|
не тот
Джонни, которого она знала. Он изменился.
Мне следовало прислушаться к нему,
подумала Сейди, имея в виду меня.
Почему я не прислушалась?
Он повел ее в гостиную, пережимая шею рукой, там развернул лицом к себе и
отшвырнул на диван, на который она и плюхнулась, раскинув ноги.
— Одерни платье. Я вижу твои подвязки, шлюха.
Он надел комбинезон с нагрудником (от одного его вида у нее возникло
ощущение, что ей все это снится) и покрасил волосы в странный оранжево-
блондинистый цвет. Сейди едва не рассмеялась.
Он сел перед ней на маленькую скамейку, нацелив револьвер ей в живот.
— Сейчас мы позвоним твоему трахачу.
— Я не знаю…
— Амберсону, с которым ты играешь в «спрячем салями» в том публичном
доме в Кайлине. Я все об этом знаю. Давно слежу за тобой.
— Джонни, если ты сейчас же уйдешь, я не буду звонить в полицию. Обещаю.
Хватит того, что ты испортил всю мою одежду.
— Шлюхину одежду, — отмахнулся он.
— Я не… я не знаю его номера.
Ее адресная книжка, которую она обычно держала в маленьком кабинете рядом
с пишущей машинкой, теперь лежала открытой у телефонного аппарата.
— Я знаю. Он на первой странице. Сначала я заглянул на букву «т», от трахача,
но там не нашел. Сейчас я попрошу нас соединить, чтобы у тебя не возникло каких-
то идей насчет телефонистки. Потом ты с ним поговоришь.
— Я не буду с ним говорить, Джонни, не буду, если ты собираешься причинить
ему вред.
Он наклонился вперед. Его странные оранжево-блондинистые волосы упали
ему на глаза, и он откинул их рукой с револьвером. Затем рукой с ножом снял трубку
с рычага. Револьвер по-прежнему смотрел Сейди в живот.
— Вот что я тебе скажу, Сейди, — теперь голос звучал так, будто к Джонни
вернулся разум. — Я собираюсь убить одного из вас. Второй может жить. Тебе
решать, кто умрет.
Он говорил абсолютно серьезно. Она видела это по его лицу.
— А если… если его нет дома?
Ее тупость вызвала у него смех.
— Тогда умрешь ты, Сейди.
Наверное, она подумала:
Я могу выиграть время. Как минимум три часа на
дорогу от Далласа до Джоди, даже больше, если движение плотное. Достаточно
для того, чтобы Джонни пришел в себя. Возможно. Или чтобы отвлекся, и я смогла
бы бросить в него чем-то тяжелым и выбежать из дома.
Он набрал «0», не глядя в адресную книгу (числа он всегда запоминал без
труда), и попросил соединить его с номером: «Уэстбрук 7-5430». Послушал. Потом
поблагодарил телефонистку: «Спасибо вам».
Последовала пауза. Где-то, более чем в сотне миль к северу, звонил телефон.
Она, должно быть, гадала, после какого гудка Джонни положит трубку и выстрелит
ей в живот.
Выражение его лица изменилось. Он оживился, улыбнулся. Его зубы остались
такими же белыми, как и прежде, и почему нет? Он их чистил не меньше шести раз
в день.
— Привет, мистер Амберсон. Кое-кто хочет вам кое-что сказать.
Он поднялся со скамеечки и протянул Сейди трубку. А когда она поднесла ее к
уху, ударил ножом, быстрый, как змея, вспоров ей щеку.
4
—
Что ты ей сделал?
— крикнул я. —
Что ты ей сделал, сволочь?
— Успокойтесь, мистер Амберсон. — По голосу чувствовалось, что ситуация
его забавляет. Сейди больше не кричала, но я слышал, как она рыдает. — С ней все в
порядке. Сейчас кровь течет довольно-таки сильно, но скоро остановится. — Он
помолчал, потом заговорил рассудительным тоном: — Разумеется, она больше не
будет такой красивой. Теперь она выглядит, как ей и положено, — дешевой шлюхой
за четыре доллара. Моя мама говорила, что она шлюха, и не ошиблась.
— Отпусти ее, Клейтон, — попросил я. — Пожалуйста.
— Я
хочу
ее отпустить. Теперь, когда пометил ее,
хочу
. Но есть одно условие, о
котором я ей уже говорил, мистер Амберсон. Я собираюсь убить одного из вас. Из-за
нее я лишился работы, знаете ли. Мне пришлось подать заявление об уходе и пройти
в больнице курс электрошоковой терапии, а не то они собирались меня
арестовать. — Он помолчал. — Я столкнул девушку с лестницы. Она попыталась
прикоснуться ко мне. А виновата эта грязная сука, та самая, кровь которой сейчас
льется ей на колени. Ее кровь и на моих руках. Мне потребуется дезинфицирующее
средство. — И он рассмеялся.
— Клейтон…
— Я даю тебе три с половиной часа. До семи тридцати. Потом всажу в нее две
пули. Одну в живот, другую в ее грязную манду.
До меня донесся крик Сейди:
—
Do'stlaringiz bilan baham: |
