|
На Нили-стрит я никогда не оставляю шторы наполовину
задернутыми,
подумал я.
На Нили-стрит, в моей другой жизни, я всегда один, но
тем не менее задергиваю их полностью. За исключением тех моментов, когда
подглядываю, затаившись.
И в такие моменты я себе совсем не нравился.
— Джордж?
Я вздохнул.
— Это не мое имя.
— Знаю.
Я посмотрел на нее, она глубоко затянулась, искренне наслаждаясь сигаретой,
как делали люди в Стране прошлого.
— Я не располагаю какой-то секретной информацией, если ты об этом подумал.
Но это логично. Твое прошлое выдуманное, так ведь? И я рада. Мне имя Джордж не
по душе. Оно какое-то… ты иногда используешь это слово… какое-то отстойное.
— А Джейк тебя устроит?
— Сокращенно от Джейкоба?
— Да.
— Мне нравится. — Она повернулась ко мне. — В Библии Иаков боролся с
ангелом. И ты тоже борешься, да?
— Полагаю, борюсь, но не с ангелом. — Хотя Ли Освальд не тянул на дьявола.
Джордж де Мореншильдт гораздо больше подходил для этой роли. В Библии Сатана
— искуситель, который делает предложение, а потом отходит в сторону. Я надеялся,
что де Мореншильдт такой же.
Сейди затушила окурок. Ее голос звучал спокойно, но глаза потемнели.
— Тебе может достаться?
— Не знаю.
— Ты уедешь? Потому что я не уверена, что выдержу, если тебе придется
уехать. Раньше я бы скорее умерла, чем произнесла эти слова, но после кошмарных
месяцев, которые я провела в Рино, все изменилось. Потерять тебя навсегда… —
Она медленно покачала головой. — Не уверена, что я это переживу.
— Я хочу жениться на тебе.
— Господи, — выдохнула она. — Когда я уже готова сказать, что этого никогда
не случится, Джейк-он-же-Джордж делает мне такое предложение.
— Не прямо сейчас, но если следующая неделя пройдет, как я рассчитываю…
ты выйдешь за меня?
— Разумеется. Но я
обязана
задать тебе один маленький вопрос.
— Холостяк ли я? Официально? Это ты хочешь знать?
Сейди кивнула:
— Да.
Она шумно выдохнула и улыбнулась, как ребенок. Потом стала серьезной.
— Могу я тебе помочь? Позволь мне тебе помочь.
От этой мысли внутри у меня все похолодело, и она это заметила. Сейди
прикусила нижнюю губу.
— Тогда это что-то плохое. — Ее лицо стало задумчивым.
— Скажем так, я нахожусь совсем близко от огромного зверя с пастью, полной
острых зубов, и этот зверь со всей скоростью несется на меня. Я не могу позволить
тебе находиться рядом, пока не покончу с ним.
— И когда? — спросила она. — Твоя… ну, не знаю… дата твоей встречи с
судьбой?
— Ее еще предстоит определить. — Я чувствовал, что уже сказал слишком
много, но раз уж зашел так далеко, решил еще чуть продвинуться. — Что-то должно
случиться вечером в эту среду. Я должен это засвидетельствовать. Потом приму
решение.
— И я никак не могу тебе помочь?
— Думаю, что нет, милая.
— Если окажется, что могу…
— Спасибо. Я это ценю. И ты действительно готова выйти за меня?
— Теперь, когда я знаю, что тебя зовут Джейк? Естественно.
11
В понедельник утром, около десяти, у тротуара остановился универсал, и
Марина уехала в Ирвинг с Рут Пейн. Я тоже собирался уйти по делам и уже
направился к двери, когда услышал гулкие шаги на наружной лестнице. По ней
спускался Ли, бледный и мрачный. С растрепанными волосами, лицо покрыто
россыпью прыщей. В джинсах и абсурдно длинном пальто, полы которого путались
в ногах. Он шел, прижав руку к груди, словно у него болели ребра.
Или он что-то нес под пальто.
До покушения Ли пристреливал свою новую
винтовку неподалеку от Лав-Филда,
написал Эд. Меня не волновало, что и где он
пристреливал. Тревожило другое: я едва не столкнулся с ним лицом к лицу. Без
должных на то оснований предположил, что пропустил момент его ухода на работу
и…
А почему, собственно, он не на работе в понедельник утром?
Я отмел вопрос и вышел из дома, размахивая портфелем. В нем лежал роман,
который я не собирался заканчивать, бумаги Эла и описание моих приключений в
Стране прошлого.
Если вечером десятого апреля Ли будет не один, кто-то из соучастников
покушения может заметить меня и даже убить, тот же де Мореншильдт. Я по-
прежнему думал, что вероятность этого невелика, а шансов убежать, убив Освальда,
гораздо больше. Тем не менее меня могли поймать и арестовать за убийство. Я не
хотел, чтобы кто-нибудь — к примеру, полиция — нашел записи Эла или мои
мемуары, если уж такое произойдет.
Восьмого апреля я счел, что важно увезти мои бумаги подальше от сбитого с
толку агрессивного молодого человека, который жил в квартире наверху. Приехал в
«Первый зерновой банк» Далласа и совершенно не удивился поразительному
сходству сотрудника, который меня обслуживал, с банкиром из «Хоумтаун траст»,
помогавшим мне в Лисбон-Фоллс. По фамилии Линк, а не Дьюсен, но он все равно
выглядел как стародавний кубинский руководитель джаз-оркестра Хавьер Кугат.
Меня интересовали депозитные банковские ячейки. Скоро все рукописи лежали
в ячейке 775. Я вернулся на Нили-стрит, и на мгновение меня охватила жуткая
паника, потому что я не мог найти ключ от банковской ячейки.
Расслабься,
сказал я себе.
Он в твоем кармане, а если его там нет, тогда твой
приятель Ричард Линк с радостью даст тебе дубликат. Возможно, тебе это
обойдется в один бакс.
И, словно эта мысль подействовала на ключ, он нашелся в глубинах кармана,
под мелочью. Я повесил его на кольцо с другими ключами, чтобы больше никуда не
делся. Если придется бежать к «кроличьей норе» и возвращаться в прошлое еще раз,
ключ останется при мне… хотя произойдет сброс на ноль всего, что я сделал за
четыре с половиной года. И рукописи, которые сейчас лежали в банковской ячейке,
затеряются во времени. Возможно, это следовало отнести к хорошим новостям.
Но точно так же затеряется и Сейди, а это была плохая новость.
Do'stlaringiz bilan baham: |
