Т. В. Зуева Б. П. Кирдан

В долину та книга сорока пядей,
Поперек та книга двадцети пядей,
В толщину та книга тридцети пядей<...>
На руках держать книгу — не удержать,
Читать книгу — не прочести.
Картина мироздания, представленная в "Голубиной книге", расходится с ветхозаветной и евангельской. Создатели стиха, помимо христианских апокри­фических текстов, использовали древнеславянские мифологические образы: подземный Единорог-зверь, могучая Нагай-птица, Окиян-море (Во нем Оки- яне во мори пуп морской)... Был использован миф о солнцеподобном Боге — не Иисусе Христе, а именно о Даждьбоге (или отце его Свароге). Мудрый царь Давыд Евсеевич говорит:
"Скажу ли я вам своею памятью.
Своею памятью, своей старою.
От чего зачался наш белой свет.
От чего зачалося со(л)ни,о праведно.
От чего зачался светел месяи,,
От чего зачалася заря утрення.
От чего зачалася и вечерняя. От чего зачалася темная ночь. От чего зачалися часты звезды. А и белой, свет — от лица Божья, Со(л)нцо праведно — от очей его, Светел месяц — от темечка, Темная ночь — от затылечка, Заря утренняя и вечерняя — от бровей Божьих, Часты звезды — от кудрей Божьих!"
В фольклоре славянских народов сохранились многочисленные следы этого образа (например, "формула красоты" в сказке о чудесных детях: По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре, во лбу месяц, в затылке солнце, и по косицам часты звездочки; такой же внешностью в самих духов­ных стихах обычно наделялся св. Георгий).
В "Голубиной книге" большинство истолкований восходит к представ­лениям, связанным с христианской верой: царь над всеми царями — Иисус Христос, всем рекам мать — Иордан, всем горам мать — Сион, всем городам град — Иерусалим и т. д. В некоторых вариантах использован сюжет об из­гнании Адама и Евы из рая; разрабатывается тема конца света (это произой­дет, когда Кривда победит Правду). Интересны социальные представления, ко­торые достаточно четко выразились в ответах на вопросы:
Отчего у нас в земле цари пошли. Отчего зачались князья-бояры.
Отчего крестьяны православные? <...>
"Оттого у нас в земле цари пошли —
От святой главы от Адамовой;
Оттого зачались князья-бояры —
От святых мощей от Адамовых;
Оттого крестьяне православные —
От свята колена от Адамова"¹.
Пространство и время наполнены в "Голубиной книге" философской глубиной. Ф. М. Селиванов подчеркивал, что в этом стихе "мироздание не статично. Горы — от одной горы, города — от одного города, церкви — от одной церкви и т. д. Предполагается центробежное движение во времени и пространстве к появлению все новых гор, новых городов,новых церквей и т. д."^{CCLII CCLIII}.
Среди эпических стихов известны произведения о героях-змееборцах ("Федор Тирон", "Егорий и змей") и о мучениках ("Егорий Храбрый и царище Демьянище", "Кирик и Улита").
Стихи о Егорий Храбром использовали популярное во всех славянских странах "Житие Георгия Победоносца" — переводный византийский памят­ник. Житие представляло Георгия как мученика за веру и как святого воина. В России св. Георгия стали называть Егорием или Юрием. Возникла официаль­ная и народная традиция его почитания. С первых времен христианства имя Ге­оргий давалось членам великокняжеской семьи. В честь этого святого строи­лись церкви (например, одна из первых киевских церквей, основанная в XI в.). Со времени Дмитрия Донского (с XIV в.) св. Георгий как воин-всадник на бе­лом коне считается покровителем и защитником Москвы, стал гербом Моск­вы. В 1769 г. в России был учрежден воинский орден св. Георгия, а в 1913 г. — солдатский Георгиевский крест. Во дворце Московского Кремля один из самых почетных залов — Георгиевский. Простой народ перенес на св. Геор­гия черты солнечного божества (Ярилы, Даждьбога, Хорса, Световита). Не случайно в одном из вариантов духовного стиха о Егорий Храбром была ис­пользована какая-то древняя песня: рождение могучего языческого бога, которо­му подвластна природа: