Смысл и назначение истории. Пер с нем

 вы­
боры,
в которых участвует все
 население
данной страны. Однако 
формальная демократия,
т. е. право на свободное, равное и тайное 
голосование, как таковое, отнюдь не является гарантией свободы, 
напротив, скорее угрозой ей. Только при характеризованных выше 
предпосылках — этос совместной жизни, самовоспитание в обще­
нии людей для решения конкретных задач, безусловная готов­
ность защищать основные права человека, серьезность веры — 
свобода надежно гарантирована. Свобода, особенно если она 
предоставляется народу, не подготовленному к этому самовоспи­
танием, внезапно может не только привести к охлократии и в ко­
нечном итоге к тирании, но уже до этого способствовать тому, 
что власть окажется в руках случайно поднявшейся клики, пос-
179 

---

кольку население, по существу, не знает, за что оно отдает свои 
голоса. Тогда партии теряют свое значение. Они уже являются не 
органами народа, а самоудовлетворяющимися организациями. 
Они выдвигают на высшие государственные посты не элиту, а 
рутинеров-«парламентариев» и духовно зависимых людей. 
То, как подлинную демократию защищают от охлократии и 
тирании, от случайной клики и духовно зависимых людей, явля­
ется жизненно важным вопросом свободы. Необходимо создать 
сдерживающие инстанции,
способные противодействовать само­
убийственным тенденциям формальной демократии. Абсолютный 
суверенитет случайно оказавшегося в данный момент у власти 
большинства должен быть ограничен чем-то стабильным, что, 
однако, поскольку и его функции осуществляют люди, в свою 
очередь, может опираться только на человечность и подлинное 
стремление к свободе, присущее населению в целом. Оно долж­
но в конечном счете выбрать и упомянутые сдерживающие инстан­
ции, но таким образом, чтобы в них не вошли партии, которые в 
противном случае могли бы прийти к единовластию. 
14. Все зависит от
 выборов.
Известно, каким насмешкам под­
вергается демократия, какое презрение вызывают результаты вы­
боров. Обнаружить явные ошибки и искажения легко, легко также 
объявить результаты выборов и решения, принятые большинством 
голосов, в ряде случаев абсурдными. 
Однако, возражая на это, следует постоянно повторять: нет 
другого пути к свободе, кроме того, на который указывает воля 
всего народа. Только при полном презрении ко всем людям, за 
исключением самого себя и своих друзей, можно предпочесть 
путь тирании. Этот путь ведет к самоназначению отдельных групп, 
призванных якобы господствовать над рабами, не способными 
определить свою судьбу и нуждающимися в опеке; взгляды этих 
рабов формируются пропагандой, а горизонт суживается искус­
ственными заслонами. В лучшем случае это может волею судьбы 
привести к мягкой диктатуре. 
К народу обращаются оба: и демократ, и тиран. Мир вступил 
в век, когда тот, кто хочет править народом, должен произносить 
определенные фразы. К народу обращается как тот демагог, ко­
торый замышляет преступление и обман, так и тот, чьи намере­
ния благородны, кто служит свободе. Кто из них преуспеет — 
может решить только народ; тем самым он предрешает и свою 
собственную судьбу. 
Однако если это окончательное решение и надлежит вынести 
народу, то необходимо сделать все возможное, чтобы помочь ему 
принять правильное решение. Тирания изобретает такие методы, 
которые в оглушительном грохоте избирательной кампании соз­
дают видимость волеизъявления народа, с помощью которых люди 
многое узнают (чтобы служить пригодным орудием политической 
борьбы), но остаются неспособными вынести собственное суж­
дение. Напротив, демократия, поскольку исход выборов остался 
ее единственным законным средством, пытается сделать выборы 
180 

---

истинным выражением подлинной, не подверженной изменениям 
воли народа. 
Единственное действенное средство для этого — приобщать 
всех людей к знанию, пробуждать их волю, чтобы они научились, 
размышляя, постепенно осознавать ее. Людей отнюдь не следует 
учить, как в школе, только техническим приемам и навыкам (если 
они научатся только этому, то превратятся лишь в орудия раб­
ства, способные выполнять фашистские требования: верить, по­
виноваться, сражаться). Для того чтобы выносить самостоятель­
ное суждение, нам, людям, необходимо научиться критически мыс­
лить и понимать, необходим мир истории и философии. В процессе 
постоянного роста образования надо поднять все население на 
более высокий уровень, вести его от частичного знания к полному, 
от случайных минутных мыслей к методическому мышлению, что­
бы каждый человек поднялся над догмой и вознесся к свободе. 
В этом заключается надежда на то, что большинство людей 
достигнет в своем развитии такого уровня, который позволит им 
в ходе выборов сознательно и обдуманно принимать наилучшее 
решение. 
Второй путь — практическое самовоспитание народа посред­
ством участия большинства в решении конкретных задач. Поэ­
тому для развития демократического этоса необходимо свобод­
ное и ответственное за свои действия коммунальное управление. 
Только то, чему люди учатся в своей повседневной практике, 
что они постоянно совершают в узкой сфере своей жизни, может 
сделать их достаточно зрелыми для демократической деятельнос­
ти во все б
о
льших масштабах. 
Третьим путем является организация самой избирательной 
кампании. Форма выборов имеет громадное значение — характер 
голосования (поименное или по спискам), подсчеты результатов 
голосования (мажоритарно или пропорционально), прямые или 
косвенные выборы и т. д. Не существует одного единственно 
правильного типа выборов. Однако характер выборов может пред­
определить ход событий. 
Решающим фактором сохранения свободы и законности, уст­
ранения деспотизма и террора являются подлинные выборы. 
Признаком деспотизма служит устранение подлинных выборов, 
замена их видимостью выборов, посредством которых деспотизм 
как будто отдает должное укоренившемуся в наше время стремле­
нию к свободе. Устранение подлинных выборов напоминает казни 
королей в прошлом; теперь казнь совершается над народным суве­
ренитетом. Уничтожение истоков легитимности сразу же влечет за 
собой чудовищное насилие и уничтожение свободы. 
Наблюдая события Французской революции, Токвиль глу­
боко проник в смысл того, что являет собой подчинение большин­
ству. Во всех тех случаях, когда преклонялись перед человеческим 
разумом, выказывали безграничное доверие его всемогуществу, 
его праву на любое преобразование законов, институтов и нра­
вов, это было, по существу, не столько преклонением перед чело-
181 

---

веческим разумом, сколько перед собственным разумом. «Никогда 
р а н ь ш е , — пишет Т о к в и л ь , — не проявляли столь малого доверия к 
разуму вообще, как это было свойственно тем людям». Они почти 
в равной степени презирали толпу и Бога. «Истинное, преиспол­
ненное уважения подчинение воле большинства было им столь 
же чуждо, сколь подчинение воле Божьей. С этого времени подоб­
ная двойственность характера стала отличительным свойством 
едва ли не всех революционеров. При этом они весьма далеки от 
того уважения, которое проявляют к мнению большинства своих 
соотечественников англичане и американцы. Те гордятся своим 
разумом и доверяют ему, но без высокомерия; поэтому там разум 
привел к свободе, тогда как у нас он изобрел лишь новые формы 
рабства». 
С давних пор утверждают, что один голос сам по себе не имеет 
никакого значения. Голосование не стоит труда. Вся эта процеду­
ра вызывает только разочарование в публичности, снижает в са­
мосознании значение осмысленной деятельности. Это и в самом 
деле является важной проблемой в формировании убеждений 
демократически настроенного современного человека. Если даже 
допустить, что один голос почти не имеет значения, то ведь реше­
ние все-таки принимается суммой голосов, каждый из которых и 
есть этот один голос. Поэтому в наши дни могло утвердиться также 
убеждение: я голосую со всей серьезностью и ответственностью, 
хотя вместе с тем понимаю, сколь мало значит голос одного че­
ловека. Нам необходимо также смирение, и в этом смирении реши­
мость сделать все от нас зависящее. Почти полная беспомощ­
ность каждого отдельного человека сочетается с его стремлением 
к тому, чтобы решения этих отдельных людей в их совокупности 
решали все. 
15. Если, однако, народ действительно