Т. В. Зуева Б. П. Кирдан

ЛИРИЧЕСКИЕ ВНЕОБРЯДОВЫЕ ПЕСНИ

1. 
   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛИРИЧЕСКИХ ВНЕОБРЯДОВЫХ ПЕСЕН
   

Лирика — поэтический род устного художественного творчества. В народ­ной лирике слово и мелодия (пение) нераздельны.
Главное назначение лирических песен — раскрывать мироощущение народа путем непосредственного выражения его чувств, мыслей, впечатлений, настроений.
Большинство исследователей склоняется к мысли, что лирические песни возникли в недрах обряда, отделившись от песен заклинательных и величаль­ных, от причитаний. Уже к XV— XVI вв. лирические песни существовали вполне самостоятельно, со своим крутом тем и со своими принципами художе­ственной типизации жизни. Определенный пласт лирических песен остался в рамках обрядовой поэзии; вместе с тем оформился огромный внеобрядовый песенный репертуар, который выразил характерные переживания русского че­ловека в разных жизненных ситуациях. Народные песни, обрядовые и внеоб- рядовые, звучали практически всегда и везде — русские много пели, любили и ценили.песню.
"Покажите мне народ, — писал Н. В. Гоголь, — у которого было бы боль­ше песен. Наша Украина звенит песнями. По Волге, от верховья до моря, на всей веренице влекущихся барок заливаются бурлацкие песни. Под песни рубятся из сосновых бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из рук в руки кирпичи и как грибы вырастают города. Под песни баб пеленается, женится и хоронится русский человек. Все дорожное: дворянство и недворянство — летит под песни ямщиков. У Черного моря безбородый, смуглый, с смолистыми усами казак, заря­жая пищаль свою, поет старинную песню; а там, на другом конце, верхом, на плывущей льдине, русский промышленник бьет острогой кита, затягивая песню. У нас ли не из чего составить своей оперы?"^CCLVII
Лирические внеобрядовые песни знал любой человек — один больше, другой меньше — и исполнял их в минуты радости или печали. Традиционным было пение без музыкального сопровождения. Существовали песни сольные и многоголосные.
С давних времен у русских сложилась традиция петь хором — на посидел­ках, на вечеринках, на свадьбе, в хороводе. Хоры были женские, мужские и сме­шанные, пожилых людей и молодежи. У каждого хора, у каждой возрастной группы был свой репертуар. Он мог изменяться в связи с изменением обста­новки (например: конец мирной жизни — начал) войны, период войны, снова мир). Нередко благодаря хору песни получали широкое распространение.
В любом хоре выделялись наиболее одаренные певцы, которые являлись главными хранителями, исполнителями, а иногда и создателями песен.
Талантливых певцов в народной среде было очень много, однако лишь о некоторых из них имеются случайные, зачастую скудные сведения. Среди них певица конца XVIII в., крепостная графа Шереметева (впоследствии его жена) Параша Кузнецова (Жемчугова); крестьянка Воронежской губ., запева­ла в первом составе хора М. Е. Пятницкого Ари-нушка Калабаева; крестьянка Смоленской обл. Аграфена Ивановна Глин-кина (она сама приехала в Москву, в Союз композиторов, и привезла свои песни; в 1969 г. часть их была опубли­кована в сборнике "Народные песни Смоленской области, напетые А. И. Глинкиной").
2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РЕПЕРТУАРА. РОЛЬ КНИЖНОЙ ЛИРИКИ
Тесная связь лирических песен с жизнью народа обусловила их истори­ческое развитие. Поэт середины XIX в. Аполлон Григорьев, большой знаток народного пения, писал: "Наша песня не сдана в архив: она доселе живет в народе, творится по старым законам его самобытного творчества, новое чув­ство, новое содержание укладывается иногда в готовые, обычные, старые формы, старое не умирает, оно живет и продолжается в новом, иногда остает­ся совершенно нетронутым, иногда разрастается, иногда, пожалуй, искажается, но во всяком случае живет"^CCLVIII.
В песенном репертуаре народа образовались различные слои (по времени происхождения, способу создания, среде бытования). Во многом они отлича­ются по содержанию и поэтике. Самой ценной в художественном отношении и самой обширной была традиционная крестьянская лирика, тесно связанная с феодальным бытом. С развитием промышленности в среде работных людей появились рабочие песни — менее высокого поэтического уровня. Рост горо­дов, а вместе с ними "низового" городского населения обусловил появление городских песен — так называемых "жестоких романсов", которые зачастую удовлетворяли непритязательному художественному вкусу. С конца XVIII в. благодаря развитию книжной лирики в репертуаре народа появились песни ли­тературного происхождения.
Профессиональная поэзия и музыка сделались ценным источником обога­щения устного песенного репертуара. Проблема фольклоризации книжной лирики требует изучения того, каким образом стихотворения поэтов творчески усваивались народом и какой была дальнейшая жизнь таких песен в фолькло­ре.
В. И. Чичеров отметил, что среди песенных переработок стихов обра­зовались две основные разновидности: песня и романс. "Песням содержание дают преимущественно темы общественного и семейного быта (среди них тема любви и отношений влюбленных или мужа и жены занимает очень видное место; см. "Не брани меня, родная" А. Е. Разоренова, "Обоими, поцелуй" А. В. Кольцова, "То не ветер ветку клонит" С. Н. Стромилова и др.). Форма ро­манса получает развитие во второй половине XIX в. Романс сосредоточивает внимание на внутреннем мире человека, на его индивидуальных лирических, любовных переживаниях (см. "Глядя на луч пурпурного заката", "Накинув плащ, с гитарой под полою" и др.). Разумеется, — писал Чичеров, — четкой грани между песнями и романсами литературного происхождения не существует, и одна форма может переходить в другую"^CCLIX.
Одним из основных путей проникновения литературы в народный песен­ный репертуар были рукописные и особенно печатные песенники. Очень много произведений переходило в фольклор через массовые лубочные издания. Для народа не имело значения имя автора, важен был сам текст: усваивались произ­ведения как крупных, так и никому не известных поэтов. Более всего народ при­влекали сюжетные песни, которые по своему идейному содержанию и образам были близки фольклору. Стихотворение обретало мелодию, иногда припев и становилось фольклорной песней, имевшей варианты.Часто между опублико­ванием стихотворения и началом его песенной популярности проходили годы. Одни стихотворения, отобранные народом, жили в фольклоре долго, другие до­вольно быстро исчезали из репертуара.
В редких случаях стихотворения поэтов входили в фольклорный репер­туар почти без изменений. Существовала общая тенденция к сокращению сти­хотворений, к освобождению их от излишних подробностей и деталей. Неяс­ные по смыслу слова заменялись более понятными, типичными для народной поэтической лексики. Часто переработка повышала художественную Ценность текста, делала его более ясным по смыслу, напевным и благозвучным.
Приведем пример. И. Н. Розанов, крупный специалист в области вза­имодействия народной и книжной лирики, рассмотрел фольклориза-цию стихотворения "Думы беглеца на Байкале", автор которого — мало­известный сибирский этнограф середины XIX в. Д. П. Давыдов. В 1858 г. Давыдов опубликовал это свое стихотворение в петербургской газете "Зо­лотое Руно", но только через полвека оно стало популярной песней ("Слав­ное море, священный Байкал", см. в Хрестоматии).
Розанов писал, что стихотворение — источник песни — состояло из 44 стихов; в песенной же переделке осталось всего 20. Местные названия — баргузин, омулевая бочка, Акатуй, Шилка, Нерчинск — не помешали ши­рокому распространению песни и за пределами Сибири. Текст сохраненных куплетов мало изменен. Вместо "горная стража меня не видала" — "горная стража меня не поймала"; вместо "близ городов я поглядывал зорко" — "близ городов озирался я зорко". Обе замены усиливают впечатление. Вы­пущен рассказ о том, как беглец додумался воспользоваться бочкой. <...> Из следующего куплета мы узнаем, что беглец уже четверо суток плывет, а парусом ему служит "армяк дырова-тый". Дальше узнаем, что "близко вид­неются горы и лес... можно и тут погулять бы", но беглеца "тянет к родному селенью". Последний куплет в оригинале повторяет первый, в переделке повторяется только первая и третья строка четверостишия, во второй же строке использовано указание, имеющееся в пропущенных куплетах о своеобразном парусе, а финальная строка художественно завершает рассказ картиной приближающейся грозы. Полное повторение первой строфы, так называемое кольцевое построение, вносило бы элемент некоторого успокое­ния, что противоречило бы основному замыслу стихотворения. Заключи­тельный куплет звучит следующим образом: