быть выведен из рассмотрения до некоторой степени отрицательного результата,
полученного нами при
обсуждении идеи Истины. Этот результат поднимает новую проблему: «Почему Платон требует, чтобы философы
были правителями или правители — философами, если он определяет философа как любителя мудрости, но при
этом настаивает, что правитель должен быть «более смел» и использовал ложь?
Разумеется, на этот вопрос имеется лишь один ответ: Платон, используя термин «философ», подразумевает
на самом деле нечто совсем иное. И действительно, в предыдущей главе показано, что платоновский философ —
это не преданный искатель мудрости, а ее гордый обладатель. Он — ученый
человек, мудрец. Поэтому Платон
требует установить правление ученых —
софократию, если можно так выразиться. Для того, чтобы понять это
заявление, мы должны попытаться выяснить, выполнение какого рода функций Платон считает необходимым
требовать от правителей платоновского государства, обладателей знания, людей, по
словам Платона,
выдающихся в философии. Функции, подлежащие рассмотрению, могут быть разделены на две основные группы
— те, которые связаны с
образованием государства, и те, которые связаны с его
сохранением.
IV
Первая и важнейшая функция философа-правителя — образовать государство и выработать для него законы.
Понятно, почему для этой цели Платону необходим философ. Чтобы государство было неизменным, оно должно
быть точной копией божественной формы или идеи Государства. Однако только философ, знаток высшей из наук
— диалектики — способен видеть небесный подлинник и подражать ему. Особенно энергично Платон
подчеркивает это в той части «Государства», где он приводит доводы в пользу верховной власти философов
24
.
Философы «любят усматривать истину», а настоящий влюбленный всегда любит видеть целое, а не просто части.
Поэтому в отличие от обычных людей, которые любят чувственные вещи и «радуются прекрасным звукам,
краскам и очертаниям», философ хочет «видеть природу красоты самой по себе» — форму или идею Красоты.
Таким образом, Платон придает новое значение термину «философ»: это тот, кто любит и видит божественный
мир форм или идей. Поэтому философ — это человек, который может стать основателем добродетельного
государства
25
: общаясь с божественным и упорядоченным, философ должен почувствовать необходимость
позаботиться о том, чтобы внести в личный и общественный быт людей то, что он усмотрел в идеальном мире
(черты идеального государства и идеальных граждан). Он подобен
чертежнику или художнику, следующему
«божественному образцу». Лишь подлинные философы могут разработать набросок такого государства, так как
одни они могут видеть оригинал и подражать ему, вглядываясь «в две вещи: в то, что по природе справедливо,
прекрасно, рассудительно и так далее, и в то, каково же все это в людях».
Как «начертателю государственных устройств»
26
, философу должен помочь свет Блага или Мудрости. Я
сделаю еще несколько коротких замечаний относительно этих двух идей и их значения для философа в его
функции основателя государства.
Платоновская
идея Блага — высочайшая в иерархии форм. Это солнце божественного мира форм или идей,
не только изливающее свет на все остальное в этом мире, но и являющееся источником их бытия
27
, а также
причиной всего знания и всей истины
28
. Поэтому диалектик должен обладать силой усматривать, оценивать и
знать Благо
29
. Поскольку именно эта идея является солнцем и источником света в мире форм, она дает
возможность философу-художнику различать интересующие его предметы.
Эта функция, таким образом,
наиболее важна для основателя государства. Однако из платоновских текстов мы не узнаем ничего, кроме этих
чисто формальных сведений: Платон не показывает, как идея Блага непосредственно влияет на этическую и
политическую сферы: он нам не говорит, какие поступки являются благими или приводят к благу. Мы слышим
только о хорошо известном коллективистском моральном кодексе, предписания которого предложены без всякой
ссылки на идею Блага. Замечания Платона о том, что Благо — это цель, что его желает каждый человек
30
, не
дают нам дополнительной информации. Этот пустой формализм еще более отчетливо проявляется в «Фи-лебе»,
где
Благо отождествляется
31
с идеей «Меры» или «Золотой середины». Поэтому, зная о том, что Платон
разочаровал необразованных слушателей, когда в своей лекции «О Благе» определил Благо как «класс
определенностей, рассматриваемых как единство», я нахожусь на стороне слушателей. В «Государстве» Платон
честно
32
говорит о том, что не может объяснить, что он понимает под «Благом».
Единственное доступное нам практическое указание — это то, которое мы упомянули в начале главы 4: благо
— это все, что сохраняет, а зло — это все, что ведет к порче и вырождению. (Однако «благо» в данном контексте
вряд ли то же,
что идея Блага, скорее, это свойство вещей, благодаря которому они напоминают
соответствующую идею.) Благо — это неизменное, задержанное состояние вещей; это — состояние покоящихся
вещей.
Вряд ли все это способно увести нас от платоновского политического тоталитаризма. Анализ платоновской
идеи Мудрости дает столь же разочаровывающие результаты.
Для Платона Мудрость, как мы видели, не
означает ни сократовского осознания своей собственной ограниченности, ни того, что ожидали бы многие из нас,
т. е. горячего интереса к человечеству и сочувственного понимания отношений между людьми. Платоновскому
мудрецу, поглощенному проблемами высшего мира, «уже недосуг смотреть вниз, на человеческую суету... Видя и
созерцая нечто стройное и вечно тождественное... он этому подражает и как можно более ему уподобляется».
Правильное обучение — вот что создаст мудреца: «Относительно природы философов нам надо согласиться,
что их страстно влечет к познанию, приоткрывающему им вечно сущее и не изменяемое возникновением и
уничтожением бытие». Сомнительно, что платоновская трактовка мудрости
могла преодолеть его идеал
70
