Text-kissil-Palomnichestvo-print+. pdf

стенциализму, основной тезис которого: ˝Я страдаю, следова-
тельно, существую˝.
Многие идеи этого философа импонировали Гренье: положе-
ние об Абсолюте, как о ˝бесконечной ценности˝, выражаемой 
в виде суверенной личности, а не в форме абстрактного иде-
ала; определение судьбы через события и обстоятельства и 
т. д. 
В своем ˝Трактате о характерологии˝ (1945), получившем
беспрецедентную известность, Ле Сенн утверждал, что ха-
рактер – это ˝набор врожденных диспозиций, которые форми-
руют ментальный скелет человека˝. Однако Гренье претила 
формализованная типизация характеров, предложенная Ле 
Сенном.
Можно заметить и близость Гренье к ˝самому оптими-
стичному философу ХХ века˝ Р. Лавелю (1883–1951), который 
считал, что противостояние добра и зла есть ˝источник на-
шей духовной жизни˝, что ˝все существа и разделены, и объеди-
нены˝. Лавель, автор книги ˝Зло и страдание˝ (1940), полагал, 
что без наличия зла, не было бы стремления к добру и что, ˝не-
сомненно, существует высший принцип˝, согласно которому 
человеческое сознание, проходя через зло и страдание, опуска-
ется на ˝самое дно своей личности˝, где обнаруживает связь с 
другими человеческими сознаниями.
В 1940 году Гренье купил ферму в Пер-ле-Фонтене, располо-
женном в 5 км севернее Иль-сюр-ла-Сорга. Спустя 15 лет Камю 
напишет: ˝Я также хотел иметь дом в Провансе, чтобы в бли-
жайшем будущем жить там, выйдя в отставку˝.
В заключение, отметим мистическое переплетение судеб 
Гренье и Камю. Отец Альбера Камю умер от ранений и был по-
хоронен в городе, где провел юные годы Гренье. Именно из Лур-
марена, где Камю будет похоронен, Гренье прибыл в Алжир и 
стал преподавателем философии в лицее, в котором занимался 
Камю. Между учителем и учеником завязалась тесная дружба, 
что было нетипичным при тех обстоятельствах. Произведе-
ния Гренье оказали решающее влияние на творчество Камю. В 

---

115
Лурмарене Гренье проводил своего ученика в последний путь».
За окном уже мелькал типичный провансальский ландшафт, 
легко угадываемый по привольно растущим здесь кипарисам. 
Мы стали одеваться и приводить вещи в порядок. 
Через 1 час и 25 минут после отправления из Лиона поезд 
прибыл на пустынную станцию Экс-ан-Прованса.

---

---

117
ǵȎȐȓȠțȩȗǹȡȞȚȎȞȓț
Мы сошли на железнодорожной станции, которая нахо-
дилась в стороне от города. Далее нужно было добираться 
до него специальным автобусом, регулярно курсировавшим 
между железнодорожной станцией и автовокзалом «Рутье» 
Экс-ан-Прованса.
Билеты на автобус в Лурмарен мы взяли заранее. Возник-
ла проблема с поиском платформы, от которой отправлялись 
автобусы на Лурмарен. Комичность ситуации состояла в том, 
что платформа автовокзала заканчивалась номером 20, а нам 
нужен был номер 21. Я уже раньше сталкивался с подобными 
французскими несуразностями, поэтому не удивился. Терпе-
ливо мы начали искать нужный номер платформы. Оказалось, 
что продолжение платформы находится на противоположной 
стороне улицы через перекресток по диагонали, за поворотом 
на другую улицу – при этом никаких указателей на сей счет 
не было. Радостно обнаружив разыскиваемый номер платфор-
мы, мы облегченно вздохнули и стали ждать прибытия авто-
буса. Он прибыл по расписанию. Это был рейсовый автобус, 
идущий на Апт через Лурмарен. Пассажиров было мало. Мы 
устроились поудобнее. Автобус быстро покинул пределы горо-
да и оказался на дороге, ведущей в Лурмарен. 
Через час я ступил на почву сакрального для меня городка – 
«самую счастливую страну в мире», по словам Камю. Благость 
снизошла в мое сердце.
В Лурмарене мы поселились в отеле «Сен-Луи». Его хозяйка 
Бернадетта, узнав, что я проявляю интерес к Камю, специаль-
но предложила мне комнату, где, по ее словам, провел первую 
брачную ночь внук Камю. Веронике она выделила комнату ря-
дом.
Отель представлял собой уютный старинный трехэтажный 
дом, стены комнат и коридоров были увешаны картинами та-

---

118
лантливых художников-реалистов XIX века – покойный муж 
хозяйки был коллекционером. Кое-где этот патриархальный 
вид был разбавлен произведениями современных мастеров 
искусств. Вероника шепотом призналась мне:
– У меня такое чувство, что здесь сегодня ночью мне явится 
привидение.
Я попытался развеять ее страхи, но мои успокоительные 
речи, судя по всему, не оказали на нее никакого положитель-
ного воздействия.
Хозяйка предложила пройти на кухню и позавтракать. Мы с 
удовольствием отозвались на ее приглашение. Завтрак входил 
в стоимость оплаты за жилье. Он состоял из кофе, чая, белого 
хлеба, варенья и лавандового меда. Это была типичная фран-
цузская утренняя еда. 
«Заморив червячка», мы сразу же отправились в замок – на 
удивление, тяжеловесное негармоничное сооружение эпохи 
Ренессанса. Мраморные ступеньки, ведущие во внутренние 
покои, были источены множеством шагавших по ним ног. В от-
личие от средневековых замков, сеющих мрак и страх, здесь, в 
залитых светом комнатах, чувствовалось полное безразличие. 
Интерьер был более чем странным: в одном из залов колон-
ны, увенчанные человеческими головами, подпирали потолок; 
внизу они заканчивались когтями, упиравшимися в обрам-
ление камина. Создавалось ощущение, будто здесь никогда 
не жили люди. Мое внимание приковала одна деталь: милый 
уголок с зеркалом и фреской обнаженной женской фигуры. 
Вероника особенно отметила клавесин, одиноко стоявший по-
средине зала. Удивил нас и русский самовар. Долго здесь мы 
не задержались, и немного погодя спустились вниз по тем же 
видавшим виды ступенькам. 
– А теперь – на кладбище! – громко возвестил я.
Дорога, ведущая к месту вечного упокоения, напоминала до-
рогу в рай. Слева, словно призрак на горизонте, мреял Лурмарен.
По пути миновали мраморную скульптурную группу, по-
священную энтузиасту восстановления замка Р. Лоран-Вибер-

---

119
ту. Возле одного из кам-
ней, отмечающих межу 
полей, Вероника предло-
жила сфотографировать 
меня: 
– Я Вам обещаю чу-
десную фотографию, ко- 
торая отныне будет укра- 
шать Ваш кабинет и на-
поминать о камне Сизи-
фа и Лурмарене.
Фотография действи-
тельно порадовала меня.
Свернув налево, мы оказались у входа на кладбище, где был 
похоронен Альбер Камю. В его записях можно найти такие 
слова: «Наконец я нашел кладбище, где я буду похоронен, и мне 
там будет хорошо». Долго искать место захоронения не при-
шлось: оно было указано на плане у входа.
Могила, окаймленная простыми камнями, была очень скром-
ной. На грубом известняковом камне было начертано: ALBERT 
CAMUS.
На могильном холмике рос кустовидный лавр, были поса-
жены разные цветы. Рядом – могила жены Камю Франсины. Я 
присел в почтении и ощутил тишину вечности. 
В ряду, напротив, был похоронен писатель Анри Боско.
Я не помню, как долго мы были у могилы Камю, – ощу-
щение времени исчезло. Помню только, что мы вышли через 
ворота новой части кладбища, и мне бросились в глаза два 
юных кипариса, ютившихся в углу ограды. На белой бетон-
ной стене ограды, возле кипарисов, словно в мареве появился 
символичный рисунок, выражающий судьбу Сизифа. Я за-
стыл в изумлении. Придя в себя, я не обнаружил там никако-
го изображения. 
Далее мы пошли по дороге, ведущей в городок, и, не заходя 
в отель, сразу направились к дому Камю. Я в истоме присел на