Впервые роман был напечатан в журнале «Современник», 1856, №№1 и 2

1. История создания романа
Впервые роман был напечатан в журнале «Современник», 1856, №№ 1 и 2.
На рукописи авторская пометка: «Рудин. Начат 5 июня 1855 года, в воскресенье, в Спасском, кончен 24 июля 1855 г., в воскресенье, там же, в 7 недель. Напечатан с большими прибавлениями в январской и февральской книжках «Современника» за 1856 год.
Под «большими прибавлениями» Тургенев подразумевает свои переработки отдельных глав романа и дописывание новых при подготовке «Рудина» к печати.
¹Писал он этот роман очень «деятельно», «трудился так, как еще ни разу в жизни не трудился», писал его «с любовью и обдуманностью».
То было время «самопознания и критики», когда он весь был поглощен обдумыванием замысла романа - к этому моменту как раз был закончен его план, предваренный списком персонажей, - Тургенев писал: «Бывают эпохи, где литература не может быть только художеством - а есть интересы высшие поэтических интересов. Момент самопознания и критики так же необходим в развитии народной жизни, как и в жизни отдельного лица…».
1855 год внезапно обрушил на Тургенева такой противоречивый поток жизненных впечатлений, столкнул его с такими конфликтами, что волей- неволей приходилось задумываться и о себе, и о людях своего поколения. Время ставило перед ними решительные и прямые вопросы, требуя от них столь же решительного и последовательного действия. Разговоры и споры в тесном кругу единомышленников, некогда определявшие смысл существования культурной части русского дворянства, теперь никого не могли удовлетворить. Время «слова» уходило в прошлое, сменялось новой эпохой, звавшей мыслящего человека на дело, на практическое участие в политической жизни страны. В обществе назревали крутые перемены, касавшиеся в первую очередь судьбы двух сословий России- дворянства и крестьянства.
В такой исторической атмосфере, летом 1855 года, Тургенев приступил к работе над романом «Рудин», произведением во многом автобиографическим. Главный герой его - человек тургеневского поколения, сформировавшийся в конце 30-х - начале 40-х годов, один из лучших представителей культурного дворянства. Рудин получил блестящее образование сначала в кружке Покорского (прототип Н.В. Станкевич), а потом в Берлинском университете. В облике Рудина современники узнавали друга Тургенева М.А. Бакунина, хотя в процессе работы над романом Тургенев и пытался затушевать черты сходства с ним.
Тургенева волновал вопрос, что может сделать дворянский герой в условиях, когда перед обществом встали конкретные практические задачи. Сначала роман назывался «Гениальная натура». Под «гениальностью» Тургенев понимал способность к просвещению, разносторонний ум и широкую образованность, а под «натурой» - твердость воли, острое чувство насущных потребностей общественного развития, умение претворять слово в дело.
По мере работы над романом это заглавие перестало удовлетворять Тургенева. Оказалось, что применительно к Рудину определение «гениальная натура» звучит иронически: в нем есть «гениальность», но нет «натуры», есть талант пробуждать умы и сердца людей, но нет сил и способностей вести их за собой.
С середины 1855 года друзья Тургенева по «Современнику» с нетерпением ждали его приезда в Петербург. Они уже знали, что он написал роман, и горели желанием скорее услышать его.
После чтения «Рудина» в редакционном кружке (а состоялось оно в первые же дни приезда писателя в Петербург в октябре 1855 года) у друзей Тургенева возникли пожелания, чтобы он отчетливее оттенил фигуру главного героя. Некрасову и некоторым другим литераторам был ясен и подтекст романа, и сложность исторического фона, на котором развертывался сюжет, и значение деятельности тех лиц, которые послужили автору прототипом (Бакунин, Станкевич и др.).
²Дружеские советы помогли многое уяснить Тургеневу. И он принял их, как всегда, «без признака самолюбивого укола». Его постоянная готовность проверять себя сказывалась в частности в том, что он редко отдавал печатать свои произведения, не выслушав мнения тех, кому доверял.
Прежде всего, он стал перерабатывать страницы, посвященные юношеским годам Лежнева и Рудина, а затем эпилог романа. Время от времени он прочитывал Некрасову главы и страницы, написанные заново, и встречал горячее одобрение с его стороны. Сообщая о работе Тургенева над эпилогом, Некрасов в одном из писем предрекал, ³что «выйдет замечательная вещь. Здесь в первый раз Тургенев явится самим собою… это человек, способный дать нам идеалы, насколько они возможны в русской жизни».
Появление романа в печати вызвало много толков и споров в литературных кругах и среди читателей.
Критик «Отечественных записок» рассматривал Рудина лишь как бледную копию предшествующих героев русской литературы - Онегина, Печорина, Бельтова. Ему возражал Чернышевский в «Современнике», отмечая, что Тургенев сумел показать в образе человека новой эпохи общественного развития. Сопоставив Рудина с Бельтовым и Печориным, Чернышевский подчеркнул, что «это люди различных эпох, различных натур, - люди, составляющие контраст один другому».
В кратком, но интересном отзыве Некрасова раскрыт глубокий смысл тургеневского романа, в котором писатель изобразил лучших людей, «стоящих еще недавно во главе умственного и жизненного движения… Эти люди имели большое значение, оставили о себе глубокие и плодотворные следы. Их нельзя не уважать, несмотря на все их смешные или слабые стороны. Они, вообще говоря, оказывались несостоятельны при практическом приложении своих идей к делу, - отчасти потому, что еще недостаточно приготовлена была почва к полному осуществлению их идей, отчасти потому, что, развившись более с помощью отвлеченного мышления, нежели жизни, которая давала для их воззрений и чувств одни отрицательные элементы, они действительно жили более всего головою… Эту отрицательную сторону полно и прекрасно изобразил Тургенев. Не столь ясно и полно выставлена им положительная сторона в типе «Рудиных».
Почему же это произошло? Некрасов знал, какие рифы должен был обойти Тургенев при создании центрального образа романа. Ведь поэт был в известной мере свидетелем последнего этапа творческой истории «Рудина». Он дал понять в своей рецензии, что не все тут зависело от авторской воли.
Некрасов высказал предположение, что автор романа, «сознавая в себе очень сильное сочувствие к своему герою, опасался увлечения, излишней идеализации и вследствие того иногда насильственно старался смотреть на него скептически. Оттого характер Рудина действительно не столь отчетливо представлен… Но не ясность его, однако же, не так велика, чтобы трудно было читателю угадать и те его черты, которые оставлены несколько туманными».
Здесь Некрасов имел в виду финальную часть романа, где Рудин предстает скитальцем, когда все планы его рушились один за другим. Он на подозрении у властей, его отправляют на жительство в деревню, но проступок, за который он подвергается гонению, преднамеренно затушеван, остается не вполне ясным для читателя.
«Мы не все стороны его жизни знаем одинаково хорошо; но тем не менее, он живой является нам, и появление этой личности… при всех своих недостатках, производит на читателей впечатление чрезвычайно сильное и плодотворное, какого очень давно уже не производила ни одна русская повесть».
Заканчивая рецензию, Некрасов выражал уверенность, что для Тургенева «начинается новая эпоха деятельности, что его талант приобрел новые силы, что он даст нам произведения еще более значительные, нежели те, которыми заслужил в глазах публики первое место в нашей новейшей литературе после Гоголя».
⁴В письме к Тургеневу Сергей Тимофеевич Аксаков говорил о жизненности изображения типа Рудина и отметил, что роман «возбуждает много не мелких вопросов и раскрывает глубокие тайны духовной природы человека».
Салтыков - Щедрин в некрологе Тургеневу назвал Рудина, наряду с Базаровым и Инсаровым, носителем добрых чувств, подлинным мучеником.
Надо заметить, что Тургенев первый в русской литературе нарисовал картину гибели на баррикаде передового русского человека за общее революционное дело.
И знаменательно, что в глазах своих современников Тургенев стал политическим деятелем именно с появлением «Рудина», который был воспринят всеми передовыми людьми как большое общественное явление.
«Приближалось - свидетельствует, вспоминая об этой поре деятельности Тургенева,⁵Анненков, - время общественных, в прямом смысле слова романов и для Тургенева, превративших его в политического деятеля. Оно началось с появления повести «Рудин» Впервые является тут почти историческое лицо, давно занимавшее как самого автора, так и русское общество, своим смело отрицательным, пропагандирующим характером».
Опубликование «Рудина» было большой радостью для Тургенева. Однако это была, пожалуй, единственная радость, которую принес ему 1856 год.