Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

О ПРОИСШЕСТВИИ, КОТОРОЕ ПОСТИГЛО АВГУСТЕЙШУЮ ЛИЧНОСТЬ 
ГОСУДАРЯ ВСЛЕДСТВИЕ СЛУЧАЙНОСТЕЙ НЕПРЯМОДУШНОЙ СУДЬБЫ, И 
О ТОМ, КАК В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ ЕГО БЛАГОРОДНАЯ НАТУРА 
БЫЛА СКОВАНА МУЧЕНИЕМ И УТЕСНЕНИЕМ 
Так как местность Чакар являлась обиталищем и местожительством великих 
мужей, принадлежащих к самаркандским ходжам, то в то время невоспитанный человек 
туда не вступал. Государь мира, принимая во внимание разрушение царских дворцов [в 
Самарканде], т. е. [его] высокого арка, соизволил расположиться в этом благородном 
месте [в Чакаре]. Не успел [еще] отдохнуть и ночь еще не сменялась днем, как внезапно, 
по божественному предопределению и вследствие проявления фальши судьбы, 
благородную личность и нежную природу сего развесистого дерева в цветнике 
государства постиг несчастный случай. В /146б/ течение нескольких дней его благородное 
состояние здоровья оказалось сковано мучением и утеснением. Под влиянием этого 
горестного происшествия и ужасно мучительного события возникшие в среде рабов 

---

[государя] разлад и смятение среди узбеков и таджиков достигли таких пределов, что 
изложить это вкратце в понятных образах и вразумительно, [даже] с помощью [опытных] 
“людей пера” правительственных канцелярий, если бы, — [как говорит Коран], — все 
деревья, какие есть на земле, сделались бы письменными тростями 
242
— совершенно 
невозможно. Эмиры, военачальники и слуги высочайшего двора с возникновением этого 
случая, ставши беспомощными и лишившись покоя, начали 
[166]
посылать дары по обету 
и милостыню на мазары [святых], в медресе, в дервишские общежития и бедным людям. 
Миродержавный государь понял, что нахождение в местопребывании великих людей без 
[их] дозволения не имеет большего смысла и [потому], естественно, он признал за лучшее 
/147а/ усесться в седло и водворить свое величие в высоком арке. В таком положении 
прошло восемь дней. Эмиры и духовенство [за это время] были совершенно лишены 
возможности являться на поклон государю. Ходжи, сейиды, муллы, шейхи и вся народная 
масса тех пределов, сильно желавшие в душе видеть благословенную красоту его 
величества, на улицах и базарах, молитвенно простирая руки, взывали о даровании 
здоровья августейшему больному к единому истинному целителю. [И] хвала и 
благодарение аллаху! Он — премудрый врач и опытный в искусстве [исцеления], по своей 
совершенной мудрости и всеобъемлющему знанию ниспослал [государю] быстрое 
исцеление из лечебницы потустороннего мира и из госпиталя непреложной истины. И 
царственное солнце, освещающее мир, проглянуло из-за завесы затмения, также и луна 
небесной сферы царственного достоинства, прояснившись после [своего] затмения, 
засветила миру и его обитателям. Счастливая роза распустилась на лугу радости, а 
молодое дерево жизни в саду здоровья начала /147б/ плодоносить: государь мира, подобно 
благородному кипарису, выпрямил свой благословенный стан и, воссевши в счастливый 
пятничный день на высокий престол султанов, открыл двери перед низкими и 
благородными, перед аристократией и простым людом; сделав их [всех] радостными и 
счастливыми через [лицезрение] своей мироукрасительной красоты. На этом самом 
приеме к престолу пребывания халифской власти было повергнуто известие от ходжей 
Ташкентского округа, что злополучные неверные калмыки, подобно разлившемуся 
потоку, устремились на казахские аулы и, блеснув [страшною] грозою, вернулись в свои 
становища. Несмотря на такое положение, у государя мира не было большой уверенности, 
[что калмыки не придут опять]. Естественно, что [государь], пообещавши звание накиба 
высочайшего двора Абдуррахим ходже, брату Кара Бахадура сейидатайи, которого 
казахский народ признавал своим пиром и питал к нему полнейшее расположение, 
приказал [ему выехать] в область Ташкент; казахским ханам и ташкентским ходжам с 
названным ходжою отправили милостивые [ханские] письма, халаты надлежащей 
ценности и арабских лошадей, дав срок двенадцать /148а/ дней и обнадеживши ходжу 
своими [последующими] милостями. 
[167]
Названный ходжа, обрадовавшись 
перспективою [получить должность] накиба, принял на себя поручение государя и 
выразил твердое намерение достичь [поставленной им] цели. Население Самарканда и 
бухарские войска успокоились и стали молиться о [ниспослании] счастья государю.