Аристофан Осы Действующие лица

Бделиклеон

Говори, сколько влезет; потом все равно говорить о величии власти

Перестанешь: тогда и окажешься ты победителем с задом побитым.


Филоклеон

Но приятнее всех мне судейских утех, – я сказать позабыл, – вот какая:

Только я ворочусь с триоболом домой, домочадцы гурьбою обступят
И начнут лебезить, знают: деньги принес! Первым долгом меня моя дочка
И омоет, и ноги мои умастит, и, прижавшись ко мне, поцелует,
И лепечет мне: «Папочка мой», а сама языком своим удит монету.⁶⁰
Чтоб умаслить меня, моя женушка мне мягкий хлеб предлагает любовно
И, подсевши ко мне, угощает меня: «Ты вот этого, милый, покушай
Да отведай того». Вот отрада моя! Я тогда не подумаю даже
Ни смотреть на тебя, ни справляться о том, скоро ль кушанье повар сготовит,
Проклиная меня и ворча, что опять ему скоро готовить придется.


Делает жест, как бы отсчитывая деньги.

Вот где есть у меня «оборона от зол» и «надежный оплот против копий».⁶¹

Если кружку вина не нацедишь ты мне, – не беда: есть на это осленок;⁶²
В нем вино до краев, наклоню и тяну, а осленок с разинутой пастью
Над посудой грохочет твоей и ревет так воинственно, так громогласно.
Наша власть неужели ничтожна?
Только Зевсу такая доступна,
Только с ним наравне ставят нас.
В самом деле, когда зашумим мы в суде,
То прохожий народ, услыхав, говорит:
«Слышишь, гром-то какой раздается в суде!
Царь наш Зевс!» А когда
Брошу молнию я, то мои богачи
И весь важный народ
Залопочут и воздух испортят.
Да и ты ведь изрядно боишься меня,
Да, клянуся Деметрой, боишься, а я, –
Провалиться мне, если боюсь я!


Второе полухорие
Антода

Я никогда не слышал раньше,

Чтоб говорить мог кто-нибудь
Так ясно, так понятно.