Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

253
. *Прибегаем к помощи аллаха против злою в нас 
самих и против наших дурных дел! 
254
Вы, достопочтенные [отцы], сами видите в сем 
государстве степени нашего благорасположения и самоотверженного служения [высокой] 
государевой персоне. Что же нам делать, когда власть и узурпаторство Ни'матуллы над 
нами перешли всякие границы, а его надменность и /156б/ высокомерие превысили 
всякую меру? Ведь в конце концов он тоже один из узбеков, так почему бы ему кичиться 
перед нами своим превосходством? Какую великую службу он исполнил, что государь, 
привлекши его на лоно своего расположения, час от часу [все больше] удостаивает его 
своих царственных милостей? При всем этом в настоящее время нас ложно обвиняют в 
этой смуте, но причиной ее являются самовластие и незаконный захват власти тем 
узурпатором; если б не это, то как могли бы мы, рабы, найти силу и терпение [переносить] 
раздражение и недовольство могущественного государя? 
Стихи: 
Не вращается колесо судьбы иначе, как по твоему желанию; 
У горы нет силы мстить тебе.
У ничтожных пылинок кельи покорности и рабской службы какая может быть 
смелость в отношении тех, кои дышат дерзостью перед освещающим мир солнцем? У 
муравьев из долины служения [государю] 
[176]
может ли быть сила в сравнении с тем, кто 

---

перед Соломоном эпохи выступает без должного почтения? Мы все — нижайшие рабы 
двора и, кроме /157а/ государева двора, не имеем иного убежища”. 
Двустишие: 
Что мне делать, когда приблизится мой конец? 
От тебя я у тебя лишь найду покровительство!
Когда ходжи услышали эти столь убедительные слова эмиров и начальников 
войска, они поспешили в высокий арк и, удостоившись высочайшей аудиенции, 
почтительно и униженно доложили речи эмиров к военной молодежи в такой форме. “О, 
упование человечества, который принял божественную силу и опору божественного 
строителя, эмиры по своей нелицеприятной службе, — так как готовы себя положить на 
пути копыт скакуна вашего величества, — покорны и находятся в повиновении вам, но 
они осмелились выступить единственно вследствие высокомерия и самовластия неумного 
Ни'матуллы дадхи. Вы — государь, Ни'матулла же — один из рабов [вашего 
высочайшего] двора; вот если бы вы для успокоения умов всех ваших слуг на некоторое 
время назначили бы его правителем какой-либо отдаленной области, вроде Термеза, и 
послали-бы туда [это было бы хорошо]!” Когда государь /157б/ выслушал это увещание от 
двух великих мужей, то немедленно вскипел гневом и пламя его раздражения поднялось 
кверху, его брови так нахмурились от ярости, что стали похожи на завитки локонов 
рассерженных красавиц; от тени его сжигающего гнева время перестало работать; он 
сказал: “эти люди [т. е. эмиры и военачальники] за это время приняли за обычай 
высказывать дерзости своему государю. Они завидуют доброжелательному и 
самоотверженному слуге, потому что он пользуется милостями и вниманием своего 
государя. Они [в свое время] требовали его изгнания от Падша Шаим бия, теперь в мое 
царствование, выступая столь же дерзко, желают повторить тот же прием. Они не думают, 
что от пламени гнева, сжигающего мир, может упасть искра в гумно их спокойствия и они 
будут уничтожены”. 
Ходжа Абдуррасул в ответ на гневные слова государя доложил: “Если упованию 
людей благоугодно будет, то я сделаю распоряжение 
[177]
всем ходжам, сейидам, всем 
ремесленникам и обитателям этой области, чтобы они в короткое время прихлопнули это 
упорное сословие камнями и палками” 
255
. 
Султан ходжа сказал: “К чему, ходжа, говорить такие необдуманные слова! Что это 
за путь, которым ты идешь?! 
Стихи: 
Ты пришел, чтобы установить единение 
Или чтобы произвести разделение?
Все знают, что у царей в отношении прочих людей есть избыток силы и 
могущества, особенно всевышний бог надел на чистых по природе потомков Чингиз хана 
халат миродержавия и надолго облек их в платье покорителей мира, даровал им такую 
мощь и силу, что если они пожелают, то в одно мгновение могут любого человека 
возвысить или унизить. Однако государю в благодарность за дарованное ему могущество 
нужно стыдиться мстить [своим] виновным слугам, напротив, он /158б/ должен 
обрадовать их известием о прощении. Обычаи государей и монархов, завоевателей мира, и 
путь мироукрасительных и полных высоких мыслей царей таков, чтобы предавать 
забвению сопротивление заблуждающихся и рассмотрение [грозящих от этого] 
опасностей. 

---

Двустишие: 
От начала дней первого человека Адама до эпохи [нашего] государя 
Всегда так велось, что от великих людей исходит прощение, а от подданных [их] проступки.
Пройти мимо прегрешений виновных и не заметить, как они спотыкнулись, 
принадлежит к милостям полновластных людей и к благосклонности могущественных 
персон. Мы все знаем, что всеобъемлющая милость государя, раздавателя венцов и 
покорителя мира, ищет лишь предлога для прощения проступков виновных. И сколько бы 
ни садилось греховной пыли на чистоту *мятежных [государевых] слуг