Смысл и назначение истории. Пер с нем

 Техника меняет характер труда.
Величию творческого со­
зидания противостоит в техническом мире зависимость нетвор­
ческого применения результатов этих творческих исканий. Откры­
тие возникает как следствие досуга, внезапного озарения, упорст­
ва, а применение его требует повторяющейся работы, распоряд­
ка, надежности. 
В механизированном труде позитивно оценивается наблюде­
ние над машинами и их обслуживание; вырабатывается дисцип­
линированное, продуманное, осмысленное отношение; удовлетво­
рение от разумной деятельности и умения; может возникнуть 
даже любовь к машинам. Однако полная автоматизация труда 
оказывает отрицательное воздействие на большое количество 
людей, которые вынуждены постоянно повторять одни и те же 
операции на движущемся конвейере; утомительность этого со­
вершенно бессодержательного труда, вызывающего только уста­
лость, не становится невыносимым бременем лишь для людей, 
совершенно тупых от природы. 
Уже Гегель видел, какие последствия влечет за собой скачок 
от обычных орудий труда к машине. Прежде всего это — значи­
тельный прогресс; орудие труда — еще нечто косное, вещь, кото­
рую я использую в своей деятельности как бы формально, и при 
этом сам превращаюсь в вещь, ибо в этом случае источником силы 
является человек. Машина же, н а п р о т и в , — самостоятельное ору­
дие, с ее помощью человек обманывает природу, заставляя ее 
работать на себя. 
Однако обман мстит обманщику: «Воздействуя на природу 
посредством машин... человек не освобождается от необходимос-
126 

---

ти трудиться... Он отдаляет свой труд от природы, не противостоит 
ей как живой живому... Труд, который остается человеку, ста­
новится тем более механическим, и чем механичнее труд, тем мень­
ше в нем ценности и тем больше приходится человеку трудиться». 
«Труд становится все более безжизненным... способности инди­
видуума неизмеримо более ограниченными, сознание фабричного 
рабочего доводится до крайней степени тупости; связь отдельно­
го вида труда со всей массой человеческих потребностей стано­
вится совершенно непредвидимой слепой случайностью, и подчас 
какая-нибудь совершенно далекая операция внезапно пресекает 
трудовую деятельность целой группы людей, которые благодаря 
ей удовлетворяли свои потребности, делает ее ненужной и непри­
годной». 
3.
 Техника требует достаточно крупной организации.
Лишь на 
значительных по своей величине предприятиях может быть дос­
тигнута и достаточно экономно осуществлена техническая цель. 
Какой должна быть эта величина, устанавливается в каждом 
отдельном случае в зависимости от характера производства. Но 
далее возникает вопрос — до каких пределов могут увеличивать­
ся крупные организации, число которых достаточно велико, не 
объединяясь в монополии и извлекая при этом необходимую при­
быль в условиях свободного рынка? В какой степени можно исхо­
дить из возможности планомерного устройства вне рамок право­
вых установлений одного глобального предприятия, в котором 
все соотносилось бы друг с другом и в отдельных сферах произво­
дилось бы не слишком много и не слишком мало. 
В обоих случаях в этих крупных предприятиях человек пол­
ностью зависит от крупной организации, в которой он работает, 
и от места, которое он в ней занимает. Так же как в машинном 
производстве нет радости индивидуального созидания, там исче­
зает и собственность на орудия ручного труда и производство то­
варов по личному заказу. Для громадного большинства людей 
теряется перспектива труда, его цель и смысл. Происходящее 
превышает меру человеческого понимания. 
Двойная зависимость труда от машин и от организации труда, 
которая, в свою очередь, является своего рода машиной, приво­
дит к тому, что человек сам становится как бы частью машины. 
Изобретатели и организаторы, занятые созданием новых произ­
водственных единиц, становятся редким исключением — они все 
еще продолжают усовершенствовать машину. Напротив, все 
большее количество людей вынуждено превращаться в составные 
части машины. 
Технизация распространяется все шире от подчинения при­
роды до подчинения всей жизни человека, до
 бюрократического 
управления
всем — до подчинения политики, даже игр и развле­
чений, которые проводятся в русле привычных форм жизни, но 
уже не как выражение внутреннего импульса. Человек уже не 
знает, что делать со своим досугом, если его свободное время не 
заполняется технически организованной деятельностью, разве 
127 

---

только он склонен, отдыхая, просто предаваться дреме и грезам. 
Жизнь человека в качестве части машины легче всего харак­
теризовать в сопоставлении ее с прежней его жизнью: человек 
лишается корней; теряет почву и родину, для того чтобы обрес­
ти место у машины; причем даже предоставленный ему дом и 
участок земли уподобляются машинам, они преходящи, взаимо­
заменяемы — это уже не ландшафт, не прежнее пребывание дома. 
Поверхность земного шара на наших глазах превращается в ма­
шинный ландшафт. Горизонт человеческой жизни необычайно су­
жается как по отношению к прошлому, так и по отношению к бу­
дущему; человек теряет традиции и перестает искать конечную 
цель, он живет только в настоящем. Но это настоящее становит­
ся все более пустым по мере того, как оно перестает опираться на 
субстанцию воспоминания и таить в себе возможности будуще­
го, которые уже произрастают в нем. Труд превращается в простую 
затрату сил при постоянном напряжении и спешке, после чего нас­
тупает изнурение — то и другое остается неосознанным. В состоя­
нии усталости действуют только инстинкты, потребность в раз­
влечении и сенсации. Жизнь человека заполняют кино и газеты, 
он слушает новости и смотрит фильмы, причем все это носит ха­
рактер механической конвенциональности. Увеличение создавае­
мой техникой предметов потребления способствует тому, что вся 
эта масса людей как бы бесконечно растет, и в течение столетия, 
в котором мы живем, число людей, заселяющих земной шар, не­
сомненно, увеличится во много раз. 
Превращение человека в часть громадного механизма прояв­
ляется в попытке понять сущность человека посредством так на­
зываемых тестов. Проверке подвергаются разновидности инди­
видуальных качеств, затем люди классифицируются по числам и 
величинам, располагаются в соответствии с полученными данными 
по группам, типам, иерархии рангов. И хотя человек как личность 
сопротивляется этому превращению его в заменяемый материал, 
этому упорядочению с помощью рубрик, логика вещей застав­
ляет прибегать во всем мире к этим методам классификации. 
При этом ведь классификаторы тоже люди. Кто же классифи­
цирует классификаторов? Классификаторы сами становятся