|
5. Общая картина доистории
В недоступных нашему определению временах и эпохах происхо
дило расселение людей на земном шаре. Оно шло внутри ограни
ченных областей, было бесконечно разбросанным, но вместе с тем
носило всеобъемлюще единый характер: великие медленные про
цессы незаметного образования рас, речи и мифов, неуловимого
распространения технических открытий, странствований. Все эти
события еще неосознанны, и, будучи, правда, уже явлениями че
ловеческой жизни, своими корнями еще уходят в мир природы.
Одни объединения людей влекут за собой другие, люди знают
друг о друге, взирают друг на друга. Разбросанность устраняется
в борьбе, создаются новые, б
о
льшие объединения. Они служат пе
реходом к истории, начало которой связано с появлением пись
менности.
Доистория — это величайшая реальность, ибо в ней возник че
ловек, однако реальность эта нам, по существу, неведома. Но едва
только мы задаем себе вопрос, чт
о
мы, люди, собственно, такое, и
пытаемся найти ответ в познании того, откуда мы пришли, мы сра
зу же обращаемся к доистории, стремясь проникнуть в ее глуби
ны. Тьма этих глубин обладает притягательной силой, мы с пол
ным основанием устремляемся к ним, но нас всегда ждет разоча
рование, уготованное невозможностью их познать.
6. Проблема взаимосвязанности
всех людей
На вопрос, связаны ли мы, люди, друг с другом и каким образом,
доистория могла бы в существенной мере дать ответ, установив,
какому происхождению человека —
монофилетическому
или
по-
лифилетическому
— следует отдать предпочтение.
Люди существуют в многообразии рас. Являются ли эти расы
разветвлениями одного ствола, или это самостоятельные линии
развития, корни которых уходят в жизнь, еще не знающую челове
ка, и человек, таким образом, как бы возникает несколько раз?
Все свидетельствует в пользу монофилетического, а не полифиле-
тического происхождения человека.
Прежде всего данные о том, что в Америке нет ранних находок
68
ископаемого человека. На поздней стадии доистории Америку, по-
видимому, заселили люди, перебравшиеся сюда с севера, из Азии
через Берингов пролив. Очевидно, во всяком случае, что на этом
континенте не было самостоятельного очага возникновения чело
века, несмотря на то, что индейцы обладают резко выраженными
специфическими расовыми признаками.
Биологически в пользу монофилетического происхождения го
ворит и способность всех рас порождать при скрещивании потом
ство, которое в свою очередь имеет потомство; в духовном аспекте
об этом свидетельствует совпадение основных проявлений челове
ческой природы, которое становится очевидным при сравнении че
ловека с приматами. Расстояние, отделяющее человека от живот
ного, несравненно больше, чем расстояние, разделяющее людей
самых отдаленных рас. По сравнению с дистанцией между чело
веком и животным между всеми людьми существует близкое род
ство. Все наши глубочайшие различия, различия в характерах, от
даленность друг от друга, доходящая до полного взаимного непо
нимания, до возникновения смертельной вражды, наше ужасающе
безмолвное отчуждение при душевной болезни или в страшной
реальности концентрационных лагерей, все это — мука, в дейст
вительности порожденная родством, забытым или заблудившимся
на пути к своему осуществлению. Однако попытка уйти от людей
к животным или к животному — по существу не что иное, как бег
ство от действительности, самообман.
Эмпирически решить вопрос о монофилетическом или полифи-
летическом происхождении человека невозможно, ибо мы ничего
не знаем о его биологическом происхождении. Поэтому человек —
это идея, а не доступная эмпирическому познанию действитель
ность.
Однако противопоставить всем этим аргументам можно сле
дующее: связь между людьми основана не на их биологических
свойствах, а на том, что они могут понять друг друга, на том, что
все люди обладают сознанием, мышлением, духом. В этом состоит
глубочайшее родство между людьми, тогда как от животных, да
же наиболее им близких, людей отделяет бездна.
Поэтому взаимосвязь между людьми и их солидарность нельзя
выводить из эмпирических исследований, даже в том случае, если
они дают нам какие-либо указания, или опровергать, основываясь
на эмпирических данных. Монофилетическое или полифилетиче-
ское происхождение человека, по существу, не является решаю
щим моментом. Речь ведь здесь идет об исторически сложившейся
вере людей в то, что они связаны друг с другом и что предпосыл
кой этой связи служит бездна, отделяющая их от животного мира.
Из этой веры рождается определенное стремление. Для чело
века, по мере того как он осознает самого себя, другой человек ни
когда не есть только естественный организм, только средство.
Свою собственную сущность он познает как долженствование.
Это долженствование глубоко проникает в его реальность, стано
вится как бы его второй натурой. Однако оно отнюдь не столь же
69
незыблемо, как законы природы. С людоедством покончено, одна
ко оно в любой момент может опять появиться. Истребление людей
происходило и происходит в громадном масштабе после того, как
оно уже считалось невозможным. Условием нашего человеческого
бытия является солидарность людей, озаряемая естественным и
человеческим правом, постоянно нарушаемая и всегда вновь заяв
ляющая о своих требованиях.
Отсюда специфически человеческое чувство удовлетворения,
возникающее при взаимопонимании даже наиболее отдаленных
друг от друга л ю д е й , — желание видеть в человеке человека, по
добно тому как Рембрандт изображает негра или как это форму
лирует Кант, утверждая, что человек никогда не должен рассмат
риваться как средство, но всегда как самоцель *.
Do'stlaringiz bilan baham: |
