механизацией».
Этот год, прожитый нами, был очень напряженным и тяжелым годом. Поэтому не только строители, но как бы ни хотели строители освободить командование от вопросов строительных, этот год, если мы выполнили эту большую работу, то исключительно потому, что вопросами строительства, самыми конкретными, самыми непосредственными вопросами занимался командующий войсками т. Уборе-вич, политуправление, и были мобилизованы партийные и советские органы, местная власть, руководящие органы советской власти, партийные, для того чтобы этот план выполнить. Мы уже имели три плана, это известно.
Голос с места. А, б и в.
Козловский. Совершенно правильно, а, б и начали г.
Мы, товарищи, для выполнения этих планов взяли фактически всю продукцию местных материалов Западной области и Белоруссии. Мы уложили 145 млн кирпича, мы уложили 205 тыс. кубометров камня, мы проложили 120 км дорог, и если подсчитать всю площадь крыш в квадратных метрах, то это выражается в 73,5 гектара. Таков, товарищи, объем выполненных работ.
Сейчас стоит вопрос о будущем годе. И т. Левензон, начальник управления, здесь выступал, заявляя, что мы в будущий год вступаем более организованными, что мы выполним поставленные ЦК партией задачи по снижению себестоимости на 14%.
Я, товарищи, подтверждаю, что все возможности есть, чтобы эти задачи, поставленные ЦК партии, выполнить. Наш округ, начиная с 1933 г., имеет богатейший опыт в работе над людьми, над подготовкой кадров.
Гамарник. А вот вызов т. Пачкина вы принимаете?
Козловский. Когда говорят об освоении в рублях и стоимости кубатуры, я бы просил, чтобы соответственно по округам дали твердые лимиты. Я вчера слушал выступления украинцев гражданских. 41 руб. стоит кубометр сооружений при цене: известь 19 руб., алебастр 15 руб. и кирпич 45 руб. По нашему округу средняя цена: 130 руб. кирпич, 80-90 руб. известь и 46 руб. алебастр. Поэтому я принимаю вызов, товарищ заместитель народного комиссара. Мы в этом году имеем освоение на обезличенных рабочих уже 35 руб., но мы имеем такие кадры, которые дают нормы в 200 и 300%. Мы ставим задачу к будущему году конкретно подготовить звено каменщиков, которые будут в среднем давать по 2000-2500 кирпича. Это реально, это дает возможность принять все 45 руб., о которых здесь говорил т. Пачкин.
В чем легче будет нам в будущем году? В том, что мы план будущего года фактически уже имеем сейчас. Мы в прошлом году в апреле месяце только приехали на рекогносцировку. Я утверждаю, что если здесь т. Левензон приводил такой пример, что кубометр воды на одном из наших участков занимает удельное место в 1 с десятыми процента, то я просто его расшифрую. Чем это объяснялось. Это объяснялось тем, что мы план получили в апреле, и с тем, чтобы в мае мы приступили к фундаменту, и с тем, что должны были во что бы то ни стало приступить к строительству на этом участке. Тов. Левензон, на сегодняшний день мы там 4 дома 4-этажных имеем, 3 из них сдали, казармы стоят, гаражи стоят. Здесь пришлось возить воду на лошадях, потому что труб в том количестве, которое нам было необходимо, чтобы провести воду, вы нам предоставить не могли. Тот факт, что мы имеем план уже сейчас, создает условия к тому, что мы не будем иметь такой стоимости воды, о которой здесь говорилось. Мы не будем иметь неподготовленные подъездные пути, и наконец, мы не будем пороть такую горячку в проектировании, в представлении смет, какую мы имели в этом году, ибо мы на сегодняшний день уже имеем типовой проект сооружений.
Для того чтобы действительно еще успешнее нам бороться за снижение себестоимости, я бы просил, чтобы перед правительственными организациями центра был заострен вопрос о стоимости тех полуфабрикатов, которые мы начали в этом году применять у себя. Конкретно — столярка. В этом году было заказано па предприятиях госпромышленности большое количество этой столярки. При цене на наших комбинатах столярки 7—8 руб. кв. метр мы платим Бобруйскому комбинату 14 руб., комбинату, оснащенному техникой большой мощности. Я считаю эту стоимость явно завышенной. То же самое по карьеру. На наших карьерах мы получаем камень 18-19 руб. кубометр. Платили же мы за камень белорусским карьерам по 54 руб. за кубометр. Таким образом, вопрос о стоимости полуфабрикатов и местных материалов, который мы должны получать от местной и государственной промышленности, должен быть поставлен в такой плоскости, что необходимо будет эти цены снизить.
Предпоследний момент: мы получаем очень незначительные ассигнования на инструмент, который нас лимитирует в смысле эффективности, в частности возьмем такие вещи, как шурупы. Мы получаем в этом году от СКУ РККА только 7 т при нашей потребности до 40 т. Или нужно это производство поставить в централизованном порядке для того, чтобы мы не нуждались в этих вещах, или еще прибегнуть к каким-нибудь другим мероприятиям. А все это нам необходимо для проводок и монтажа столярки.
Относительно станкотехники. Если мы справились в этом году с котлами и трубами, то фасонные части нас заедают. Весь монтаж, который мы проводим, базируется на электросварке и автогенной сварке. Это мелочь, которая должна быть устранена, тем более что не представляет каких-нибудь больших трудностей при том росте нашей промышленности, который мы имеем на сегодняшний день.
Последний момент, т. заместитель народного комиссара, мы сдали 5 сооружений, но они сданы в таких местах, где электроэнергии еле-еле. Это в Киселевичах, в Сещи и др. районах. Сейчас каждая стройка, сданная в эксплуатацию, съедает всю электроэнергию. Вопрос обеспечения округа агрегатами вырастает в большой политический вопрос, ибо дома и клубы сданы в эксплуатацию, а пользоваться ими нормально не можем, так как не хватает агрегатов.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 153.
Дыбенко. Строительство является действительно одним из весьма отсталых участков нашей работы. Хотя ПриВО не имеет такого огромного строительства, как БВО и КВО, но все же строительство на 60 млн требует в первую очередь соответствующих кадров, организации и обеспечения этого строительства.
Я считаю, что вопрос, поставленный т. Левензоном насчет кадров, является одним из важнейших вопросов в данное время. По ПриВО намечается 15 строительных участков. Мы имеем всего 4 начальников стройучастков, которые более или менее подходят, но которые благодаря низкой оплате труда категорически отказываются работать, заявляя о том, что у вас получаем на участке 600 руб., а рядом предлагают 1500 руб. Это тем более что в Куйбышевском, Саратовском и Сталинградском краях огромное промышленное строительство, где любой инженер с меньшей квалификацией, чем те, которые у нас на строительных участках, получает гораздо большую заработную плату.
Мне казалось бы, что необходимо поставить вопрос о том, что начальник строительного участка и его помощник по хозяйственной части должны быть штатными единицами, потому что сейчас получить необходимые кадры инженеров на строительных участках из вольнонаемных абсолютно не представляется возможным.
Второй вопрос — вопрос о рабочей силе. К сожалению, природа не дает того, что бы нам хотелось. Мы получаем поздно строительные планы. Утвержденного плана у нас еще нет. По существу, подготовка у нас фактически начинается с апреля—месяца, а в апреле месяце начинается посевная кампания. В июле-августе, когда должна быть особо напряженной работа, начинается уборочная кампания. В таких краях, как Оренбургский, Куйбышевский и Саратовский, колхозник во время уборочной кампании получает от 12 до 15 кг хлеба на трудодень, и поэтому он не идет за установленную зарплату на наше строительство. Если мы не получим строительных планов в декабре, то у нас работа может сорваться.
Голос. Почему другие округа их получили, а вы нет?
Дыбенко. Если бы мы эти планы получили бы в декабре, всю подготовительную работу проделали бы в течение января—февраля, начало работ организовали бы в марте, то мы не потеряли бы 2—3 месяца ценного времени.
Относительно планового снабжения материалами. Мы очень часто задерживаем рабочую силу, чтобы ее не растерять. Я должен сказать, что получение плановых материалов у нас бывает исключительно несвоевременно, и этим самым мы в значительной степени удорожаем нашу строительную работу. Относительно получения местных материалов. Если взять ПриВО, то местная промышленность не может дать 15 млн кирпичей. Местные власти нам заявляют, что нам следовало бы сделать заявку в мае месяце 1935 г. для того, чтобы получить кирпич в 1936 г. Эту заявку мы не сделали, а расширение заводов в течение зимы не представляется возможным, тем более что строительство промышленное значительно расширяется. Мне кажется, что требуется правительственное постановление о том, чтобы местные советские органы помогали бы нам в этом отношении.
Гамарник. Получается странная вещь. Якир строит. Уборевич строит. Шапошников строит, а до него строил Белов — гигантская программа строительства, и они прямо-таки насиловали местные власти и все это делали без особого обращения к нам, они выжимали все это из той материальной базы, которая у них имеется. В Киевском округе т. Постышев[3] уделял внимания больше нам, чем школам, а вы в округе не можете это сделать. Вы нажимайте на крайком, на крайисполком.
Дыбенко. Я сделаю все, что возможно. Я должен сказать, что, между прочим, в Белоруссии столько не строится, сколько у нас. У нас, например, в одном Орске идет строительство на 240 млн руб.
Гамарник. Но вам и кирпича-то всего нужно 15 млн.
Дыбенко. Я не говорю о том, что для нас нужно особое постановление. Я говорю лишь о том, что если бы мы знали о плане строительства на 1936 г. в июне—июле, то могли бы добиться расширения этих заводов. Но мы этого не знали.
Относительно выкачивания рабочей силы. Я считаю, что существует совершенно превратное мнение, что в Куйбышевском, Саратовском и Оренбургском краях имеется огромный избыток рабочей силы. И на Приволжский округ накладывают: мы отправляем рабочих на Дальний Восток, в Белоруссию, а рабочих у нас совершенно нет. Эта выкачка, мне кажется, совершенно нереальная, и то, что возлагают на нас, мы не в состоянии выполнить, ибо за 4 года неурожая оттуда ушло населения 30—40%. Вопрос о рабочей силе становится сейчас очень серьезным вопросом.
Гамарник. Роль военных надо поднять, а то вы там живете в мире и не добиваетесь своего.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 154.
Рабинович. Товарищи, задача снижения стоимости строительства на 14% и повышения производительности труда на 30% отнюдь не является легкой задачей. Это задача, которая потребует большого напряжения сил всего инженерно-технического персонала, всех наших кадров на стройке. Но в то же время нужно со всей ясностью и со всей четкостью заявить, что эта задача является осуществимой, это несомненно. Причем она осуществима даже при том условии, если мы сами себе поставим совершенно непременным условием значительное повышение качества тех работ, которые мы в будущем году поведем.
Но я думаю, что здесь, на столь высоком совещании, нужно было бы затронуть не только вопросы текущего, так сказать, порядка, но и поставить вопросы некоторого проблемного порядка, которые будут иметь некоторое влияние на дальнейшее развертывание и развитие строительства нашей армии. Прежде всего вопросы планирования. Нужно, товарищи, сказать, что та система планирования, которая существует на сегодняшний день в армии, является уже неудовлетворительной. Система получения нами титульных списков и перспективных планов на будущий год в октябре является системой устаревшей и совершенно неприемлемой. И сейчас мы сталкиваемся с таким явлением, когда мы по нашим новым участковым планам сейчас зимой сидим без веток, без подъездных путей, без того, что является основой в подготовке к развертыванию строительства на участке. Я просил бы здесь, чтобы в будущем система планирования была установлена такая, чтобы округа получали свои строительные планы не позже августа месяца года, предшествующего строительству, и чтобы в 4-м квартале этого года обязательно было обеспечено финансирование в пределах 7—8% на проведение подготовительных к следующему году мероприятий. Это позволит нам в будущем поставить значительно более широкие задачи, чем 14% снижение строительства и чем 30% увеличение производительности труда. Но это является совершенно необходимым и обязательным условием культурного строительства, к которому мы во что бы то ни стало должны перейти.
Второй вопрос, который я должен здесь тоже затронуть, — это вопрос о том, что наша система строительных организаций, низовая, известная под названием строительно-квартирного отдела округа, в таких округах как Ленинградский, а, может быть, Белорусский и Киевский (я не знаю их конкретных условий), не соответствует по своей организационной схеме тому объему и масштабу работ, которые они обязаны выполнить. Отсюда кустарщина, работа кое-как, авось кривая вытянет. Отсюда бесконечное дерганье командования, которое все должно делать в нормальном порядке хорошо налаженного, планово работающего аппарата. А все это делается от случая к случаю группой везущих людей. Я не знаю, сколько в других округах этих везущих людей. В Киевском округе, говорили, четыре, в Ленинградском округе их три. Не знаю, сколько в Белорусском. Но при такой системе работы, при такой кустарщине в организационной структуре этих колоссальных, гигантских строительных трестов, равных которым нет в Советском Союзе, действовать и работать дальше они не могут. Что я предлагаю? У вас есть в несгораемом шкафу то, что я предлагаю, и это не рассмотрено. А развивать это подробно здесь я не могу, так как потребуется слишком много времени.
Третий вопрос — вопрос эксплуатации. Ведь мы являемся хозяевами огромного квартирного фонда, расцениваемого в сотни миллионов, а может быть, и миллиардов рублей. Этот фонд находится, я бы сказал, в очень неприглядном, тяжелом состоянии.
С места. Правильно, нужно выделить квартирный отдел.
Рабинович. Я не беру на себя смелости со всей категоричностью сказать, что надо выделить или не надо выделять квартирный отдел. Этот вопрос требует проработки. Но я хочу заострить взимание и заместителя народного комиссара и всего Военного совета на том, что это вопрос острый, что к этому делу нужно приглядеться, что наше квартирное хозяйство надо приводить в порядок. В таком состоянии, в котором сейчас существует квартирный и эксплуатационностроительный отделы, оставаться нельзя. Это взаимодействие, и такое сожительство, может быть, и естественное, но во всяком случае плоды от этого сожительства на сегодняшний день получаются уродливые. К этому делу нужно подойти и с ним покончить.
Еще один очень острый вопрос, который нужно было бы затронуть. Это вопрос о нашем подсобном хозяйстве. Есть некоторые товарищи, которые ставят вопрос таким образом, что наши строительные организации должны обрастать какой-то системой подсобных организаций. Я думаю, товарищи, что такая точка зрения является неправильной. Мы в своей работе в основном должны опираться на мощь нашей промышленности. Чему равна эта мощь — нам всем в достаточной степени известно. В лице промышленности мы можем иметь очень солидного и очень большого союзника, и нам обзаводиться кустарными предприятиями, тратить деньги нашего армейского бюджета на это дело — нет никакого смысла. Здесь должно соответствующим образом сказаться влияние наших центральных управлений, чтобы промышленность была готова к тому, чтобы обеспечить наше оборонное строительство строительными деталями. Правда, вся промышленность строительных деталей в стране, как было констатировано на совещании в ЦК партии, находится в зародыше, и мы не можем предъявлять здесь больших требований. Но то обстоятельство, что мы вынуждены строить в предельно короткие сроки, делает совершенно необходимым снабжение этими строительными деталями в первую очередь оборонные стройки.
Судя по тем выступлениям, которые были и на совещании в Центральном Комитете, вряд ли следует ожидать, что в этом отношении мы встретим с чьей бы то ни было стороны какие бы то ни было большие помехи. Я это подчеркиваю для того, чтобы было ясно установлено, что впредь должна признаваться вредной система обрастания наших строительных организаций дорогостоящими и зачастую совершенно нерентабельными подсобными предприятиями.
Следующий вопрос, который стоит перед нами, в частности чрезвычайно остро стоит перед Ленинградским округом, — это вопрос о рельсах и, как ни странно, вопрос о кирпиче. По вопросу о кирпиче. Одно время Ленинградский военный округ числился в числе отстающих округов, и мне, в качестве начальника строительного отдела, приходилось переживать довольно неприятные минуты. Но что я мог поделать при такой динамике снабжения кирпичом: при общей потребности в 93 млн штук кирпича — как мы получали этот кирпич. В первом квартала — 2 млн штук, во втором квартале — 20 млн штук, в третьем — 48 млн, в четвертом квартале — 22 млн. А мы должны были сдать все сооружения по директиве народного комиссара в эксплуатацию 15 октября. Конечно, И.П. Белов и И.В. Славин, они сделали все для того, чтобы обеспечить строительство, но больше того, что можно было выжать, конечно, не удавалось. Поэтому, так как в реальных условиях Ленинграда совершенно неизбежно, что такая картина в смысле обеспечения кирпичей будет иметь место и в нынешнем году.
Гамарник. Это не обязательно. Я несколько раз говорил с т. Ждановым, говорил с т. Струппе[4], и они обещали этому делу помочь, говорили, пусть ставят перед нами все эти вопросы, и мы дадим.
Рабинович. Если так — остается только радоваться.
Гамарник. И звонил несколько раз по телефону. Поставить вопрос мало, нужно нажимать, надо воевать.
Рабинович. Тов. заместитель народного комиссара, воевать мы будем. К чему я это говорю? Я говорю это к тому, что нам необходимо все же в общей системе нашей работы установить определенный порядок очередности ведения работ. До сих пор те требования, которые нам предъявляли, — всю стройку к 1 октября, всю стройку к 15 октября, этого мы по условиям снабжения материалом сделать будем не в состоянии, поэтому определенная, строго продуманная очередность в соответствии с заданиями учебно-боевой подготовки округа должна быть положена в основу строительства будущего года. Только на этом пути лежит залог нашего успеха.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 155.
Гусарев. Товарищи, в 1935 г. строительство росло не особенно организованно. Правда, благодаря исключительной роли, которую играл командующий войсками нашего округа т. Якир, исключительной помощи, которую оказывал нам Центральный Комитет Коммунистической партии Украины, мы оргмероприятия 1935 г. выполнили полностью. Все то, что необходимо было принять по заданию народного комиссара, Киевским военным округом принято. Правда, я здесь доложил о том, что Центральный Комитет Коммунистической партии Украины оказывал исключительное внимание, исключительную помощь. Достаточно подчеркнуть то, что в течение всего строительного сезона по вопросам нашего строительства два раза собиралось Политбюро, три раза собирался Центральный Комитет партии, заслушивая доклады наших начальников участков, в том числе и мой. И, кроме того, при Совнаркоме Украины была создана специальная комиссия для оказания помощи нашему строительству, которая каждую пятидневку заслушивала наши доклады в отношении хода строительства. В частности, я по этим вопросам сделал доклады не знаю какое количество раз. Но все-таки стройку мы удорожили. Причины заключались в том, что спешка, наверстывание больших планов, план А, план Б, план В, наверстывали включительно до августа месяца. Это в значительной степени удорожало нашу стройку.
Что нужно для 1936 г.? Я считаю, что в 1936 г. мы свою программу строительства, безусловно, выполним, и те 14%, о которых имеется постановление правительства, мы их дадим в том случае, если мы в достаточной степени к этому делу подготовимся. Что мы сделали по этому вопросу? Мы уже выбрали участок, мы составили генеральные планы, которые находятся здесь, в Москве, на утверждении. Мы завозим уже строительные материалы. Достаточно упомянуть, товарищи, что для 1936 г. нам нужно одного только кирпича 400 млн штук, нам нужно камня 1 млн кубометров, что исчисляется десятками тысяч вагонов, т.е. нам требуется огромнейшее количество материалов. Значит, если бы мы спланировали свою работу так, как планировали ее в прошлом году, то мы затянем завоз материалов, и мы эту программу не выполним. Я даже считаю, что по части 1936 г. мы уже имеем некоторое опоздание в том смысле, что мы для 1936 г. достаточного количества денег не имеем для оплаты материалов, требующихся по программе 1936 г. Украина завезла 100 млн штук кирпича, нужно еще завезти 300 млн штук, значит, наша потребность по Украине равняется 1/3 всего производства кирпича Украины, но здесь надо принять во внимание, что Украина завозит и в другие республики.
Самый коренной вопрос — это вопрос материальный, и если мы этот вопрос не разрешим в должной степени, если мы планово не завезем те материалы, которые нам необходимы, значит, они нас будут тянуть, и мы плана не выполним. Вы знаете, что для заготовки материалов мы просили 35 млн руб., а получили только 10 млн руб., причем 7 млн руб. нам перевели только вчера. Мы все время сидим без копейки денег. Вследствие этого, с одной стороны, мы имеем большое количество кредиторов, которые требуют с нас денег, с другой стороны, мы не завозим на стройки нужное количество строительных материалов, что тормозит выполнение программы, и, с третьей стороны, мы имеем план строительства на декабрь до 30 тыс. штук. Таким образом, не исключена возможность, что мы будем иметь срыв строительства, потому что, по моим сведениям, уже некоторые вагоны снимают за невыплату средств. И если мы будем готовиться так, как мы готовимся сегодня, то план просто немыслимо будет выполнить. Мы используем до некоторой степени план 4-го квартала, нам нужно максимально использовать первый квартал, а для того, чтобы его максимально использовать, нужно иметь приличное количество денег для того, чтобы иметь возможность завезти целый ряд необходимых материалов.
Кроме того, нужно Военно-строительному управлению поднять целый ряд вопросов по планированию материалов, заготавливаемых в централизованном порядке. В этом году у нас это дело буквально лихорадило. Необходимо вопросы централизованных заготовок разрешить здесь, потому что на таких вещах, как фитинги, мы переплачиваем огромное количество денег. Тов. Левензон докладывал здесь о 14%, но он вытянул их буквально из всего, из чего только можно было вытянуть, но он не рассказал о том, на каких материалах мы переплачиваем. Когда мы говорим, что у нас не хватает ребристых труб, которые стоят на 300% дороже, чем по централизованным заготовкам, то ведь мы за это переплачиваем огромные деньги и не имеем права показывать это в сметах.
Несомненно, что мы имеем большие резервы и 14%, о которых докладывал т. Левензон, эти резервы, конечно, дадут. Но одновременно с этим мы имеем очень много трещин, которые необходимо покрывать за счет планового перерасхода. И вот когда стройка будет закончена и когда мы подсчитаем наши плюсы и минусы, то у нас минусы, т.е. те огромные суммы, которые мы переплачиваем по целому ряду материалов, которые мы должны были получить по централизованным заготовкам, эти минусы у нас будут превалировать перед плюсами. Что нам нужно? Нам нужно, чтобы промышленность, главным образом тяжелая промышленность, работала лучше, чем она работает в этом году. У нас в строительстве ведется расчет на металлические балки, и вот наступает момент, когда по ходу кладки нам нужно класть эти балки. Время уже давно наступило, а мне заявляют, что мы получим их не раньше сентября месяца. Это означает, что мы вынуждены класть временные деревянные балки, заготовить временные леса. Эти временные леса и балки деревянные на каждом объекте влекут за собой по 40-50 тыс. перерасхода. 14%, т. народный комиссар, мы вне всякого сомнения дадим, но только в том случае, когда Военно-строительное управление своевременно спланирует, и с его помощью мы подготовимся к этому делу значительно лучше, чем мы готовились в этом году.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 156.
Горшков. По авиационному строительству можно сказать одно, что наш план, так называемый В, пришел с некоторым опозданием и являлся на местах последним. Это, конечно, отразилось на ходе его строительства.
Самое основное, что у нас за 1935 г. надо отметить как недочет, это то, что мы недостаточно, не совсем справились с вопросами специфического авиационного строительства. Это наши бензо-водомаслогрейки и пр. По каким причинам? По водомаслогрейкам и бензо мы не справились потому, что не было дано промышленностью то, что нам полагалось, а в основном мы не справились в силу того, что недостаточно уделялось внимания на местах этому специфическому строительству. В большинстве случаев это строительство велось контрагентами, т.е. другими организациями. Начальники участков всегда прикрывались тем, что контрагент не сдал то-то и то-то, не хватило то-то и то-то, недополучено то-то и то-то, и это являлось основной помехой, что недостаточно уделялось внимания такой специальной стройке, как бензо-водомаслогрейки. Я как начальник авиастроительства разъезжал по многим участкам и видел. Ну, говорят, что это такие пустяки, 5000 стоит будка бензо, а когда приходит бригада, то этих будок нет. То же самое и с водомаслогрейками. Это мы оставили на последний план.
Как у нас поставлен вопрос со снабжением? Относительно снабжения по линии земляных работ то, что т. Левензон говорил, нет никакого сомнения, что от механизации этих работ мы получим достаточно приличную экономию. Надо еще на местах особо уделить внимание такому явлению, и это особенно со стороны СКУ недостаточно было уделено внимания на проектные работы по земельным работам, что у нас во многих случаях земляные работы на аэродроме стоят 1 ¹/₂—2 млн, но когда мы делали на 2 млн на земле, то в проекте все подсчитывается со всех сторон, и когда земляные работы — то дело это решается очень просто, и часто мы видим такое явление, что непродуманный проект увеличивал земляные работы, а тем самым удорожалось это дело. По земляным работам путем механизации и очень тщательной проверки самого проекта земляных работ мы очень много можем найти средств, которые можно сэкономить.
Второе. По линии специфических работ бензо-водомаслогрейных установок, стоянок самолетов, рулежных дорожек, самого поля и засева его. Мы даже самое поле не делаем в течение одного года и даже двух лет. У нас нет ни одного гарнизона, даже самого старого, где бы накопился большой опыт, по которому с полями обстояло бы благополучно. А раз это так, что из года в год новая организация, то мы получаем большие накладные расходы и большое удорожание строительства. Нужно раз и навсегда поставить вопрос о том, чтобы поле делать максимум 2 года, а лучше 1 год. Необходимо найти пути удешевления строительства.
Вопрос строительства по плану В. Это основное строительство для 1935 г. Ряд округов справился с этим строительством хорошо. Если же взять ПриВО, то там строительство идет чрезвычайно слабо. По плану В идет строительство, давшее прекрасные результаты по КВО, так же как и по МВО, которые выполнили взятые на себя обязательства.
Что нам нужно поставить по 1936 г.? По авиационному строительству нам надо во что бы то ни стало добиться того, чтобы мы своевременно все свои легкие самолеты спрятали в ангары. Это установка правительства и наркома. Вопрос ангарного строительства нужно поставить более рационально, заготавливать детали и все необходимое фабрично-заводским способом и не кустарить, как это имеет место до сих пор. В этом отношении в этом году прекрасные опыты показал .ПВО, который заказывал фермы на заводах, фермы прекрасного качества и значительно дешевле, чем тогда, когда мы кустарим.
Следующий вопрос — пора покончить с полями. Тут еще встает в связи с полями и земляными работами такой момент, что у нас нет семян соответствующего качества и соответствующих сортов, и Наркомзем этим вопросам не занимался. Нужно поставить вопрос через правительство о необходимости создания особых культур семян, потому что, как ни странно, те семена, которые сейчас имеются, они не годятся для засева по нашим аэродромам.
Водомаслогрейки. Если в этом году сделали 36, то в будущем году необходимо на этот вопрос обратить серьезное внимание и водомаслогрейки, как способствующие развитию авиации, нужно давать в больших количествах.
Ввиду специфичности авиации необходимо поставить вопрос о том, чтобы была выделена в округах соответствующая фигура или ячейка, ведающая авиационным строительством. Если в центре это имеет место, то в округах это совсем не отражено.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 157.
Алкснис. Товарищи, с авиационным строительством в некоторых округах, по-моему, дело обстоит из рук вон плохо. И не потому, что нельзя было проделать всего того, что нужно было сделать, а потому, что смотрели на авиационное строительство, как на строительство второй очереди.
Я считаю в первую очередь необходимым остановиться на ПриВО. В ПриВО план авиационного строительства выполнен на 1 декабря всего на 45%, в то время как т. Якир, имея не меньший, а больший план, получив одновременно те же самые кредиты, выполнил план на 92% на 1 декабря. Почему т. Якир, у которого масштаб строительства в 3—4 раза больше, мог это выполнить, а ПриВО не мог? Я считаю, лишь только потому, что не уделено было того внимания, которое нужно было уделить авиационному строительству, и это несмотря на то, что была специальная директива народного комиссара, подтвержденная дважды, о том, что школьное строительство, а у Дыбенко преимущественно строительство школ, должно идти вне всякой очереди.
Второй вопрос — и Дальний Восток, включая не только ОКДВА, но и морской флот, тянет с авиационным строительством, в особенности в части ангаров. Получается такое положение, что самолеты гниют. Такого положения не должно быть. Я буду просить народного комиссара издать приказ о том, чтобы прекратили подачу самолетов до тех пор, пока не построят ангаров.
Викторов. А почему тянем?
Алкснис. Я не строитель, поэтому не знаю, но есть директива народного комиссара о том, что авиационное строительство должно быть обеспечено. Мы не можем требовать от промышленности подачи самолетов, если они потом будут гнить.
Викторов. Надо обеспечить строительство.
Алкснис. Вы сказали, что будете строить. Деритесь за то, чтобы были ангары. А как обеспечить строительство — я не могу этим делом заниматься. Я должен подавать самолеты, и вы вправе от меня этого требовать, а я от вас вправе требовать, чтобы эти самолеты были прикрыты, а до тех пор, пока самолеты не будут прикрыты, они вам не будут даны. Я об этом буду просить народного комиссара.
Третий вопрос. С 1932 г. мы строим на стационарных аэродромах бензохранилища и не можем их построить. В этом виновато СКУ. Я должен сказать, что Бензострой отвратительно относится к выполнению своих обязанностей — по существу, ни одно бензохранилище как следует не введено в эксплуатацию. Ссылка на то, что нельзя получить листового железа, неосновательна.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 157.
[1] В.Я. Чубарь — заместитель председателя СНК СССР.
[2] В.М. Молотов — председатель С Н К СССР-
[3] П .П . Постышев — секретарь ЦК КП(б) Украины.
[4] А.А. Жданов и П. И. Струппе — секретари Ленинградского обкома и горкома ВКП(б).
Источник: Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Декабрь 1935 г.: Документы и материалы. — М.: "РОССПЭН", 2008. С. 422-453 (12598).
14 декабря 1935 Заключительное слово народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова
Гамарник. Слово имеет Климент Ефремович. (Аплодисменты, все встают.)
Речь тов. Ворошилова
Прежде чем перейти к обсуждавшимся здесь вопросам, я считаю нужным остановиться в нескольких словах на международной военно-политической обстановке, в условиях которой мы сейчас работаем.
Это нужно сделать тем более потому, что даже у т. Викторова на Тихом океане, где мы наиболее близки к возможности военных осложнений, у наших людей замечается некоторое успокоение, грозящее перейти в благодушие.
Весь 1935 г. был для нас в военно-политическом отношении весьма напряженным годом. Обстановка сегодняшнего и завтрашнего дня также не дает никаких оснований для демобилизации нашей бдительности, для какого бы то ни было снижения требовательности к постоянной боевой готовности частей армии, особенно на Дальнем Востоке
Мы уже несколько лет живем в условиях обострявшейся угрозы военного нападения врагов на советские границы. Может быть, из-за длительности сроков такого напряжения, может быть, наша печать недостаточно остро освещает конкретность угрозы войны, но так или иначе некоторое притупление внимания в этом отношении, видимо, имеет место даже в нашей армии.
Между тем японские милитаристы в течение всего 1935 г. продолжали и продолжают вести себя по отношению к нам провокационно. Это хорошо известно тт. Викторову, Блюхеру, Федько, Аронштаму и другим дальневосточникам.
Но большинству здесь присутствующих вряд ли известен факт, что не так давно, в октябре месяца, на границах Приморья произошло по сути дела настоящее, правда маленькое, сражение наших пограничников с японцами.
Вообще за последний год почти не было месяца, чтобы японцы не выбросили вооруженных групп с разведывательными и провокационными целями на советскую территорию, главным образом в направлении Полтавского и Гродековского укрепрайонов. Обнаглев до крайности, японцы 12 октября произвели диверсию в глубь нашей территории уже довольно значительными силами. Кончилось это, правда, для них довольно печально. Японцы потеряли в этой стычке около 30 чел. убитыми и до 40 ранеными, причем значительная доля потерь причинена им в темноте огнем их же подкрепления, спешившего на помощь своим отходившим под напором наших пограничников.
Наша Амурская военная флотилия довольно продолжительное время во второй половине лета находилась на позициях, готовая к бою с японо-маньчжурскими военными судами. Нам пришлось это сделать, потому что японо-маньчжуры вели себя самым наглым образом в наших водах на Амуре и Амурских протоках. Через Поярковькую протоку (недалеко от Благовещенска), являющуюся нашими территориальными водами, японо-маньчжуры неоднократно провокационно, полным ходом, проводили свои вооруженные корабли, направляя пулеметы и орудия на наши катера. Имея директиву о максимальной выдержке, наши боевые катера вынуждены были пропускать мимо себя японо-маньчжурские военные суда. Протока эта ни в военном, ни в хозяйственном смысле не представляет для нас большого значения, но само поведение японцев весьма показательно.
Тогда же японо-маньчжуры решили использовать для своих судов и другую протоку Амура Казакевичеву, что дало бы им возможность плавать мимо самого Хабаровска, мимо наших крупных военных складов и других серьезных военных и оборонно-хозяйственных объектов. Японцы собирались явочным порядком узаконить свое плавание через эту протоку, ссылаясь на какие-то подложные документы о правах Маньчжоу-Го на плавание по этой протоке. Обо всем этом было сообщено в японских и маньчжурских газетах, вскоре после чего у протоки Казакевичевой появились японо-маньчжур-ские суда. Мы заявили, что ни при каких условиях прохода их судов через Казакевичеву протоку не допустим, и для подкрепления нашего заявления были выдвинуты на позиции основные силы Амурской флотилии с приказом — не пустить японцев в эту протоку. Такой язык оказался для японцев более понятным, чем дипломатические разговоры, во всяком случае в Казакевичеву протоку они пойти не рискнули.
Очень сложным является положение и на границе Маньчжоу-Го с дружественной нам Монгольской Народной Республикой, где можно ожидать в любое время новых японских провокаций, непосредственно затрагивающих и наши интересы.
Мы имеем также достоверные сведения, что японцы ведут большую работу по сколачиванию военного союза с Германией. Берлин в настоящее время переполнен японскими военными и военно-морскими миссиями, делегациями и отдельными офицерами, дружелюбно встречаемыми гитлеровскими людьми. Нет сомнения, что военный союз или что-нибудь в этом роде между фашистской Германией и Японией будет заключен, если уже не заключен.
О вооружениях немецких фашистов говорить не приходится. Работа в этом направлении ведется немцами исключительно интенсивно, и главным объектом, против которого немцы готовят свои вооружения, являемся мы — Советский Союз. Немцы развернули также активнейшую работу в соседних с нами государствах, насаждая там свои организации и свою агентуру с целью закрепления этих стран в орбите гитлеровской антисоветской милитаристской политики.
Несколько дней назад в Эстонии произошли события, в этом отношении весьма симптоматичные. Группа фашистов из союза ветеранов освободительной войны (против нас), так называемые вабсы, пыталась свергнуть нынешнее правительство, кстати сказать, также достаточно реакционное и по отношению к нам недружелюбное. И вот даже это правительство немцам не по вкусу, и они пытались, на этот раз неудачно, поставить у власти в Эстонии прямую свою агентуру в лице эстонских фашистов. Эта же линия с большим или меньшим успехом интенсивно проводится гитлеровцами в Финляндии, Латвии, Румынии. О германо-польском содружестве всем хорошо известно.
Реальная угроза японских милитаристов на Востоке и германских фашистов на Западе ни в коем случае не позволяет нам допустить какое бы то ни было благодушие и самоуспокоение, о признаках которого совершенно правильно сигнализировал т. Викторов.
Я отлично понимаю, что положение наших бойцов и начсостава весьма нелегкое. В течение ряда лет мы держим народ в напряжении, а войны нет и нет. Понятно, что известная психологическая реакция в этих условиях неизбежна; мы должны систематически работать над тем, чтобы эта реакция не оказалась для нас большим злом. Важнейшей задачей наших командиров и политработников является в настоящих условиях постоянное поддержание своих частей в боевой готовности, максимально возможной в условиях мирного времени. Для частей пограничных округов это означает надежную и проверенную готовность немедленно выступить для выполнения боевого приказа с полностью исправным оружием, боеприпасами, обозом и, главное, с бойцами и командирами, готовыми немедленно переключиться с учебы мирного времени на беспощадный бой с врагом. И для приграничных, и для внутренних округов это означает необходимость постоянного уточнения и фактической проверки своих мобилизационных планов наряду с неуклонным воспитанием бдительности и непосредственно вокруг себя, в своей работе и жизни и в отношении тех, кто угрожает границам нашего государства.
Задача руководителей — систематически проверять во всех подчиненных звеньях эту важнейшую сторону дела и решительно подтягивать «демобилизовавшихся» начальников и отстающие звенья боевой готовности войск и тылов. Наша важнейшая задача, в частности, по-настоящему подтянуть мобилизационную работу во всех ее звеньях с тем, чтобы, если придется мобилизоваться, провести эту сложную операцию с абсолютной организованностью. В не меньшей, а скорее еще в большей степени, все это относится к нашим флотам и, сегодня в особенности, к Тихоокеанскому флоту, который буквально каждый момент должен быть готов отразить неожиданное нападение коварного и наглого врага.
Наши враги начали уже понимать нашу силу. Это хорошо. Но надо иметь в виду, что наш непрерывный рост является, я бы сказал, палкой о двух концах. С одной стороны, на нас боятся напасть, с другой, видя, как быстро мы растем, кое-кто может прийти к выводу, что раз нападать, так выгоднее это сделать поскорее, чтобы не опоздать вообще. Правда, в японском правительстве сейчас как будто сидят люди, хоть и считающие войну с нами неизбежной и, больше того, целью японской политики, но предпочитающие понадежнее к этой войне подготовиться. В этой установке их поддерживают влиятельные в Японии придворные круги. Но мы не можем не считаться самым серьезным образом с настроениями некоторых японских кругов типа группы ныне отставного генерала Араки, которые против оттяжки войны с нами, за форсирование этой войны. Позиции этой группы очень сильны не только в рядах молодого японского офицерства, немало сторонников ее находится и в генеральном штабе, и особенно в штабах и частях Квантунской армии.
При наличии такого рода умонастроений да еще с учетом «инициативности» японских офицеров не исключена возможность, что, если мы хоть немного, т. Викторов, зазеваемся, нас в один «прекрасный», вовсе не ожидаемый, момент могут поставить перед фактом войны. Мы должны быть постоянно готовы на Дальнем Востоке не только к японским провокациям, могущим привести к войне, но и к крупному неожиданному военному нападению, которое сразу откроет военные действия.
Таким образом, в лице двух сильнейших буржуазно-милитаристских государств — Японии и Германии — мы имеем сейчас вполне определившихся злейших наших врагов, которые, по существу не скрывая этого, считают именно нас основным и первым объектом применения своих разбойничьих планов и своих интенсивнейших вооружений.
В этой связи я хочу предостеречь от одного греха, получившего у нас за последнее время довольно заметное распространение. У нас в армии очень любят славословить и хвастаться своими успехами. Нельзя забывать, товарищи, что чрезмерное наше хвастовство и похвалы, которые расточают нам последнее время враги, могут принести нам большие неприятности. Похвалы всегда немножко успокаивают, размагничивают, вселяют в людей зазнайство; похвалы могут ослабить большое деловое напряжение, которое нам нужно еще на протяжении не одного года для того, чтобы окончательно завершить великое дело создания несокрушимой, все побеждающей вооруженной силы социализма.
О внутреннем положении Советского Союза я много говорить не буду. Вы его знаете прекрасно. Мы из года в год растем, и растем крепко, уверенно во всех отношениях. 1935 г. был для нас годом особенно заметных, особенно блестящих успехов во всех областях, и нет никаких сомнений, что 1936 г. даст нам еще больше успехов, чем 1935-й. Наши богатства, наша производственная мощь растут буквально с каждым днем, непрерывно изменяя к лучшему и лучшему и экономику, и всю жизнь в нашей стране. О наших успехах все больше и все чаще говорят и наши классовые противники. Вот недавно, по сообщению агентства Рейтер (от 9 декабря), в английском парламенте, в палате депутатов, Уоллесу (главе департамента внешней торговли) был задан вопрос: «Не может ли он опубликовать доклад английского коммерческого советника в Москве наподобие того, как это было сделано в мае 1931 г.?» Уоллес на это ответил, что «в организации промышленности в СССР происходят изменения и что всякий доклад, который можно было бы составить, устареет во многих отношениях вскоре после его опубликования».
И он совершенно прав. То, что сегодня нам кажется достижением, завтра уже пройденный этап. Наши противники сами считают более целесообразным для деловых кругов пользоваться о нас каждодневными, в крайнее случае ежемесячными сведениями, а не давать каких-то обобщающих на длительный срок характеристик нашей экономики. Следовательно, положение наше, и по признанию серьезных противников, является, по меньшей мере, хорошим.
Самое главное заключается в том, что мы подвели уже под наше социалистическое хозяйство мощную индустриальную базу. Мы создали заново огромные производственные мощности, все отрасли хозяйства нашей страны непрерывно и успешно насыщаются все новыми и новыми массами разнообразных машин. Этот процесс стал поистине грандиозным за последние годы, когда мы уже не только строим, но и начали широко пользоваться плодами построенных нами многочисленных социалистических предприятий.
Главнейшая наша внутренняя задача — обучение, воспитание, выращивание кадров.
На совещании стахановцев т. Сталин говорил:
«В прошлом, года три тому назад у нас, собственно говоря, и не было почти новой техники». Тов. Сталин указывал дальше, что сейчас мы обогатились во всех отраслях хозяйства многочисленной новой техникой.
«Но, — говорит т. Сталин, — на одной лишь новой технике далеко не уедешь. Можно иметь первоклассную технику, первоклассные заводы и фабрики, но если нет людей, способных оседлать эту технику, техника так и останется у вас голой техникой. Чтобы новая техника могла дать свои результаты, надо иметь еще людей, кадры рабочих и работниц, способные стать во главе техники и двинуть ее вперед»[1].
Тов. Сталин постоянно всем нам говорит, что сейчас, когда мы получили уже новые машины и много машин, самое главное для нас — люди, кадры, освоившие эти машины по-настоящему. На выпуске академиков в мае этого года т. Сталин говорил, что, если бы мы имели в достаточном количестве хорошо подготовленные кадры, мы получали бы пользы от своей работы в несколько раз больше, чем имеем сейчас. Эти слова т. Сталин полностью адресовал и нам — Красной армии. Вопрос кадров стал для всей нашей страны самым большим, самым важным вопросом. Вместе с техникой, вместе с новыми машинами, вместе с сопутствующим росту нашего хозяйства ростом грамотности, культуры вырастают и люди, овладевшие техникой, растут новые наши люди, которых сейчас называют стахановцами.
Тов. Сталин говорит:
«Сегодня стахановцев еще мало, но кто может сомневаться, что завтра их будет вдесятеро больше?»
Что это значит? Это значит, что новыми людьми, которые есть уже сегодня и которых завтра будет вдесятеро больше, нужно не по-старинке, а по-новому, по-другому руководить, нужно лучше людей растить и воспитывать, чтобы раскрыть все возможности для роста новых и новых стахановцев во всех отраслях нашей работы.
Слова вождя о новой технике и о новых людях целиком относятся и к нам, к Красной армии. Еще три года назад, в 1932 г., вспомните, у нас было мало техники, почти не было новой, современной техники. Сейчас у нас много техники, и хорошей техники.
Надо по-настоящему понять, что это накладывает на всех нас колоссальную ответственность. Машина человеком сделана, но, будучи сделана им, она потом начинает самого человека переделывать, она воздействует на него, она, это главное, требует от него очень многого. И если мы с вами не будем поспевать за машиной, то это обернется для нас очень плохо. И для нас, для Красной армии, как и для всей страны, самым большим, самым главным вопросом в настоящий момент является вопрос о людях, о кадрах. Люди, их подготовка, их воспитание, их организация, руководство ими — это самое главное, решающее сейчас для нас. Причем нужно ясно отдавать себе отчет в том, что наши люди, в первую голову наша молодежь, — это тоже уже не те люди, которые были у нас в прошлые годы.
Страна дает нам новых людей, более культурных, более грамотных, более пытливых, более требовательных к своим командирам, к своим руководителям, людей преданных, желающих учиться, расти, полных энтузиазма. И у нас в армии появились, растут на наших глазах, растут вместе с новой техникой, на основе этой техники наши военные стахановцы и из красноармейцев, и из младших командиров, и, к нашему счастью, из нашего начальствующего состава. И кто, говоря словами т. Сталина, может сомневаться, что завтра таких людей, военных стахановцев, будет в десять раз больше? Темпы их роста зависят прежде всего от нас самих — от качества нашей работы, от работы нашего начальствующего состава.
В армии давно уже говорится о культурности, об организованности и системе в работе и учебе, о внимании к человеку, о помощи и выращивании способных людей, о культивировании и поощрении инициативы, об опасности отставания начальников от бурно растущей массы бойцов и т.п.
Эти вопросы не сходят со страниц наших приказов и с уст наших командиров и политработников уже на протяжении нескольких лет. Нельзя никак сказать, что мы не достигли в деле роста, воспитания кадров никаких результатов. Наши кадры выросли не меньше, чем кадры промышленности или в любой другой отрасли нашего государства. Но жизнь требует от нас много большего.
Сейчас у нас новая техника, новое оружие и новые люди, пополняющие ежегодно ряды армии, поэтому работать постаринке, руководить постаринке уже вовсе нельзя.
Тов. Роговский здесь рассказывал, как варварски еще обращаются у нас с временем, как командиры батарей поздно вечером сидят без дела в своих батареях и ждут — а вдруг командир дивизиона вызовет, а, добавлю от себя, командиры дивизионов, наверно, ждут, не вызовет ли их командир полка. Время мы не научились ценить, не научились использовать рационально каждую минуту и секунду на работе и бережно относиться к времени и своего и чужого отдыха. Слова т. Сталина, которые здесь приводил т. Гамарник о том, что нужно научиться считать время не только минутами, но и секундами, к кому еще могут относиться в большей степени, чем к нам, военным людям? Нужно научиться дорожить временем, тогда и организация нашей работы улучшится. Пока что мы не научились, не привыкли по-настоящему организованно работать.
Вот еще один из примеров нашей работы. Генеральный штаб организовал большое тыловое учение у станции Кубинка, здесь, под Москвой, стоившее в совокупности сотни тысяч рублей. Мобилизовали массу людей, повозки, машины, развернули реальные станции снабжения, навезли снарядов, продовольствия, химические цистерны и прочее на целый корпус. Первое тыловое учение такого масштаба. Между тем тт. Фишман, Баранов и многие другие не приезжают на это учение, заняты, видите ли, в Москве. А с химической цистерной, люди к ней назначенные, обращаться не умеют; их посредник, преподаватель академии, и вообще-то доложил мне, что видит такую цистерну первый раз в жизни. Но все это мало занимает т. Фишмана, он сидит в канцелярии, мало интересуясь живым делом, о котором так много всегда кричит. Заместитель начальника Генерального штаба — главный руководитель этого учения организует дело таким образом, что командир корпуса вместе с его штабом и ряд других ответственных командиров сидят в нескольких десятках километров от реально развернутой станции снабжения и на картах разыгрывают операции и ломают головы над картой же, как этот самый тыл устроить, вместо того чтобы приехать на станцию снабжения и по-настоящему пощупать, изучить реально представленный корпусной тыл. Можно ли такими путями выращивать людей и допустимы ли у нас сегодня так организованные занятия, да еще столь дорогостоящие? Я взял один пример, но не может быть никаких сомнений в том, что плохо организованных, неинтересных, не оставляющих следа занятий у нас еще очень много. Товарищи Якир, Тодорский и другие правильно и своевременно подняли вопрос о качестве, о содержании занятий, о резком улучшении методики. Эту задачу надо обязательно внести в наш приказ на 1936 г. Мы лучше учим сейчас людей, чем учили раньше, даже чем в прошлом году, но нам нужно еще очень многое в этом деле коренным образом усовершенствовать.
В частности, эта задача в полной мере стоит перед академиями и школами. В наших академиях хотят научить людей всему сразу и поровну. И гонят подчас программу вперед, даже если слушатели не усвоили официально пройденное. Слишком мало времени оставляется для самостоятельной работы слушателей, программы академий все еще перегружены второстепенными предметами. В последнем, признаться, и я немного оказался виноват. Я как-то сказал, что не мешало бы время от времени, вне программы, читать слушателям академий для их общекультурного роста лекции по отдельным вопросам, упомянул я, в частности, астрономию, теологию и т.п. И вдруг мне сообщают, что на особом факультете Военной академии преподают астрономию как предмет и даже, кажется, зачеты требуют.
Нужно очистить программы академий от всего, что является излишним на сегодняшний день, что мешает учебе, снижает ее качество, нужно умело и продуманно установить грань между главным и второстепенным. Пяти лет достаточно, чтобы получить высшее военное образование, чтобы выработать высококвалифицированных, широко технически подготовленных специалистов-инженеров. Нельзя, даже академиям, стремиться объять необъятое. Погоня за всем оканчивается для слушателей плохим усвоением элементарных знаний. То же самое, несколько в иной постановке, можно сказать и в отношении наших нормальных школ.
На будущее время мы будем принимать в наши высшие школы только вполне подготовленных людей, выдержавших положенные испытания. Никаких льгот и послаблений в этом отношении никому больше давать нельзя. В нашей стране учиться и подготовиться, как полагается, может всякий, кто того захочет. Пусть лучше будет меньше слушателей в академиях, но это должны быть люди, по-настоящему подготовленные к успешному усвоению курса. Людей придется, очевидно, брать и со стороны, может быть, поставим вопрос о том, чтобы нам снова давали студентов из других высших учебных заведения для комплектования наших академий. Во всяком случае в будущем такого положения, когда люди, окончившие нашу Воздушную академию и оставленные адъюнктами в ней, слабее знали математику, чем требует того программа первого курса французской высшей авиационной школы, терпеть нельзя. Об этом печальном, мягко выражаясь, казусе откровенно писал нам посланный для обучения во французскую высшую авиационную школу адъюнкт Воздушной академии т. Крестьянинов.
Характеризуя живучую нашу некультурность, я не могу не коснуться некоторых фактов, касающихся наших аэродромов и авиационных частей.
Работа авиации на земле и аэродромное обслуживание до сих пор организованы плохо. Несмотря на многократные мои указания, руководители воздушных сил чересчур медленно раскачиваются в отношении ухода за земляным покровом аэродромов; связь на аэродромах, а также обеспечение механизмами аэродромной службы и эксплуатация этих механизмов находятся в недопустимо плохом состоянии. Мы слышали здесь от т. Халепского, что наши летчики своеобразно понимают технику и относятся к технике поэтому тоже своеобразно. Оказывается, что даже в безаварийных авиачастях автотранспорт и другие наземные машины не только не пользуются никаким вниманием, но весьма даже подвержены аварийности и, как правило, запущены. В воздухе как будто стало порядка больше, количество аварий и катастроф самолетов, хоть и абсолютно недостаточно, но все-таки немного сократилось, а вот аварий на земле в нашей авиации очень много. Бьют автомобили наши авиаторы в большом количестве, уход за ними очень плохой, автопарки во всех авиачастях не в порядке.
Вот вам еще факт. Тов. Лавров инспектировал недавно одну из подмосковных авиационных бригад. Несколько месяцев назад мы основательно взгрели командование этой бригады, и я приказал обеспечить ее всем необходимым и навести в ней образцовый порядок. Недавно бригада получила новый дом для своего штаба и своих служб. Тов. Лавров побывал в этом доме и доносит мне, что новый прекрасный дом сейчас загажен, содержится в невероятной грязи, штукатурка отбита, уборные представляют собой клоаки, все загажено и заплевано и т.п. Вот и выращивайте в этаких «культурных» условиях работы новых людей.
Что это — преступление или другое что? Конечно, преступление, но от подлой некультурности, с которой люди все еще не покончили.
Это не мелочь, товарищи, это все серьезные боевые вопросы. Нужно объявить жестокую войну бескультурью и примиренчеству к нему. Необходима борьба и с теми, кто вопросам культурного отношения к вещам, будь то машина или помещение, обмундирование или другая какая-либо советская вещь, не придает значения, кто своими поступками игнорирует приказы командования, указания правительства.
Наши люди в своем огромном большинстве хотят, чтобы у нас все было отлично и образцово. Но серость наша расейская мешает часто проводить в жизнь простые вещи. Нужно быстрее, решительнее добивать остатки этой расейской серости. Если сегодня она, эта серость, так вредит делу, что же будет, когда новейшая боевая материальная часть, в частности все эти И-15, И-16, затем И-17 и всякие другие тонкие и сложные машины, оружие и приборы начнут поступать к нам в массовых количествах. И-16 нельзя сравнивать не только с Фордзоном, но и с Р-5 или И-5⁹². Такая машина требует и по-настоящему культурных условий ее обслуживания и по-настоящему культурных людей.
Имеются ли у нас для этого люди? У нас много прекрасных, чудесных людей, в отношении которых нет слов для похвал. Эти люди есть у нас не только среди красноармейцев, их множество и среди наших командиров, среди летчиков, танкистов и во всех других родах войск. Таких людей будет все больше и больше, потому что вся страна переделывается. Но пока даже среди летных кадров мы наблюдали возмутительные факты. Стало быть, нужно упорно, методически, не переставая бить в одну точку, пока не добьем остатки некультурности.
То, что я говорю об авиации, касается, кого в большей, кого в меньшей степени, многих частей и прочих наших родов войск. Работа с людьми, выращивание, переделка людей, формирование высоко подготовленных, культурных кадров все еще поставлены неудовлетворительно. Я затронул только часть наших недостатков в работе с людьми. Можно бы немало добавить и о неумении распределить работу так, чтобы каждый четко знал и делал свое дело, и об излишней опеке над подчиненными, обезличивающей людей и снимающей с них ответственность, и о схематизме и шаблоне, за которыми некоторые упускают из виду живую действительность и здравый смысл.
Повторяю еще раз: работа с людьми, выращивание людей, четкая организация этих людей и всего дела — главнейшая наша задача сегодня. И самое главной в этой главнейшей задаче — воспитание и обучение организаторов, наших командиров, политработников и прочих начальников.
Уместен такой вопрос, неужели есть такая уж необходимость так остро ставить вопрос о недостатках нашей работы с людьми? Разве малого мы достигли за последние годы: не умели стрелять, теперь стреляем неплохо; танки десятками стояли на дорогах, теперь ходят хорошо; подлодки по двадцать суток плавают в открытом море без захода на базу, научились неплохо летать, под водой целыми ротами ходить, организовывать маневры, высаживать тысячные авиадесанты, и т.д. и т.п. Все это верно, наших успехов никто у нас не оспаривает, о них и наши враги немало говорят и пишут. Но здесь мы должны сказать вот что: во-первых, эти успехи покупаются еще слишком большой затратой материальных ресурсов, времени и самого драгоценного нашего капитала — человеческих сил и, к несчастью, человеческих жизней, во-вторых, мы далеко не берем у техники всего того, что она может и должна дать, в-третьих, далеко не все еще наши люди одинаково хорошо работают и, в-четвертых, что самое главное, наши достижения отстают от огромных задач, стоящих перед нами.
Итоги истекшего года и задачи армии
Нынешнее заседание Военного совета, мне так думается, наиболее интересное, полезное и конкретное из всех наших ежегодных пленумов по боевой подготовке. Выступавшие докладчики и члены Военного совета затронули и основательно обсудили все основные практические вопросы, стоящие сейчас перед Рабоче-крестьянской Красной армией, и внесли очень много ценных, деловых предложений. Все эти предложения соответственно будут учтены как в основном приказе об итогах и задачах боевой подготовки, так и в тех приказах, которые будут изданы по каждому из пунктов повестки наших заседаний.
Я остановлюсь поэтому лишь на некоторых из затронутых здесь многочисленных вопросов.
Начну с оценки состояния нашей армии и работы, проделанной в 1935 г. Хочу сначала сообщить наиболее интересные из отзывов о нас иностранцев. О нашей технике, о людях и Красной армии в целом за последнее время в связи, видимо, с обострившейся международной обстановкой и нашими очевидными успехами, пишут все больше и больше и дают в большинстве высокие оценки.
Я ограничусь двумя наиболее характерными отзывами, исходящими от военных людей, лично наблюдавших нашу армию. Недавно мы имели возможность прочесть официальное донесение японского военного атташе своему начальству о наших мотомеханизированных войсках. На основании личных наблюдений, докладов японского офицера, стажировавшего в наших танковых частях, и, вероятно, еще кое-каких менее почтенных источников, он доносит:
«Рост бронемеханизированных частей Красной армии, по крайней мере по внешнему впечатлению, представляется беспредельным». Эту «беспредельность» он видит в том, что Красная армия якобы ввела в каждый округ одно отдельное мехсоединение типа дивизии или бригады и в каждый корпус механизированный полк.
Как видите, информация японского атташе в данном случае в немалой степени преуменьшает то, что мы фактически имеем, и все же рост наших мотомехвойск кажется ему беспредельным. Видимо, и наши парады в Москве и Ленинграде, которые японцы видят, и прочие поступающие к ним сведения о громадных масштабах оснащения нашей армии машинами производят на них солидное впечатление.
А вот более обобщающая статья из правой чешской газеты «Не-дельни лист», принадлежащая, как мы узнали, перу заместителя начальника чехословацкого генерального штаба генерала Гусарека, участника чехословацкого мятежа, побывавшего у нас на Киевских маневрах и посмотревшего еще кое-что и в армии, и в нашей стране. Тон статьи был столь необычным для этой газеты, что редакция ее сочла необходимым сопроводить статью вступлением, в котором говорилось:
«В достоверности сообщаемого мы не сомневаемся. Мы хотели слышать правду, невзирая на то, нравится ли она кому-нибудь или нет. Эту правду мы даем на этих страницах с пояснением, что она не исходит из левого источника, хотя и звучит сверх ожидания хорошо. Она имеет тем большее значение, что исходит справа».
Что же говорит Гусарек?
«Нужно, чтобы вы в корне переменили взгляд на сегодняшнюю Россию, — обращается он к читателям, — вы, знающие Россию довоенную и военную. Если вас интересует больше всего армия, то верьте, что трудно найти масштаб для сравнения сегодняшнего солдата с бывшим солдатом царским, послереволюционным или колчаковским. Этот новый солдат поразит вас здоровым сознанием собственного достоинства, подкрепленным физической и моральной подготовкой. Вопросы моральной подготовки, которая заключается в понимании политических целей государства, его очень интересуют; его политический кругозор, о котором больше заботятся, нежели у нас, не раздваивается и не обманывается. Вера в государство — его компас. В физическом отношении он едва ли найдет себе соперника. Один из многих примеров: когда моторизованная бригада синих прорвала фронт красных, к месту прорыва были подтянуты подкрепления. Находившийся в резерве батальон пробежал без отставших в полном снаряжении расстояние в 7 км бегом, чтобы своевременно прибыть в назначенное место. В этом помимо силы и воли есть готовность к самопожертвованию. А это вопрос, над которым стоит подумать.
Еще пример из действительности: на 4 танка, увязших в болоте, бросается проходящая мимо резервная рота и в буквальном смысле слова вытаскивает их на сухое место, несмотря на то, что каждый из солдат находился по пояс в воде. После этой напряженной работы все, как один, выливают воду из сапог, и рота марширует дальше. Вся эта работа проделывается без принуждения, без крика и ругани.
Батарея при абсолютной тишине, которая кажется даже подозрительная, грузится на понтоны. Только отрывистые приказания режут воздух, за каждым из них следует немедленное исполнение, безоговорочное и быстрое. Дисциплина, которая не уговаривает, не ругает, а приказывает».
Затем, переходя к материальному оснащению Красной армии, он пишет:
«Это та область, которая произвела на нас самое сильное впечатление. Развернуть перед глазами зрителя на фронте в 10 км бой 1000 танков, ползущих по 4 в ряд друг за другом — значит поразить человека. А когда это движение тысяч тонн железа сопровождается грохотом сотен аэропланов, атакующих неприятеля, то создается впечатление, не поддающееся описанию. Когда тучи аэропланов сбрасывают в тылу противника десятки пулеметов, после чего следует спуск тысячи парашютистов, посадка самолетов, сборка 10 орудий, танков и двух бронированных автомобилей, выгрузка подкреплений с самолетов, приведение в готовность в течение двух часов боевой группы в 2500 чел. — это работа, которую пока что сумели показать миру только русские. Эти картины поразили в полном смысле слова не только нас, но и другие делегации».
Далее он излагает общее свое впечатление от Красной армии:
«Армия, безусловно, проникнута боевым духом. Не только пехота, но и все остальные роды войск... Армия имеет еще преимущество. Это одна из наилучше вооруженных армий мира... Армия имеет еще не менее ценный боевой материал — любовь граждан и безграничную любовь молодежи. Армия и вожди государства выполнили еще одну задачу: с раннего детства привлекли на свою сторону молодежь и посеяли в ее сердцах любовь к армии и государству».
И, наконец, выводы:
«Надо изменить наш взгляд на сегодняшнюю Россию. Это необходимо для взаимного благополучия и будущности. Нужно призадуматься над словами генерала Буденного, который на вопрос, почему он не пишет историю русской армии, которую создавал с самого начала, ответил: “Пишу ее, но шашкой”».
Якир. Кто он, профессор?
Ворошилов. Он окончил, кажется, Академию генерального штаба во Франции, дрался с нами, будучи в чехословацком корпусе, в армии Колчака, но производит впечатление более или менее приличного человека.
Из газет мы знаем, что примерно то же самое о нас писали французы. В прошлом году писал о Белорусских маневрах в этом же духе итальянский генерал Грациолли. Конечно, мы лучше всей этой публики знаем свою собственную армию, знаем не только наши достижения, но и недостатки. Но факт остается фактом — эти господа, представители другого мира, оценили наконец нашу армию. Не каждому из этих писаний, не каждому слову в них можно, разумеется, верить, потому что каждый подобный отзыв, каждая статья печатается не вообще, а с учетом и под влиянием политических интересов и политической линии авторов и редакторов.
Наряду с многочисленными весьма высокими отзывами о нашей армии имеются и публикуемые и не публикуемые писания, которые по-другому говорят о нашей силе. Я вчера как раз получил довольно объемистый материал, автор которого, белогвардеец, злейший наш враг, пытается доказать одному из генеральных штабов, что Красная армия не является серьезной силой для большой войны, что ее кадры слабы, мало подготовлены и пр. Знать и даже изучать все эти и положительные, и отрицательные оценки нам нужно обязательно, но придавать им большое значение не следует, потому что враг может расхваливать и критиковать и сознательно с определенными целями, с тем чтобы доказать необходимость усиления своих собственных вооружений, а подчас и для того, чтобы тебя сбить с толку, успокоить.
Поэтому мы должны в нашей работе полагаться на свои собственные оценки, и притом достаточно критические и продуманные, так как от того, как мы оцениваем успехи и дефекты как армии в целом, так и отдельных отраслей нашей работы, во многом зависит и выработка дальнейших задач, которые мы себе ставим, и их выполнение.
Какую же оценку мы должны дать себе сами? Здесь все товарищи, и докладчики, и выступавшие в прениях, в общем единодушно сходились на том, что в итоге истекшего года мы имеем значительные успехи не только в боевой подготовке, но и в других областях нашей работы, в частности — в области нашего хозяйства.
Думаю, что единодушие — это правильно. Нет надобности перечислять все наши достижения. Достаточно остановиться хотя бы на
Киевских маневрах. Я считаю, что эти маневры — не изолированное явление, характеризующее один только Киевский военный округ. Киевские маневры показали лицо всей Красной армии на сегодняшний день. Этим я не хочу сказать, что все округа и все соединения подготовлены совершенно одинаково. Неравномерность в достижениях, неравномерность в организованности работы и сейчас еще имеется: в одних округах и дивизиях дело поставлено лучше, в других — несколько хуже. Но во всех округах значительно улучшилось владение техникой, дисциплинированнее и культурнее стал боец, грамотнее стал командир. В некоторых важнейших округах, я в этот не сомневаюсь, можно было бы в 1935 г. организовать и провести маневры не хуже Киевских. И в БВО у т. Уборевича, и в ЛВО у тт. Белова и Примакова я видел отличные соединения. К сожалению, т. Белов отсутствует
Голос. Он болен.
Ворошилов. Не мог выступить, а то бы он рассказал много интересных вещей. Улучшилось дело и в других наших округах. Я чуть было не сказал — и в Московском округе, но как раз здесь серьезнейшее для всей армии опытное учение 17-й дивизии было плохо организовано. За это, впрочем, нужно ругать не только командование округа, но и послать упрек нашему Генеральному штабу. Он плохо организовал учение и напрасно поручил именно 17-й дивизии показать, что будет представлять в бою новая стрелковая дивизия в 13 тыс. чел. 17-й дивизии было трудно справиться с этой задачей, причем главной причиной неудачи ее опытных учений я считаю то, что ей дали слишком мало времени на подготовку, на сколачивание территориальников, на то, чтобы командиры привыкли и к новой для них организации, и к новым в большинстве для них людям. Надо было либо дать 17-й дивизии больше времени на подготовку, либо назначить для опытов другую дивизию, лучше кадровую, чем территориальную, и лучше, пожалуй, это было сделать в более передовом округе, каковым, к великому сожалению, Московский округ не является. Выбор 17-й дивизии и непредоставление ей достаточного времени для подготовки к столь серьезному учению общеармейского масштаба — это тоже накладной расход на нашу еще слабую организацию.
Возвращаюсь к Киевским маневрам. Мне не один человек задавал вопрос: а правильно ли, что мы таким образом организуем маневры, как в Киеве, ведь это, собственно говоря, не маневры, а скорее большое опытное учение, а пространство, на котором маневры были разыграны, — увеличенный полигон; есть ли польза от таких маневров? Не знаю, может быть, я и не совсем прав, но должен вам сказать, что еще никогда я не был так удовлетворен маневрами, никогда не был так убежден, что именно такие маневры пока что нам нужны, как Киевские маневры.
Я считаю, что пока нужно организовывать маневры именно таким методом. Это нужно, во-первых, потому, что мы еще только ищем новые пути в розыгрыше современного боя, насыщенного такими гигантскими массами современной техники. И опыт заграницы нам тут помочь почти не может, потому что пока, в мирное время, ни одна армия в мире не в состоянии вывести в поле столько техники и потому не знает такого масштаба маневров. Это нужно, во-вторых, для того, чтобы учить по-настоящему наш командный состав, кропотливо, систематически показать ему, каков нынешний бой и как его надлежит вести. С обеих этих точек зрения Киевские маневры дали нам очень много, дали несомненно больше, чем дали бы более «свободные» маневры.
А назовем ли мы то, что было под Киевом, большим опытным учением или маневрами — от этого дело не меняется. Дело заключается в том, что мы должны были научить громадное количество командного состава умению действовать в современном бою, и этого мы добились. Мы хотели видеть возможно более близкую к действительности картину современного большого сражения, и эту картину мы увидели, я бы сказал, впервые. Шероховатостей на Киевских маневрах тоже было много, но в общем маневры были организованы и проведены очень хорошо.
Если мы учения такого же типа и так же организованно будем проводить в других округах, я уверен, не боясь впасть в ошибку, что через 2—3 года мы станем действительно по-настоящему обученной армией. На таких учениях каждый командир поймет, что такое современный бой, научится конкретно управлять боем, научится на деле решать серьезные боевые задачи, научится по-настоящему взаимодействию с другими родами войск, т.е. научится всему тому, в чем мы пока еще не слишком большие доки.
Опыт Киевских маневров заставляет подумать о многих очень серьезных вещах. Были там в действиях отдельных родов войск и немаловажные ошибки. В частности, я считаю не совсем продуманной до сих пор тактику танков ДД. Отрыв группы ДД от других наступающих частей после прорыва укрепленной полосы на неопределенное время, не совсем четкие задачи, которые ставятся при этом танкам ДД, — все это вызывает большие сомнения. На Киевских маневрах получилось, что после того, как танки ДД пробились через оборонительную полосу противника, они исчезли. Я сам пытался их найти и не мог. Знаю, что у них долго не было связи и с наступавшим стрелковым корпусом, и с высшим командованием. Каков должен быть промежуток времени между атакой группы ДД и пехоты с ТПП, на какую глубину должен быть рассчитан прорыв танков ДД, рассчитан для реального боя, а не теоретически, когда и каким порядком танки ДД должны снова примкнуть к своим войскам, каков должен быть порядок их взаимодействия после прорыва с прочими наступающими частями, как должна осуществляться боевая непрерывная связь их с главными наступающими силами — все эти вопросы нуждаются еще в самой серьезной отработке — и теоретически, и на картах, и в поле, — на учениях и маневрах.
Еще серьезнее проблема нашей массированной кавалерии. Тут и нашему Генеральному штабу, и т. Буденному с его помощниками, и кавалерийским командирам нужно продумать все по-настоящему. Кавалерия в нынешних условиях (обращается к т. Буденному), Семен Михайлович, действовать так, как когда-то действовала, не может, это бесспорный, непреложный факт. Если на кавалерию набрасываются целые эскадрильи, а то и бригады самолетов, а кавалерия в составе десятка тысяч всадников с танками, повозками, орудиями и прочим находится на «пятачке», от кавалерии в таких условиях ничего не останется. А кавалерии у нас много. Мы ее еще усиливаем, создаем новые дивизии. Делаем это в убеждении, что конница будет играть в предстоящей войне большую роль, но для этого необходима серьезная и кропотливая работа по организации и тактической боевой подготовке нашей конницы. Нужно, не теряя времени, прорабатывать всю сумму вопросов применения и действий конницы в современном, насыщенном техникой бою. В первую очередь необходимо разрешить в полном объеме проблему защиты кавалерии от авиации и взаимодействия со своей авиацией. Опыт наших маневров показывает, какие трудности должна преодолевать конница в будущих боях и сражениях. Конница явится наиболее уязвимым объектом для авиации противника. Нужно, чтобы конница с воздуха была надежно прикрыта своей, органически с ней спаянной авиацией. Обстановка для действий кавалерии резко изменилась. Всем кавалерийским начальникам, всем большим общевойсковым командирам следует это учесть и поработать немало над вопросами боевой подготовки конницы, а также подумать над вопросами применения больших конных масс в современных операциях. Эти вопросы, к сожалению, для современного сражения у нас еще мало разработаны.
В боевой подготовке конницы, как и в других родах войск, есть много успехов, но много еще и серьезных недостатков. До сих пор хромает разведка. Конница, этот в недалеком прошлом наиболее подвижный род войск, до сих пор еще не научилась видеть впереди и вокруг себя, разведывать противника и местность, знать наперед, что надлежит знать командованию. Переправа через Ирпень 3-й дивизии была сплошным безобразием. Вместо предварительной разведки переправы наугад бросаются эскадроны в речку и калечат лошадей; демонстрируется безграмотность кавалерийского командования. Примерно то же о переправах сообщал здесь т. Мерецков, говоря о 8-й кавдивизии. 8-й дивизией командует один из лучших кавалерийских командиров т. Точенов, которого мы специально послали в ОКДВА для оздоровления 8-й кавдивизии, что им, как мне известно, в общем и сделано. И все же даже т. Точенов не научил свою дивизию вести непрерывную, умелую и умную разведку. Это не может не портить репутации этого хорошего командира. Разведка конницы — это основное и главное условие успешности ее действий — хромает у нас если не на все четыре, то во всяком случае на обе ноги.
В основных европейских армиях от конницы, в нашем понимании, почти отказались. Мы от нашей конницы не отказываемся, мы знаем нашу превосходную, организованную, с прекрасными традициями конницу, тем более мы обязаны поскорее разрешить все вопросы ее использования и ее тактики в будущей, резко меняющей свой облик, войне⁹³.
Если перейти к другим родам войск и службам, то достижения имеет буквально каждый из них: и авиация, и танковые войска, и артиллерия, и войска связи, и химические войска, инженерные и другие — всюду налицо рост против прошлого года. Но если присмотреться по-настоящему, то станет ясно, что этот рост недостаточен.
Наша авиация. Теперь уже наши летчики совершают слепые высотные полеты, понемногу летают ночью, умеют неплохо действовать в составе отряда и эскадрильи. Имеются достижения в огневой, штурманской и других элементах подготовки. Но вопросы более сложные — действия целых авиационных соединений, организованная и бесперебойная работа частей с полевых аэродромов, наконец, воздушный бой — эти вопросы еще далеки от удовлетворительного разрешения. Очень много вопросов встает перед нашей авиацией, в особенности перед истребителями, в связи с перевооружением на новую скоростную материальную часть.
Тов. Хрипин рассказывал здесь, что опытом доказано, например, что скоростной истребитель в хвост противнику стрелять не может, а сами истребители до последнего времени считали, что хвост самолета противника — самое уязвимое место для истребителя. Оказывается, на скоростных истребителях нельзя делать многого из того, что считалось для истребителя необходимых для боя в воздухе, т.е. штопора, резкие перевороты на крыло, иммельманы и пр. Что же вместо этого предлагается? Пока ничего по-настоящему проверенного, рассчитанного, испытанного.
Таких тактических и технических деталей очень много, их нужно разрешать поскорее, без их разрешения большие вопросы подготовки авиации, в том числе воздушный бой, не могут быть разрешены.
Вопросами использования и действий всех авиационных средств в операции, тактикой воздушного боя нужно заняться теперь по-настоящему. Наша авиация доросла уже до возможности и необходимости успешного разрешения и этих вопросов. И совершенно правильно, что мы поставили вопросы боевой подготовки авиации отдельно на Военном совете, обсудили их как следует, и сейчас в приказе будут даны исчерпывающие задачи с указанием, как их исполнять. Выступавшие здесь работники авиации поделились своим большим опытом и сделали много серьезных, деловых предложений и по боевой подготовке, и по дальнейшему улучшению организации наших Воздушных сил. Все это нужно учесть и сделать все нужные выводы. Многое из того, что предлагается провести в 1936 г., мы, разумеется, могли бы осуществить раньше, но этого не сделали, хотя вопросами авиации у нас занимается громадное количество народа, в том числе наши командующие войсками округов. Занимаются этим делом как будто бы серьезно и вплотную, а вот спросить, как вы будете посылать ваших истребителей на противника, предположим вы (обращаясь к т. Уборевичу), Иероним Петрович, при налете на столицу Белоруссии, если вы не будете знать твердо, как истребителям нужно действовать, на что они пригодны
Уборевич. Я два года занимаюсь воздушным боем, и все командиры отрядов, эскадрилий в Бобруйске провели очень большие опыты, но они (показывает на т. Алксниса) замариновали.
Ворошилов. Я знаю, что у вас на Бобруйских опытных учениях многое выяснилось, летчики и командиры многому научились, что авиация Белорусского округа — одна из лучших частей нашей авиации, но нам нужно уже не выяснять, а обучать всю авиацию, обучать теперь же и хорошо. Коротко говоря: мы имеем немалые достижения в боевой подготовке авиации. Наша авиация, ее летные и командные кадры непрерывно растут, совершенствуются, но нам еще предстоит колоссальная работа и по улучшению организации и методе боевой подготовки в авиачастях, и по тренировке целых соединений и крупных авиационных масс, по обучению командиров и летчиков воздушному бою, организации этого боя и управлению им, в особенности.
Все это вопросы большие, серьезные и не терпящие проволочек.
Химическое дело. Очень слабо была на Киевских маневрах показана работа по освоению химических средств, вернее, я просто их по-настоящему не видел.
Якир. Вы запретили.
Ворошилов. Я запретил, чтобы там воняли и показывали иностранцам наши боевые химические машины, но я не запрещал, чтобы вы показали, как мы будем защищаться против химии, как мы будем предохранять себя против возможности удушения нас с воздуха и на земле противником.
Химическое дело у нас продолжает отставать. Из года в год мы об этом говорим. Может быть, потому, что это дело не весьма приятное, или потому, что мы все мало его пока знаем, но, надо прямо сказать, химия не пользуется такой заботой и командующих, и других наших начальников, как авиация и танки. Между тем химией мы должны и заниматься, и интересоваться не меньше, чем авиацией, танками и артиллерией.
Тов. Фишман был совершенно прав, когда говорил, что нам придется иметь дело с двумя противниками, которые в химическом отношении являются страшными врагами. Германия до сих пор самая сильная химическая держава. Что она на химию ставит серьезную ставку в будущей войне, в этом не может быть сомнений. Япония тоже имеет сильную химическую промышленность, а при помощи Германии она будет еще сильнее. Нельзя забывать и Польшу.
Генеральный штаб и начальник вооружений должны заняться вплотную этими вопросами: в тех приказах, которые мы отдадим, точно должно быть указано, кто и что и в какие сроки должен будет сделать. Надо будет проверять эту работу, наказывать всех виновных, невзирая ни на какие звания и заслуги, если люди по-настоящему не возьмутся во всех звеньях сверху донизу, засучив рукава, за военно-химическое дело.
Перехожу к артиллерии. Вы, товарищи, должны знать, что правительство, ЦК партии и лично т. Сталин артиллерии придают очень большое значение.
Все вы знаете, что мы недавно приняли программу и количественного, и качественного усиления артиллерии, главным образом дивизионной. Все вы знаете, что артиллерийские кадры выращиваются с большими трудностями. Поэтому, казалось бы, вопросам артиллерии должно быть уделено особо серьезное внимание. На деле получается не всегда так.
На деле сплошь и рядом артиллерийскими частями занимаются мало, некоторые общевойсковые начальники забывают даже задачи ставить артиллерийским частям в ходе развития боя. Такие факты имели место и на Киевских маневрах.
Я не совсем согласен или вернее не совсем понял, что говорил об артиллерийских кадрах Ян Борисович (Гамарник). Ян Борисович говорил, что наши артиллерийские командиры имеют очень небольшой стаж работы, мало сидят в полках и дивизионах. Выходило, что как будто бы это происходит от невнимания к этим вопросам. Я бы сказал, что это не наша вина, а наша беда.
Гамарник. Я так и сказал — именно поэтому над ними надо больше работать.
Ворошилов. Вам известно, что за последние годы армия непрерывно растет, создается очень много новых частей и соединений, и этим в первую голову объясняется текучесть и то, что нашими артполками и дивизионами командуют часто очень молодые, без достаточного стажа, командиры. Но бесспорно одно — наши артиллеристы не пользуются еще поддержкой, любовью, вниманием в том размере, как их роль и значение в бою требуют. В 1936 г. артиллерию, наряду с авиацией и химией, мы обязаны окружить исключительным вниманием и вытянуть на большую высоту. Я думаю, что надлежит принять и некоторые организационные мероприятия. Нужно нашего инспектора, я говорю не о лицах, а о должности, переименовать в начальника артиллерии⁹⁴.
Голос. И слить с ГАУ.
Ворошилов. Нужно подумать — слить или не сливать. Вряд ли такое слияние будет целесообразно, но нужно иметь авторитетного начальника артиллерии, который будет заботиться об артиллерии, не только наблюдая, контролируя и критикуя, а отвечая за нее по-настоящему и помогая и частям, и командующим войсками, которые не всегда и не все вопросы могут разрешить у себя без центра. Начальник артиллерии, зная опыт войск, изучая развитие артиллерии в иностранных армиях, будет толкать и ГАУ, требовать у него улучшений — эти права ему необходимо предоставить.
Для того чтобы показать, почему у нас происходит текучесть, почему люди работают меньше года на той им иной должности, я назову несколько цифр (т. Ворошилов приводит цифры усиления армии по основным родам войск).
Несколько слов о наших кадрах
Ворошилов. При таком росте армии, о котором я здесь доложил, разумеется, мы не можем выдержать планомерности продвижения и обучения командных кадров, приходится и перебрасывать людей из одного рода войск в другой, и ставить иной раз на большие должности людей, которые еще не выросли до масштаба и ответственности этой работы. Но ничего не поделаешь. Это диктуется условиями обстановки.
Невзирая на все это, мы обязаны добиваться, чтобы наши командные кадры были лучше и квалифицированнее, чем в какой бы то ни было другой армии. В одной части наши кадры и сейчас лучше всех — это в политической части. Политическая сознательность, преданность своему пролетарскому классу и делу строительства социализма, готовность напряженно трудиться, не жалея себя, — вот облик нашего командира, начальника. Но для командира и начальника современной армии всего этого мало. Знать свое дело до мелочей, быть четким, точным в своей работе, уметь экономить и ценить время, быть постоянным и настойчивым в достижении цели, обладать волей и быть всесторонне образованным человеком, — вот таким должен быть, таким становится, таким обязательно будет наш командир и начальник. Нужно очень серьезно поработать над всеми деталями подготовки и доподготов-ки командных кадров в условиях очень быстрого их продвижения, подготовки прежде всего по всем конкретным вопросам специальности каждого командира.
Для этого нужно не только составить хорошие приказы по боевой подготовке, надо всячески ускорять издание новых уставов, без которых теперь уже трудно ожидать большого роста наших командиров и начальников. Генеральному штабу нужно заняться уставным делом, выделить для этого лучших людей, организовать необходимые учения для проверки отдельных уставных положений и т.п.
Сейчас нужен Полевой устав⁹⁵, как воздух. Необходимо его скорее дать войскам. Пусть он будет иметь недочеты, погрешности, через год мы его подправим. Полевой устав, без которого нельзя установить основных и единых для всей армии положений ведения общевойскового боя, нужен поскорее и потому, что мы не можем без нового Полевого устава обновить боевые тактические уставы родов войск, а это также необходимо поскорее сделать.
Нужно также, не откладывая больше, приступить к созданию высшей общевойсковой школы⁹⁶, о которой мы давно говорили. В эту школу (точное название придумаем потом) придется подобрать наиболее способных и подготовленных людей из окончивших ранее другие академии для подготовки из них высших командиров и работников высших штабов, крупных организаторов боя и операции.
Несколько замечаний относительно военных званий. Военные звания, введенные недавно правительством, вызывают среди нашего начальствующего состава немало разговоров, в том числе и вредных. Некоторые, например, считают, что введение военных званий — это что-то вроде введения чинов, а поэтому вещь неприятная и ненужная. Был даже случай, когда один запасник пришел, бросил свой военный билет и заявил, что он, видите ли, такой революционер, такой коммунист, что не может выдержать введения чинов и просит его исключить из запаса командиров Рабоче-крестьянской Красной армии.
Гамарник. Потом он оказался все-таки больным, когда мы его проверили.
Ворошилов. Я об этом не знал. Во всяком случае и из сводок, и из разговоров я знаю, что подобные настроения вообще есть у кое-кого из наших людей. Есть и такие, которые думают, что военные звания — это хорошая вещь, теперь будет не то, что раньше было, только теперь мы становимся настоящими командирами и прочее в этом роде. А третьи думают, что вообще ничего не произошло, никаких существенных изменений не случилось — как был я хорошим ком-мунистом-командиром, так им и буду, а кто был плохим, так тот плохим и остался. Я думаю, товарищи, что все эти рассуждения и ошибочны, и вредны.
Центральный Комитет партии и наше правительство, когда вводили военные звания, отдавали себе точный отчет в значении и целях этого очень серьезного мероприятия. Что же в основном означает введение военных званий? Прежде всего то, что наш начальствующий состав только теперь рассаживается по-настоящему, каждый на свое место. Я не говорю о двух-трех десятках человек верхушки армии. Этих командиров назначает само правительство и оно только компетентно судит о правильности присвоения персональных военных званий этим лицам. Я имею в виду всю массу нашего начсостава, и в этом отношения только теперь, когда мы по-настоящему, добираясь до корней каждого нашего командира и начальника персонально, взялись за дело присвоения званий, только теперь мы поняли, как у нас был поверхностно организован важнейший наш капитал — наше человеческое, если можно так выразиться, хозяйство. А кто может думать, что это не сказывалось на деле? Когда мы, руководители, лично не знали по-настоящему о каждом командире и начальнике все, что он собою представляет, кто какой опыт имеет, кто на что по-настоящему способен, разве это не отражалось на деле? Разумеется, отражалось, и притом очень вредно. Только теперь мы все по-настоящему и воочию, на живых людях, убедились в очень серьезных ненормальностях в системе прохождения службы начальствующего состава. Может быть, тех неприятностей, недоделок и дефектов, о которых мы здесь говорили, было бы значительно меньше, если бы люди были расставлены правильно и более целесообразно и систематично, проходили свою службу в армии. Могут сказать, что определенная система прохождения службы в РККА была и раньше. Порядок аттестования и продвижения начсостава существует давно. Это верно. Однако верно также и то, что у нас создалась такая неразбериха и путаница в прохождении службы начсоством, что мы стояли перед угрозой потерять возможность получать от страны лучших людей в армию, так как никакой четкости в служебном продвижении командира у нас не было.
Достаточно только взять наших ромбистов (генералитет), чтобы понять нелепость положения. У нас люди с 3—4 ромбами на одном месте сидели годами. Я думаю, что не обижу этих хороших товарищей, если упомяну кое-кого из них. Возьму, к примеру, т. Лангового, который сидит у меня под боком и ведает большим делом. У него было 3 ромба, по занимаемой должности он имел право на них. А когда нужно было дать ему военное звание, то больше полковника ничего не дашь. И это не его вина. Он был хорошим работником в различных областях. Был в Персии, Женеве, его можно послать в Америку, Англию, Францию, куда угодно, но у него очень мало командного стажа и опыта практической войсковой работы. А ведь он окончил академию, может командовать. Если бы у нас была правильно организована система прохождения службы, этого не случилось бы. Тов. Ланговой за свою службу не раз побывал бы в войсках, он обязан был бы стажироваться, командовать.
Возьмите т. Шпекторова, всеми уважаемого человека с большими знаниями, умницу, было у него 3, а раньше, кажется, даже 4 ромба. А теперь мы вынуждены были дать ему звание бригадного комиссара, ничего не поделаешь, так сложилась служебная карьера этого командира, и опять-таки не по его вине. Ему нужна стажировка, нужно по-новому теперь проходить свою службу. То же самое примерно и с тт. Мовчиным, Симоновым.
Конечно, после того как эти товарищи годика по два покомандуют, мы их быстро выдвинем, потому что они заслуживают того, чтобы быть в более высоких званиях. А пока что благодаря неразберихе и чепухе, которая существовала, эти и многие другие «пострадавшие» товарищи должны усердно работать — это главное, не особенно тоскуя о высоком военном звании — оно придет, обязательно придет.
Дыбенко. Сейчас называют ромбопад.
Ворошилов. Таким образом, важнейшая сторона этой большой реформы заключается в том, что мы установили впервые и по-настоящему правильный и планомерный порядок прохождения начсоставом службы в армии. Отныне, поскольку законодательным порядком установлены сроки выслуги в определенных должностях, никто из начальников не сможет помешать нормальному, закономерному росту и продвижению каждого военнослужащего. Красная армия выросла в первоклассную, вооруженную современной техникой, силу. Люди, кадры такой армии должны быть превосходно подготовлены и организованы. Военное звание — это один из лучших стимулов скрепления и цементизации кадров. Отныне в армии ничего случайного, временного, неустойчивого нет. Каждый работник, заранее знает свой служебный путь. От него самого зависит ускорить свое движение вперед, сократить сроки пребывания в том или ином военном звании.
Я думаю, что среди нас не найдется ни одного человека, который не понимал бы всей важности введения в Красной армии военных персональных званий. Благотворность этой реформы, несомненно, скоро скажется в сильнейшем росте, я бы сказал, расцвете наших командных и начальствующих кадров.
Но, как и всякое дело, и это важнейшее мероприятие правительства и партии нужно по-настоящему провести в жизнь. Нам надлежит не только пресечь всякие неумные разговоры — их не так много, — необходимо поскорее и основательно переаттестовать весь личный состав и присвоить каждому персональное военное звание. Можно заранее сказать, что в таком большом деле не обойтись без некоторых ошибок и упущений. Неизбежно будут и недовольные, так как дело идет о сотнях тысяч человек, но этим смущаться не следует, невольные ошибки будут исправлены, действительно обиженные будут удовлетворены, а в общем через пару лет наша Красная армия, ее командиры и начсостав будут стоять неизмеримо выше, чем-то было бы без этой реформы.
Несколько слов по вопросам нашего военного хозяйства. После того, как ЦК партии и правительство указали на безобразия, которые имели место в области вещевого довольствия РККА, после того как мы создали отдельные управления по обозно-вещевому снабжению и продовольствию, после того как командующие войсками и другие начальники непосредственно занялись этим вопросом, кое-какие улучшения, бесспорно, имеются не только в вещевом и продовольственном деле, но и во всех отраслях работы нашего военного хозяйства. Наши склады приведены в относительный порядок, начали налаживать учет, кое-как наши командиры и политработники стали находить время и заглядывать для контроля своих хозяйственных органов, стали подумывать и над тем, как и чему учить и как помогать нашим хозяйственникам. Первые результаты уже имеются. Но мы будем самообольщаться, если решим, что уже все сделано и можно успокоиться. Работы впереди непочатый край. Подготовка всех наших многообразных тылов на военное время у нас отстала от общего развития техники, вооружения и организации армии.
Дело подготовки тыла к будущей войне мы только тогда, в частности, будем считать в надежном положении, когда все наше существующее уже сейчас окружное и войсковое хозяйство во всем его объеме, во всех его отраслях и во всех родах войск будет приведено в полный порядок. Есть ли возможность привести его в надлежащий вид, в надлежащий порядок? Безусловно, есть. Нужно только нашим командующим, их помощникам, командирам корпусов и дивизий, начальникам родов войск и служб, нашим политработникам строить свою работу так, чтобы бьшо выкроено достаточно времени для хозяйственных вопросов. Нужно помнить, что хозяйство — это не только богатство страны, выделенное в наше распоряжение, но и основное условие победы над противником. Все это как будто бы такие аксиомы, о которых не следовало бы здесь говорить, однако тот позор, который мы пережили в связи с обнаруженными вопиющими безобразиями в нашем военном хозяйство, заставляет серьезно ставить этот вопрос и здесь. Нам бьшо неприятно выслушивать справедливую критику контрольных органов, указывавших на промахи, проступки и неряшество в нашем хозяйстве, но будет еще более неприятно, если война застанет нас с неустроенным тылом. Нам придется серьезно и дорого заплатить за это. Воевать без хорошо налаженного военного хозяйства, прекрасно работающего хозяйственного аппарата, совершенно невозможно. Хороший, крепкий тыл — залог успехов и побед. А у нас немало людей, которые, увлекаясь подготовкой боевой части своих соединений, забывают об этой аксиоме, забывают, что без надежного тыла самые лучшие войска ничего сделать не смогут.
В 1936 г. необходимо вопросам хозяйства уделять столь же серьезное внимание, как и другим вопросам подготовки войск.
Несколько слов о Дальнем Востоке. Тов. Блюхер (к сожалению, он сейчас отсутствует) сказал, что ОКДВА многого добилась, «но вот для действий наших войск в условиях горно-таежной местности мы не подготовлены и в смысле личной подготовки, и организационной». Поздравлять вас с этим, товарищи-дальневосточники, не приходится. Чему же вы тогда научились за четыре года непосредственной военной опасности, за четыре года, когда мы вам ничего не жалели и давали все вне всякой очереди? Что же, война должна была стрястись, чтобы вы по-настоящему научились воевать? Или вы хотите воевать только в низменных местах, долинах, на плоскостях? Не нужно ли договориться с японцами, в какой местности мы согласны драться и в какой не согласны? Когда они будут нашими друзьями, мы, пожалуй, договоримся и будем устраивать двухсторонние учения в местах, которые и им, и нам будут наиболее подходящими. Но пока они являются нашими злейшими врагами, нам нужно готовиться воевать в условиях, которые будут одинаковыми и для нас, и для них. Больше того: мы должны готовиться так, чтобы в любых условиях драться несравненно лучше, чем японцы. Японцы, таков характер местности их метрополии, больше всего готовятся в горах, лесисто-болотистых местах. Почему же вы отстаете с этим делом? Тов. Мерецков и другие товарищи рассказывали, как они проводили учение в горах, рассказывали о курьезах, как части путались, не могли найти одна другую. Семен Михайлович раздраженно бросил реплику: если вы параллельными ущельями идете, вы, конечно, никогда не встретите друг друга, потому что эти ущелья разделяются хребтами.
Вот в том-то и беда, что люди вместо того, чтобы сперва самим поездить по местности, изучить ее так, как сделал т. Якир, при подготовке Киевских маневров, выступают сразу на местность с массой людей, лошадей, с танками, артиллерией и прочее и пытаются без должной предварительной подготовки разыграть сражения и с налета разрешить сложные задачи боевой подготовки. Тов. Якир с командным составом рекогносцировал местность по-настоящему, несколько раза потом начальники хорошо разыграли на ней маневр. На учениях, пока войска и командиры должным образом не подготовлены, так и надо поступать. Да и вообще, кто и где говорил, что учения надо сразу начинать на местности с целыми соединениями войск? Это просто неправильно. Необходимо сначала и на картах, и на местности проверить и подготовить начальников, произвести внимательную рекогносцировку, тогда и учения с войсками дадут хорошие результаты.
Ничего этого т. Мерецков с Иваном Федоровичем (Федько) не предусмотрели и не сделали. Все шло, я думаю, как обычно в таких случаях делается — размалевали карты, наметили маршруты на картах, даже рассчитали время и двинулись. А до этого учили войска и командиров вокруг своих казарм. Ну, войска и пошли, а в результате, вы слышали здесь, полк оторвался, и два дня не могли его найти. Если бы вы, товарищи, по-настоящему разведали местность, да еще с командирами дивизий, полков и, может быть, батальонов, вы бы даже то, о чем сказал Семен Михайлович, могли бы опровергнуть, потому что все эти параллельно идущие ущелья, разделенные хребтами, все-таки в каких-то точках имеют маленькие проходы. Войска вместо блужданий действительно учились бы боевым действиям в горно-лесистой местности, внезапным налетам на противника из таких мест, откуда их никто не мог ожидать. Вы хоть бы прочитали Арсеньева «В дебрях Уссурийского края»⁹⁷ — и то многому научились бы. Он там прекрасно описывает условия гор и тайги Приморья, дает много конкретных данных об ущельях, об их характере, о таежных болотах, о районе озера Ханка, об общем характере местности.
Люди сидят, работают много, учат войска «по-европейски», а свой театр знают плохо и недостаточно задумываются над тем, как возможно лучше воевать именно в своих конкретных условиях. В 1936 г. нужно это исправить. Если бы вы по-настоящему полазили по тайге и горам, изучили бы как следует пару направлений, то даже и этого достаточно, чтобы иметь общее представление о характере и особенностях и других рядом лежащих горно-лесных массивов. Нужно обучать войска, ни на одну минуту не забывая о конкретной своей действительности, об особенностях своего театра и своего противника.
Я вовсе не собираюсь отрицать успехи, которые имеет ОКДВА в боевой подготовке. Нужно отдать справедливость, вы сейчас выглядите гораздо лучше, чем два года или даже год тому назад. Достижения у вас значительные, и то, что вы полезли в горы, поняли, что этим делом нужно заниматься, — это очень хорошо. Но вот благодаря тому, что до того в горы и в тайгу как следует не лазили, один раз полезли, испугались и теперь кричат караул, — нужно в корне реорганизовать армию и т.д. Вместо заботы о том, как лучше на будущий год готовить войска и организовывать учения в горно-лесистом районе, в болотах, спорят вокруг одного — как реорганизовать армию.
Одни хотят перестроить всю армию, перевести ее на вьюки, весь обоз выбросить, переделать оружие и т.д. Эта крайняя «партия» ведет борьбу против «умеренного» течения, которое считает, что какую-то часть армии нужно переделать, но все-таки увлекаться нечего, потому что на дальневосточном театре не все направления одинаковы. Это правильно. Характер театра военных действий вовсе не одинаков, скажем, в Приморье и на Сунгарийском направлении или в районе Благовещенска. Есть направление и за горами, и за Амуром — в Маньчжурии, о чем мы должны думать не меньше, чем о своей приграничной территории. Есть и такие районы, где характер действий мало будет отличен от типичных наших западных направлений. Поэтому рьяные организационные увлечения излишни, они, во-первых, неверны по существу, а кроме того, отвлекают от тех конкретных и нужных задач, которые вы сами совершенно правильно перед собой ставите для быстрейшего разрешения. Вместе с тем мы примем все меры, чтобы возможно более продуманно внести поскорее необходимые организационные поправки, где это требуется, и обеспечить вас в нужных пределах горной амуницией.
О морских силах
Ворошилов. К сожалению, в этом году я лишен был возможности побывать на морях, но по докладам и начальника Морских сил, и командующих флотами, и по тем неприятностям, о которых мы получали с морей сведения, мы все-таки более или менее осведомлены о том, что в наших флотах происходит.
Нужно отдать справедливость т. Викторову и его заместителям тт. Окуневу и Кирееву, что лучше всего боевая подготовка идет на
Дальнем Востоке. Невзирая на то что Тихоокеанский флот находится в более трудных условиях, чем другие, — и в смысле отдаленности от центра, и в материальном отношении, и просто по своей молодости, — постановка дела, успехи в боевой подготовке у т. Викторова лучше, чем на других морях.
Правда, т. Викторову дали хороших людей, отобрали лучшее, что было на Черном и Балтийском морях, но благодаря и тому, что сам т. Викторов человек напористый и знающий дело, им всем вместе удалось за короткое время создать настоящий боевой флот. Мы даже не представляем себе еще ясно, что это значит. Это значит, что наши недруги с Востока немного чувствуют себя со связанными руками. Несколько десятков хороших подлодок в руках хорошо организованных и умело управляющих ими команд — это немалая сила. Если т. Викторов будет продолжать боевую подготовку в том же духе, теми же методами, как он это делал совершенно правильно до сих пор, думаю, что на случай войны японцы будут очень осторожно действовать с моря и не особенно будут спокойны также за свои коммуникации.
Гамарник. А скоро у них «ленинцы» начнут ходить.
Ворошилов. Скоро Тихоокеанский флот получит корабли большого водоизмещения и большой боевой силы со значительным радиусом действия и автономностью. Так вот, если дело будет и дальше развиваться в том же направлении, а иначе оно не должно быть, то на Тихом океане все будет более или менее благополучно. И если у вас, т. Викторов, там имеются «пацифистские» настроения, о чем вы здесь сообщили, их нужно ликвидировать возможно скорее, как следует.
Правительство и мы все в меру сил делаем все, чтобы в кратчайшие сроки еще более усилить Тихоокеанский флот и подводными, и надводными, и воздушными силами, и береговой обороной.
Конечно, недочеты и у т. Викторова есть. Он о них здесь говорил, но тем не менее успехи на Дальнем Востоке у нас более заметны, чем недочеты. Это не может не радовать. Но это не должно кружить голову тихоокеанцев. Вам нужно работать еще больше и еще лучше.
На Черном море в этом году велась напряженная работа по боевой подготовке, по сколачиванию кораблей и соединений, и надо сказать, что отдельные корабли там действительно работают прекрасно. В частности, выделяется, по всем сведениям, «Червона Украина».
Но все-таки недочетов у т. Кожанова еще очень много. Был и один несчастный случай — тяжелый самолет вылетел и погиб, и они долго не знали даже, где он погиб.
О плохой постановке дела в штабе т. Кожанова т. Орлов уже упомянул в своем докладе.
Я считаю нужным сообщить вам о таком случае. Мне нужно было вызвать по боевой тревоге крейсер к Кавказскому побережью. Я дал соответствующую шифровку, которая была немедленно доставлена в Севастополь, и все же крейсер вышел с опозданием больше чем на полсуток. Если бы, отправив телеграмму, я не приказал одновременно связаться с Москвой и если бы оттуда управляющий делами НКО т. Смородинов все время по телефону не подталкивал штаб флота, чтобы он немедля высылал крейсер, опоздание бьшо бы безусловно большим. Почему это произошло? Это произошло потому, что, получив срочную шифровку, дежурный шифровальщик отложил ее до утра, дежурный по штабу его не подтолкнул, не проверил и никому не доложил. В результате начальство флота не знало о полученном срочном приказании. Вы представляете, что это за безобразие. Ну, а если бы в Черное море вошли корабли противника, да не для прогулки, а по делам более серьезным, что бьшо бы тогда? Что бьшо бы, если бы на нас напали и напали бы не там, где вы живете — в Севастополе, а где-нибудь в другом месте, например, где наши нефтепроводы, а сообщения о появлении кораблей противника лежали бы в недрах канцелярий и не доходили многими часами до командования? Чего стоит такое управление?
Я должен вообще сказать, что до сих пор еще (я нашим морякам и в приказе, и устно много раз это указывал) меня очень беспокоит служба боевого управления в целом: и работа штабов флотов и соединений, и служба управления на кораблях. В этом деле у моряков много еще недоработано, нет четкости, нужной здесь в максимальной степени.
На Балтийском флоте, нужно отдать ему справедливость, не может быть без несчастных случаев, без многочисленных жертв. Они были в прошлом году, были и в этом году. Несчастные случаи характеризуют, конечно, управление.
Вы, дорогие товарищи, управляющие нашим Балтийским Краснознаменным флотом, замечательные люди, и Лев Михайлович Галлер, и Александр Сергеевич Гришин, замечательные у вас имена и отчества, а работа у вас неважная.
В этом году собственную подлодку собственным линкором разрезали и утопили при самых диких, невероятных обстоятельствах. Это дело мы с т. Орловым лично разбирали. Погубили на этой подлодке 55 чел.[2], а в 1933 г. 68 чел. погубили на «Марате». И оба раза — только из-за безобразной организации дела, непродуманности в работе, в командовании, в управлении. Линкор и то ухитрились у себя под носом, недалеко от Кронштадта, посадить на камни, повредили дно и рисковали очень многим. Оказалось потом, что промеры недавно были произведены, об опасности плавания в этом районе и об этих самых злополучных камнях были все данные, но бумажки лежали где-то под сукном в канцелярии. Не говорю уже о мелких безобразиях, какие у них творятся, и не в малом количестве. Я думаю, что этому нужно положить конец, т. Орлов.
Орлов. Правильно.
Ворошилов. В этом не только они виноваты, но и мы с вами, а вы, возглавляющий Морские силы, виноваты не меньше, чем они.
Меня спрашивали в правительстве и в ЦК: будет ли конец этим безобразиям? Я давал обещания, что будет, но уверенности у меня нет. И на 1936 г. и т. Кожанову, и т. Галлеру, и т. Гугину, и т. Гришину нужно свою работу планировать таким образом, чтобы ни при каких условиях ничего подобного не было.
Вы посмотрите — работает т. Викторов, боюсь сглазить его, в более трудных условиях: безусловно, у него трудностей больше, приходится «елозить» по Японскому морю при штормах и бурях, пока только одну подлодку посадил, не знаю, снял уже или нет.
Голос с места. Нет.
Ворошилов. Значит, насадил как следует, хорошо, что без человеческих жертв. Если можно на Тихом океане, в условиях несравненно более трудных, чем на Балтике и Черном море, вести работу более или менее нормально, то и вы можете организовать дело так, чтобы безобразий не иметь.
Об учете
Ворошилов. Товарищи командующие и начальники управлений, вникните в эту механику. Изучите это дело и все, что мешает вам знать по-настоящему, что представляет собой ваш округ, а нам здесь в центре, что представляет собой наша армия и в людском, и в материальном отношении, и давайте все, что не соответствует нашим потребностям в смысле учета, совместными усилиями устраним. Дело должно быть организовано таким образом, чтобы в низовых звеньях каждодневно знать, а в высших штабах — в определенные периоды времени точно все, что у нас есть. Пока это дело у нас поставлено неудовлетворительно.
Вопросы строительства. Тов. Левензон доложил вам решения правительства о снижении себестоимости строительства, доложил и предлагаемые им мероприятия по выполнению этих решений. Я очень боюсь, как бы нам не сорваться в этом деле. Не знаю, как думает т. Левензон полностью провести все эти мероприятия, если он вместе с округами не обеспечит снижение стоимости соответствующими резервами. Ведь помимо транспорта, помимо норм и целого ряда мероприятий, которые вы здесь правильно указываете, нужно иметь еще какие-то резервы, за счет которых надлежит снизить стоимость строительства. Я рекомендую очень внимательно подумать о резервах.
У нас людей на стройках больше, чем нужно, — вот главный резерв. А содержание людей и плохая работа людей, низкая производительность труда стоят дороже всего. Вы говорите (обращаясь к т. Левензону), что хотите сокращать. Нужно пойти по этой линии. Но зато нужно заботиться о тех людях, которые у нас будут работать. Нужно их обеспечить и устроить. Хорошо платите меньшему количеству, обеспечьте, чтобы ваши строители жили в уюте и довольстве, и они будут лучше и больше работать. В конце концов, это даст удешевление. Кроме того, надо, наконец, решительно на деле, а не разговорами, пойти по линии механизации, которой очень еще мало на наших стройках. Нужно учить людей хорошо владеть строительными механизмами. Это тоже важнейший резерв. Очень хорошо, что вы верите, что на 14% можно сократить, но верите пока что вы только.
Гамарник. Он обязан верить.
Ворошилов. Он обязан верить потому, что ему приказывают, а я не знаю, как думают командующие. Вы потребовали, чтобы командующие не удорожали строительства? Не знаю, как т. Якир, но т. Уборе-вич развернул фронт строительства в 1935 г. не только по программе, установленной на этот год, но и в счет 1936 г. А вы (обращаясь к т. Уборевичу) не имели права ничего сверх плана строить. Это нужно запретить, так как, если вы позволите людям увлечься и развертывать строительство сверх плана, у вас много будет начато, но мало закончено, строительство затянется и даст большое удорожание. Имейте в виду, что мы будем ЦК конкретно докладывать — Уборевич вот на столько-то и настолько-то не справился, Якир справился на столько-то, перевыполнил, ура ему. Насчет того, кто выполнил и кто нет, это в речи так говорится, а на деле может быть наоборот: Якир не справился, а Уборевич перевыполнил, ему ура. Мы будем принимать все меры, чтобы вам помогать. Но в то же время мы будем все время следить, кто и как строит.
Уборевич. Имейте в виду, что мы каждый месяц по 5—7 дней стояли, снабжение материалами бьшо плохое.
Ворошилов. Все эти вопросы надо как следует обсудить и рассчитать все точно. В 1936 г. мы обязаны построить хорошо на 2 млрд 400 млн по ценам 1935 г., получив на это денег на 14% меньше. Это нужно всем запомнить.
Последний вопрос. Я получил записку от т. Максимова, начальника 7-го отдела штаба. Тов. Максимов справедливо сетует на то, что мы мало замечаем такую, казалось бы, небольшую, но очень важную службу, какой является служба топографическая. Я с ним согласен. Среди наших топографов есть люди, которых надо наградить. Мы постараемся это сделать, думаю, что и правительство с этим согласится. За один год они проделали топографическую съемку в несколько сот тысяч квадратных километров, по площади, равной целой Франции. Работа наших военных топографов проводилась в самых тяжелых условиях, часто в местах, где на карте были белые пятна. Кроме того, есть большие успехи по аэротопографии и фотограмметрии, которые нужно энергично использовать в боевой подготовке войск. Я считаю, что на работу т. Максимова и его людей мы должны обратить серьезное внимание и поощрять их. Топографы дают нам сейчас много полезных вещей и для армии в целом, и для укрепрайонов, и для артиллерии, и для авиации в частности.
Кончаю. На 1936 г. перед нами стоят те же основные задачи, что и в истекшем году, только еще более усложненные.
На 1936 г. мы должны четко указать войскам не только их задачи, не только, что им надлежит делать, но возможно основательнее указать и методы, как надлежит работать, чтобы получить наибольшие успехи. У нас накопилось очень много замечательного опыта и замечательных примеров. Надо быстрее распространять лучший опыт и образцы работы лучших людей на всю армию. (Аплодисменты всего зала.)
Вряд ли целесообразно зачитывать сейчас проекты приказов на 1936 г. В комиссиях ведь работали почти все участники совещания.
Нужно поручить председателям комиссий вместе с моими заместителями и начальником Генерального штаба еще раз прочитать и выправить эти проекты. Потом мы дадим приказы по всем обсуждавшимся здесь вопросам.
Заседание объявляю закрытым.
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 157-168.
[1] Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. Март 1934—1940. С. 87.
[2] См. примечание 16.
Источник: Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Декабрь 1935 г.: Документы и материалы. — М.: "РОССПЭН", 2008. С. 454-483
Архив: РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 157-168 (12599).
Не ранее 14 декабря 1935 г.
8—14 декабря 1935 г. Протокол заседания Военного совета при НКО СССР
Присутствуют: тов. Ворошилов, Гамарник, Тухачевский, Буденный, Егоров, Блюхер, Алкснис, Амелин, Апанасенко, Аппога, Аронштам, Баранов, Белов, Булин, Василенко, Векличев, Великанов, Викторов, Галлер, Гарькавый, Гайлит, Германович, Горбачев, Грибов, Грязнов, Гугин, Гришин, Дубовый, Дыбенко, Ефимов, Ингаунис, Иппо, Казанский, Каменев, Каширин, Кожанов, Корк, Кулик, Кучинский, Ковтюх, Криворучко, Кутяков, Лапин, Левандовский, Левичев, Лудри, Меженинов, Мезис, Мерецков, Обысов, Орлов, Ошлей, Осепян, Петин, Примаков, Прокофьев, Рогове кий, Седякин, Славин, Смирнов, Тимошенко, То-дорский, Ткачев И.Ф., Туровский, Уборевич, Урицкий, Федько, Фельдман, Фишман, Халепский, Хрулев, Хрипин, Шапошников, Шестаков, Шифрес, Штерн, Эйдеман, Якир, Ярцев.
Приглашены: тов. Базилевич, Бергстрем, Березкин, Богомягков, Быстрых, Вольпе, Гай, Душенов, Жильцов, Зиновьев, Ильин, Каль-пус, Кожевников, Косич, Куйбышев, Лавров, Ланда, Левензон, Лонгва, Максимов, Неронов, Никольский, Панцержанский, Паш-ковский, Петухов, Рымшан, Смирнов П.И., Ткалун, Ткачев М.Л., Троянкер, Ульрих, Фриновский, Харитонов, Хаханьян, Щаденко.
По п. 3 — тов. Авиновицкий, Дроздов, Карасик, Могилевкин, Ольшевский, Розынко, Сакриер, Середин, Смирнов С.С.
По п. 4 и 5 — тов. Вайнер Л.Я., Дзыза, Гусарев, Горшков, Козловский, Михайлин, Павлов, Пачкин, Перцовский, Рабинович, Сава-ненков.
Слушали:
1. Итоги боевой и политической подготовки за 1935 г. и задачи на 1936 г.
Доклады А.И. Егорова, Я.Б. Гамарника, В.М. Орлова.
В прениях выступили: Дыбенко, Фишман, Халепский, Великанов, Горбачев, Федько, Роговский, Каширин, Левандовский, Дубовой, Гарькавый, Шапошников, Викторов, Гайлит, Грязнов, Уборевич, Алкснис, Якир, Кожанов, Галлер, Лавров, Меженинов, Тухачевский, Душенов, Косич, Хрипин, Шестаков, Буденный, Кучинский, Левичев, Эйдеман, Мезис, Лапин, Грибов, Ку-тяков, Блюхер, Бергстрем, Седякин, Примаков, Мерецков, Максимов, Гугин, Петин, Аронштам.
2. Авиационные вопросы:
а) система оперативно-тактической подготовки высшего комсостава и штабов;
б) управление (разведка, связь, штурманская и метеослужбы);
в) воздушный бой;
г) огневое дело;
Д) тыл;
е) вузы.
Доклад т. Я.И. Алксниса
В прениях выступили: Каменев, Ткачев И.Ф., Ингаунис, Тодор-ский, Бергстрем, Меженинов, Лавров, Якир, Хрипин, Тухачевский, Лапин, Лонгва.
3. Мероприятия по улучшению эксплуатации, хранения и сбережения оружия, боеприпасов и технического имущества:
а) в войсках;
б) на складах.
Доклад т. М.Н. Тухачевского.
В прениях выступили: Ефимов, Мезис, Хрулев, Розынко, Ольшевский, Гайлит, Максимов, Середин, Смирнов, Бокис, Кулик, Дроздов, Роговский, Викторов, Федько.
4. Об обозно-вещевом и продовольственном снабжении РККА (выполнение постановления СНК и ЦК ВКП(б), приказов № 0059, 0060, 0145, 0190 и директивы № 294941 сс).
Доклады Д.И. Косича, А.И. Жильцова.
В прениях выступили: Дыбенко, Дзыза, Векличев, Буденный, Федько, Шестаков, Амелин, Ошлей, Гришин, Прокофьев, Зиновьев, Баранов, Аронштам.
5. О мерах по выполнению постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 4.12.1935 г. в отношении удешевления строительства на 1936 г.
Доклад Ф.Я. Левензона.
В прениях выступили: Дзыза, Гайлит, Петин, Пачкин, Козловский, Дыбенко, Рабинович, Гусарев, Горшков, Алкснис.
Постановили:
1. Создать комиссии для разработки:
а) Проекта приказа об итогах боевой и политической подготовки за 1935 г. и задачах на 1936 г. в составе: А.И. Егорова (председатель), Блюхера, Буденного, Якира, Уборевича, Шапошникова, Великанова, Федько, Алксниса, Халепского, Меженинова, Седякина, Орлова, Викторова, Галлера, Фишмана, Смирнова, Аронштама, Гришина, Векли-чева, Тимошенко, Ингауниса, Лапина, Осегоша, Левичева, Грязнова, Дыбенко, Булина, Лонгвы, Славина, Петина, Амелина, Роговского, Корка, Дубового, Гарькавого, Кожанова, Тухачевского, Белова.
б) Проекта приказа по авиационным вопроса в составе: Алксниса (председатель), Якира, Уборевича, Каменева, Шапошникова, Орлова, Викторова, Кожанова, Федько, Меженинова, Хрипина, Лапина, Ингауниса, Тодорского, Бергстрема, Ткачева И.Ф., Фишмана, Лонгва, Грязнова, Лаврова, Василенко.
в) Перечня конкретных мероприятий по улучшению эксплуатации, хранения и сбережения оружия, боезапаса и технического имущества в войсках и на складах в составе: М.Н. Тухачевского (председатель), Уборевича, Якира, Шапошникова, Блюхера, Каширина, Гайлита, Левандовского, Викторова, Кожанова, Роговского, Ефимова, Левензона, Хрулева, Кулика, Фишмана, Орлова, Халепского, Алксниса, Лонгвы, Левичева, Мезиса, Аппоги, Петина, Горбачева, Галлера, Белова, Дубового, Розынко, Ольшевского, Дроздова, Середина, Сакриера, Бокиса, Грибова, Мерецкова.
г) Мероприятий по удешевлению строительства на 1936 г. (во исполнение постановления СНК и ЦК ВКП(б) от 4.12.1935 г. № 2606-429 с) в составе: Я.Б. Гамарника (председатель), Левичева, Якира, Уборевича, Блюхера, Шапошникова, Викторова, Грязнова, Дыбенко, Ошлея, Дзызы, Хрулева, Петина, Левинзона, Гусарева, Козловского, Рабиновича, Саваненкова, Пачкина, Алксниса, Халепского, Орлова, Горшкова, Павлова, Булина, Смирнова, Аппоги, Душенова.
Комиссиям в 3-дневный срок закончить свою работу.
2. Поручить заместителям народного комиссара армейскому комиссару 1-го ранга Я.Б. Гамарнику и Маршалу Советского Союза М.Н. Тухачевскому, начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза А.И. Егорову вместе с председателями комиссий окончательно отработать проекты приказов и перечни мероприятий по всем вопросам работы комиссий и 19.12 с.г. представить на утверждение народному комиссару.
Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза Ворошилов
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 1365. Л. 78-81. Подлинник
Источник: Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Декабрь 1935 г.: Документы и материалы. — М.: "РОССПЭН", 2008. С. 420-422 (12597).