Смысл и назначение истории. Пер с нем

 В третьей фазе
выступает единство целого, за пределы кото­
рого вследствие его окончательной пространственной замкнутости 
выйти уже невозможно. Предпосылкой здесь служит реализован­
ная возможность всемирного общения. Эта фаза — еще не истори­
ческая реальность, но предвосхищение грядущих возможностей, 
поэтому она не может быть предметом эмпирического исследова­
ния, а служит лишь материалом для наброска, в основу которого 
положено осознание настоящего и современной нам ситуации. 
* * * 
Эта современная ситуация создана
 Европой.
Но как же это про­
изошло? 
Значительные цезуры и скачки западноевропейской истории 
придают ей этот разорванный, постоянно воссоздающий себя 
в радикальных преобразованиях облик, по сравнению с которыми 
история Индии и Китая при всей динамике, и там безусловно при­
сутствовавшей, кажется единой. 
По временам Запад так глубоко погружался в пучины своего 
бытия, что гибель его могла показаться неизбежной. Путешествен­
ник из космоса, который объехал бы около 700 г. н. э. земной шар, 
нашел бы, вероятно, что Чанъань, столица тогдашнего Китая, 
является центром духовной жизни землян, а Константинополь — 
едва ли чем-то б
о
льшим, чем занятным рудиментом прошлого; се-
95 

---

верные области Европы показались бы ему просто местопребыва­
нием варваров. Около 1400 г. жизнь Европы, Индии и Китая проте­
кала примерно на одном уровне цивилизации. Между тем то, что 
произошло после XV в., великие географические открытия европей­
цев и их влияние на другие народы, заставляет нас поставить воп­
рос, чем было вызвано то новое и своеобразное в Европе, позволив­
шее ей встать на этот путь развития, и какие события ее к этому 
привели. Этот вопрос становится основным вопросом всеобщей ис­
тории. Ибо на Западе произошел тот единственный, значимый, су­
щественный для всего мира прорыв, чьи следствия привели к ситуа­
ции наших дней и чье окончательное значение все еще не прояви­
лось полностью. 
Основные моменты, послужившие предпосылками этого, сле­
дующие: пророческая религия иудеев была освобождением от ма­
гии, вещной трансценденции, освобождением столь радикальным, 
как нигде в мире, и хотя она была дана только на исторически 
ограниченное мгновение немногим народам, но, записанная, она 
взывала ко всем людям грядущего, умеющим слышать. Греки 
создали ясность различений, пластичность образов, последова­
тельность в рациональном, до той поры нигде в мире не достигну­
т у ю , — христианство осуществило превращение внешней трансцен­
дентности во внутреннее переживание — то, что было известно в 
Индии и К и т а е , — с той разницей, однако, что христианство связа­
ло это осуществление с имманентным миром и тем самым создало 
у своих последователей чувство постоянного беспокойства, поста­
вив перед ними задачу христианского преобразования мира. 
Однако начало великого прорыва относится к позднему сред­
невековью. Все предыдущее и воспоминания о нем, вероятно, лишь 
предпосылки. Да и сам прорыв — не что иное, как новая трудно­
разрешимая загадка. Он отнюдь не являет собой четкое прямоли­
нейное развитие. Когда в номинализме позднего средневековья 
возникли предпосылки современной науки *, то скоро после это­
го или даже одновременно с этим начались оргиастические «охо­
ты на ведьм». Все те изменения, которые произошли в действитель­
ной жизни, когда человек обрел науку и технику, власть над силами 
природы и подчинил себе весь земной шар, резко контрастируют с 
этими страшными в своей реальности делами. 
Окончательно шаги, отделяющие все историческое прошлое 
от еще скрытого от нас будущего, были сделаны лишь в XIX в. 
Все время возникает вопрос: что же такое это, быть может, с само­
го начала ощущаемое, постоянно выступающее на поверхность, 
временами как бы ослабевающее нечто? Быть может, оно и состав­
ляет сущность Европы как формирующего начала мира? И, начи­
ная с номинализма, создает в своем развитии науку, с XV в. распро­
страняется по нашей планете, все расширяет свое воздействие в 
XVII в., в XIX в. окончательно утверждается? 
96 

---

* * * 
Замечательные духовные творения Европы 1500—1800 гг., 
перед которыми блекнут достижения науки и т е х н и к и , — творения 
Микеланджело, Рафаэля, Леонардо, Шекспира, Рембрандта, Гете, 
Спинозы, Канта, Баха, Моцарта — заставляют нас сопоставить 
европейскую культуру с осевым временем две с половиной тысячи 
лет тому назад. Следует ли видеть в этом более близком нам време­
ни вторую ось истории человечества? 
Различие здесь значительно. Чистота и ясность, непосредствен­
ность и свежесть первого осевого времени здесь не повторяются. 
Слишком сильно теперь все подчинено власти неумолимых тради­
ций, и на каждом шагу общество попадает в тупик, откуда, как 
бы невзирая на это, одинокие в своем величии люди находят путь 
к поразительным свершениям. Однако эта вторая ось обладает 
такими возможностями, которых не знала первая. Поскольку она 
могла перенимать опыт, усваивать идеи, она с самого начала и 
многозначнее и богаче. Именно в ее разорванности открылись глу­
бины человеческой природы, до той поры никому не видимые. Пре­
имущество этой второй оси объясняется тем, что она, находясь 
в континууме развития и будучи вместе с тем изначальной, возвы­
шаясь над тем, что уже было создано в период первой оси, обла­
дала б
о
льшим горизонтом и достигала б
о
льшей широты и глубины. 
Однако ей следует присудить второе место, поскольку она не пита­
лась только своими соками, подвергалась сильным искажениям 
и извращениям и терпела их. Она — наша непосредственная исто­
рическая основа. Мы находимся попеременно то в борьбе с ней, 
то в непосредственной близости от нее и не можем созерцать ее в 
спокойной дали, как первую ось. И прежде всего она — чисто евро­
пейское явление и уже по одному тому не может считаться второй 
осью. 
Для нас, европейцев, те века — самые значительные, они со­
ставляют непреложный фундамент нашей культуры, самый бога­
тый источник наших взглядов и представлений; однако они не мо­
гут иметь значение оси для всего мира, для всего человечества, и 
маловероятно, чтобы могли стать таковой в будущем. Совсем иной 
осью станет деятельность европейцев, основанная на успехах науки 
и техники, которые достигаются тогда, когда духовная и душевная 
жизнь Запада уже клонится к упадку и сталкивается с Китаем и 
Индией, достигшими низшей точки в своем духовном и душевном 
развитии/ 
* * * 
В конце XIX в. казалось, что Европа господствует над миром. 
Как будто подтвердились слова Гегеля: «После кругосветных пу­
тешествий мир стал для европейцев круглым. То, что не было ими 
покорено, либо не стоит того, либо еще будет покорено». 
Как все изменилось с тех пор! Восприняв европейскую технику 
4 
К. Ясперс 
97 

---

и национальные требования европейских стран, мир стал европей­
ским и с успехом обратил то и другое против Европы. Европа — 
старая Европа — уже не является господствующим фактором в 
мире. Она отступила перед Америкой и Россией; от их политики 
зависит теперь судьба Европы — разве только Европа сумеет в 
последнюю минуту объединиться и окажется достаточно сильной, 
чтобы сохранять нейтралитет, когда разрушительные бури новой 
мировой войны разразятся над нашей планетой. 
Правда, европейский дух проник теперь в Америку и Россию, 
но это — не Европа. Американцы (хотя они и являются европейца­
ми по своему происхождению) если не фактически, то по своим 
устремлениям обладают иным самосознанием и нашли на иной 
почве новые истоки своего бытия. Русские же сформировались 
на своей особой почве, на востоке, восприняв черты своих европей­
ских и азиатских народностей и духовное влияние Византии. 
Значение Китая и Индии, сегодня еще не выступающих в роли 
решающих сил, со временем будет расти. Эти громадные массы 
людей с их глубокими уникальными традициями станут важной 
составной частью человечества совместно со всеми другими наро­
дами, которые, будучи втянуты в нынешнюю преображенную сферу 
человеческого бытия, ищут свой путь. 

---