Смысл и назначение истории. Пер с нем

4. История Западного мира 
О б щ и й а с п е к т . История Китая и Индии не обладает тем 
отчетливым членением, той отчетливостью противоречий или яс­
ностью духовной борьбы, в которой противопоставляются друг 
другу различные силы и мировоззрения. Западный мир ощущает 
полярность между Востоком и Западом не только как отличие 
себя от некоего другого, находящегося вне его, но несет эту поляр­
ность в самом себе. 
История Западного мира делится следующим образом: 
Три тысячи лет Вавилона и Египта до середины последнего 
тысячелетия до н. э. 
Тысячелетие, основанное на прорыве осевого времени, история 
иудеев, персов, греков, римлян, в течение которой Запад созна­
тельно конституируется с середины последнего тысячелетия до 
н. э. до середины первого тысячелетия н. э. 
После разделения в середине первого тысячелетия н. э. на 
Восток и Запад в Западном мире после перерыва в 5000 лет с 
X в. н. э. начинается новая западная история романо-германских 
народов, которая длится уже почти тысячелетие. На Востоке 
81 

---

Константинополь оставался центром Восточной империи и куль­
туры вплоть до XV в. без перерыва. Здесь на основе ислама и в 
постоянном соприкосновении как с Европой, так и с Индией фор­
мировался нынешний переднеазиатский Восток. 
В ходе этих тысячелетий Запад, не боясь провалов и скачков, 
решительно совершал свой путь и привнес в мир радикальность, 
неведомую в такой степени ни Китаю, ни Индии. Дифференциа­
ция в многообразии языков и народов была, быть может, в Индии 
и Китае не меньшей. Однако там эта дифференциация не становит­
ся в борьбе основой пластического отделения друг от друга, от­
дельных реализаций, не становится историческим построением 
мира, где в отдельных образованиях последовательно нагне­
тается энергия, грозящая взорвать целое. 
З н а ч е н и е х р и с т и а н с т в а в к а ч е с т в е о с и . Для 
западного сознания ось истории — Христос. 
Христианство, христианская церковь является, быть может, 
самой великой и возвышенной формой организации человеческо­
го духа, которая когда-либо существовала. Из иудейства сюда 
перешли религиозные импульсы и предпосылки (для историка 
Иисус — последний в ряду иудейских пророков, осознающий свою 
связь с ними); от греков — философская широта, ясность и сила 
мысли, от римлян — организационная мудрость в сфере реально­
го. Из всего этого возникает некая целостность, которую никто 
не предвидел заранее; с одной стороны, удивительно сложный ко­
нечный результат в синкретическом мире Римской империи, с 
другой — целое, движимое новыми религиозными и философски­
ми концепциями, наиболее видным представителем которых был 
Августин. Христианская церковь оказалась способной соединить 
даже самое противоречивое, вобрать в себя все идеалы, считав­
шиеся до той поры наиболее высокими, и надежно хранить их в 
виде нерушимой традиции. 
Однако исторически христианство как по своему содержанию, 
так и в своей реальности — результат поздней стадии развития. 
Поскольку христианство воспринималось последующим временем 
как основа и изначальность, в историческом понимании Запада 
произошел сдвиг перспективы в пользу поздней античности — по­
добные сдвиги происходили также в Индии и Китае. Для всего 
средневековья Цезарь и Август значили больше, чем Солон и Пе­
рикл, Вергилий больше, чем Гомер, Дионисий Ареопагит и Авгу­
стин больше, чем Гераклит и Платон *. Последующий возврат к 
подлинной изначальной оси никогда не был полным, открывались 
лишь отдельные феномены. Так, уже в средние века были вновь 
открыты Аристотель и Платон, глубина пророческой религиозно­
сти нашла свое выражение в различных направлениях протестант­
ского вероисповедания, вновь обратился к греческой культуре 
немецкий гуманизм конца XVIII в. 
Однако решающее влияние западного христианства на Европу 
было не только духовным, но и политическим. Иллюстрацией 
этому может служить сравнительное сопоставление. С III в. н. э. 
82 

---

великие догматические религии превратились в способствующий 
созданию единства политический фактор. С 224 г. иранская рели­
гия стала основой империи Сассанидов; христианская религия, 
начиная с правления К о н с т а н т и н а , — основой Римской империи; 
ислам с VII в. — основой арабского государства. В отличие от 
сравнительно свободных культурных связей в древности, в этом 
гуманном мире, теперь между различными культурами разверз­
лась пропасть. Войны стали одновременно и религиозными вой­
нами между Византией и династией Сассанидов, между Визан­
тией и арабами; позже войны западных государств с арабами и, 
наконец, военные действия во время крестовых походов. В этом 
преобразованном мире византийское христианство мало чем от­
личалось от остальных догматических религий. Византия была в 
той или другой степени теократическим государством. Иным было 
положение на Западе. Правда, притязания церкви были здесь 
такими же. Однако поскольку они не реализовались и церковь 
была вынуждена вступить в борьбу, она не только способствова­
ла углублению духовной жизни, но, противостоя светской власти, 
стала фактором свободы. Христианство здесь способствовало 
тому, что поборниками свободы стали и противники церкви. Все 
выдающиеся государственные деятели были религиозны. Сила их 
воли, направленной не только на проблемы политической власти 
данного момента, но привносящий этос и религию во все формы 
жизни и государства, была, начиная со средневековья, основным 
источником западной свободы. 
Н е п р е р ы в н о с т ь в о б р а з о в а н н о с т и З а п а д а . Нев­
зирая на серьезные катаклизмы, разрушения и как будто бы пол­
ный упадок, непрерывность в формировании культуры Запада не 
была утеряна. Во всяком случае, формы восприятия и схемы, на­
именования и формулы сохранялись на протяжении тысячелетий. 
Д а ж е там, где была прервана сознательная связь с прошлым, 
осталась некая фактическая непрерывность, а за ней последовало 
сознательное возобновление непрерывности в развитии. 
Китай и Индия всегда продолжали в своей жизни собствен­
ное прошлое, Греция, напротив, выходила за эти рамки, отправ­
ляясь от чуждого ей прошлого восточных народов, а северные 
народы — от по существу чуждой им культуры Средиземноморья. 
Для Запада характерна изначальность, возникающая как беспре­
рывное продолжение прошлого далеких ему народов, которое 
он усваивает, перерабатывает и преобразует. 
Запад возник на основе христианства и античности; то и дру­
гое было воспринято им сначала в том облике, в каком поздняя 
античность передала их германским народам. Лишь позже прои­
зошел постепенный возврат к истокам, к библейской религии и к 
греческой культуре. 
Со времени Сципионов * гуманизм стал формой сознания и 
образованности, которая в своих разветвлениях проходит через 
всю историю Запада и доходит до наших дней. 
Западный мир создал универсальные кристаллизации, обеспе-
83 

---

чивавшие непрерывность в формировании образованности: im­
perium Romanum
1
и католическую церковь. Оба эти института 
стали основой европейского сознания, которому всегда грозил рас­
пад, но которое в своих грандиозных выступлениях против угро­
жающего ему чуждого элемента всегда заново конструирова­
лось, пусть и недостаточно прочно (примером может служить эпо­
ха крестовых походов, опасность монгольского и турецкого наше­
ствия). 
Однако тенденция к созданию единых универсальных форм 
образованности и ее передачи не привела здесь к мертвой закос­
тенелости духовной жизни, подобно тому как это произошло в 
Китае в конфуцианстве; напротив, здесь постоянно происходили 
прорывы, в которых европейские народы попеременно достигали 
своих творческих эпох, питавших затем всю европейскую куль­
туру в целом. 
Итальянский Ренессанс рассматривал себя как возрождение 
античности, немецкая Реформация — как возрождение христиан­
ства. И действительно, то и другое привело со временем к возрож­
дению глубокого постижения оси мировой истории. Однако они 
были также, и это прежде всего, эпохами изначального создания 
новой западной культуры, которое началось еще до этого возрож­
дения и шло со все возрастающей силой. Тот период мировой 
истории — 1500—1830 г г . , — который на Западе характеризуется 
большим числом выдающихся личностей, творениями непреходя­
щей ценности в области поэзии и изобразительного искусства, 
глубочайшими религиозными порывами, наконец, открытиями в 
области науки и техники, следует считать непосредственной пред­
посылкой нашей духовной жизни.