Формирование современной концепции развития стран с переходной экономикой

ФОРМИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННОЙ КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ СТРАН С ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКОЙ
Л.П. СТЕБЛЯКОВА,
кандидат экономических наук, доцент
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Второе десятилетие рыночных преобразований остро ставит вопросы, касающиеся содержания современного этапа трансформации экономи­ческой системы, роли и содержания следующего этапа страновых конвергенций, которые должны сблизить социально-экономические системы и па­раметры жизни Востока и Запада. Как выяснилось, переход к рыночной экономике, рассматриваемый как быстрое сближение с «нормальной институци­ональной и системной конфигурацией» не обеспе­чил автоматического экономического процветания. Напротив, в бывшем Восточном блоке наблюдалась глубокая депрессия, вызванная действием различ­ных факторов, повлиявших на структуру и качество экономических преобразований. Именно поэтому перед постсоциалистическими странами продол­жает стоять проблема: как наиболее эффективно адаптироваться в мировую экономику, и на какой временной период растянется этот процесс? Каким должен быть «правильный» подход к осущест­влению дальнейшей трансформации, и на какой концепции он должен базироваться?
Трансформационные процессы, происходящие в экономических системах, сочетают объективное и субъективное начала. Объективное начало обус­ловлено конкретно-исторической необходимостью тех или иных преобразований, «заданностью» их содержания. Субъективное начало связано с действием социальных субъектов, на которые ока­зывают влияние различные установки и интересы. Именно господствующие интересы оказывают определяющее влияние на выбор форм, способов и масштабов осуществляемых изменений. Сочетание объективного и субъективного начал, т. е. нако­пившиеся противоречия в исходном состоянии системы, желание и способность экономических субъектов разрешить эти противоречия обуслов­ливают проводимые преобразования.
Эволюционный характер трансформацион­ных процессов, происходящих в экономических системах, определяет необходимость генетичес­кого подхода к разработке стратегии развития. То есть выбор страновой траектории должен не просто сводиться к копированию «чужих», даже успешно существующих моделей социально-эко­номического развития, а должен осуществляться в соответствии с объективными факторами развития конкретного сообщества, обусловливающими его технико-технологическое состояние и институци­ональные особенности. При этом эффективность социально-экономических трансформаций должна обеспечиваться их рациональным управлением. Как следствие, повышается роль государства, от которого требуется не только разработка обосно­ванной стратегии и тактики социально-экономи­ческих преобразований, но и их последовательная реализация с учетом общенациональных интере­сов, а также интересов отдельных индивидов.
Переходной экономической системе присуща многоукладность — сосуществование как устарев­ших, так и новых форм хозяйствования, а также некоторых «промежуточных» форм. Как следствие, возможно возникновение противоречий между старыми и новыми составляющими. А отсутствие соответствующего механизма воспроизводства но­вых, прогрессивных форм либо его недостаточная развитость приводят к отсутствию прогрессивной направленности развития производительных сил, нелинейности и непредсказуемости развития эко­номической системы. Поэтому именно поддержа­ние развития новых и блокировка воспроизводства старых форм обеспечивают поступательное разви­тие общества.
Переходные системы, являя собой «проме­жуточное состояние» между старым и новым, обладают такими универсальными качествами, как противоречивость, неустойчивость, непредска­зуемость дальнейшего развития. То есть возникает возможность как «положительной», так и «отрица­тельной» направленности движения, признается концепция плюрализма будущего развития.
Каждой стране в рамках глобальной эволюции присуща собственная траектория движения, выбор которой определяется сочетанием внутренних и внешних факторов, тенденций развития, присущих конкретной социально-экономической системе. Действие ряда факторов обеспечивает выделение типичных для конкретной группы стран (например, находящихся на одной стадии цивилизационного развития) закономерностей развития и происходя­щих социально-экономических процессов. Можно выделить следующие группы стран, имеющих как общие, так и особенные черты развития: индустри­альные страны (послевоенные Германия и Япония); новые индустриальные страны, сделавшие ставку на «догоняющее развитие» (Тайвань, Гонконг, Южная Корея, Сингапур, Малайзия, Таиланд, Индонезия); некоторые постсоциалистические страны (страны СНГ, Польша, Венгрия, Словения, Хорватия, Чехия, Словакия); страны Латинской Америки; страны «рыночного социализма», пост- тоталитарные страны (Китай, Вьетнам).
Многообразие факторов трансформации эко­номических систем, страновая дифференциация обусловливают многообразие типов социально­экономических преобразований, исключая не­кий «обобщенный» вариант. При этом в рамках отдельной экономической системы разработка собственной модели развития должна базироваться не только на национальной самобытности, но и на селективном заимствовании мирового опыта.
Изучение специфики страновых вариантов европейской модели, обусловленной как особеннос­тями их генезиса, так и положением в мирохозяйс­твенной системе, позволяет говорить об эволю­ционной общности решаемых задач после второй мировой войны, которая уже к середине XX в. принимает выраженные формы и заключается в поиске синтеза целей экономического прогресса и социальной солидарности. Институциональной опорой «обобщенной европейской модели эконо­мики» служит социальное правовое государство, а наиболее адекватным выражением в сфере управ­ления экономикой — концепция программируемого социального рыночного хозяйства.
Для появившейся после Второй мировой вой­ны в Западной Европе системы программирования экономики характерны следующие принципы: отношения партнерства между государством и частным сектором; наличие правовой базы, ре­гулирующей взаимоотношения экономических субъектов на основе контрактов; согласование интересов сторон при условии приоритетности общественных интересов и неограниченности эко­номических свобод частного бизнеса; тесная взаи­мосвязь между государственными программами и действиями предпринимателей, обеспечивающая комплексность функционирования социально­экономической системы в определенном интервале времени.
Программирование экономики наиболее удачно сочетается с нормативным регулировани­ем, в отличие от политики жесткого администри­рования. В ходе данного процесса государством устанавливаются определенные нормативы в сфере налогообложения, кредитования, регулирования деятельности монополий, распределения и пе­рераспределения доходов, а также социальные нормативы, исполнение которых контролируется. Хозяйствующие субъекты, обладая большой свобо­дой действий, выстраивают политику в «коридоре» заложенных правительством параметров.
Для стран с переходной экономикой, пе­реживающих трудности трансформационного процесса, опыт послевоенного экономического программирования в странах Западной Европы, безусловно, представляет исключительный интерес в плане заимствования методологии и технологии организации экономического программирования с целью построения эффективной социально ориен­тированной экономики, обеспечивающей быстрый переход в постиндустриальное будущее.
Помимо опыта успешной послевоенной мо­дернизации стран Западной Европы не меньшего внимания заслуживает и изучение особенностей модернизации и структурной трансформации Японии и других стран Юго-Восточной Азии, яв­ляющих собой пример инновационного подхода к формированию промышленной политики в со­четании с широкой социальной направленностью трансформационных процессов. Послевоенное возрождение Японии и становление новых ин­дустриальных стран Юго-Восточной Азии можно отнести к феноменальным успехам экономичес­кой модернизации национальных экономических систем. Новые индустриальные страны (НИС) взяли за основу модернизации своих экономик «стратегию преследования», предусматриваю­щую освоение более дешевой, чем у конкурентов продукции на основе использования новейших технологий. Процесс быстрого промышленного развития сопровождался повышением жизнен­ного уровня населения региона. Модернизация стран Юго-Восточной Азии явилась феноменом еще и потому, что периферийные страны сумели избежать хищнической эксплуатации со стороны индустриальных центров Западной Европы и Се­верной Америки.
Конечно, оценивая опыт отдельных стран, направившихся по пути «догоняющего» развития, нельзя не признать их впечатляющие успехи. В то же время нужно учесть, что отнюдь не случайно очагами наиболее острых финансовых кризисов, разразившихся в середине и второй половине 1990-х гг., стали те страны и регионы, которые в минувшем столетии осуществили догоняющую индустриальную модернизацию и сумели при­близиться, пусть и не во всех отношениях и не по всем показателям, к уровню экономически и технологически развитых стран Западной Европы и Северной Америки. В чем же причины успехов и неудач «догоняющего» развития?
Японская экономика в середине 1980-х гг. при­знавалась самой перспективной в мире, возглавляв­шей глобальный индекс конкурентоспособности. Реформа японской экономики была начата в условиях, когда страна, как и любое догоняющее государство, находилась на низком уровне хозяйс­твенного развития. Однако уже через 15 лет Япония стала второй по индустриальной мощи державой мира. Причины столь впечатляющего прорыва связаны с эффективным использованием мобили­зационной системы развития для нужд ускоренной индустриализации.
Можно отметить три фактора стремительного роста японской экономики. Первый связан с предель­но высоким уровнем инвестиций, доля которых в ВНП не опускалась ниже 35 %. При этом большую роль в наращивании инвестиций играли крупные монополии — кейрецу — гигантские конгломераты, ставшие центрами притяжения инвестиций через подконтрольные им банки и финансовые инсти­туты. Однако нужно учесть, что искусственная инвестиционная накачка приводила к снижению эффективности производства.