Смысл и назначение истории. Пер с нем

Нигилизм 
Если демонология и обожествление человека дают замену веры, 
то открытое отсутствие веры называется нигилизмом. Нигилизм 
решается выступать без маскировки. Все содержание веры он 
отвергает, всякое толкование мира и бытия он разоблачает как 
обман; для него все обусловлено и относительно; нет ни почвы, 
ни безусловного, ни бытия самого по себе. Все ставится под вопрос. 
Ничто не истинно, все разрешено. 
Нигилизм может быть только там, где тот, кто его придержи­
вается, исходит в своей жизни из жизненных импульсов, удоволь­
ствий, из воли к власти. Утверждая их, нигилизм снимает себя, 
заменившись верой в жизнь. 
Он может быть и действительно серьезен в познании ничто. 
Я могу ничего не чувствовать, ничего не любить, ничего не ценить. 
Моя душа пуста. Нигилистическая мысль обосновывает для меня, 
что я в этом прав. 
486 

---

Иногда беспредельное разочарование ведет к крушению все­
го того, во что я в е р и л , — причиной может быть неверность воз­
любленного, обман в методах управления государством, ложь 
авторитарно провозглашенных положений. События мира показы­
вают, что все, что считалось значительным, превращается в 
иллюзию. Нигилистическая мысль хочет дать мне обоснование 
того, что мой опыт не есть частный опыт, а открывает все бытие 
в его сущности. 
Однако нигилистическая мысль может отрицать только в том 
случае, если она исходит из чего-то признанного, в сравнении 
с которым становится очевидным ничто, разочарование, обман, 
ложь, иллюзия. Чтобы высказать себя, нигилизм нуждается в поч­
ве, которая, будь она действительно обретена, устранила бы ни­
гилизм в пользу позитивного, значимого на этой почве. Поэтому 
радикальный нигилизм действует в мышлении таким образом, 
что сначала, отвергая, исходит из признанных само собой разу­
меющимися масштабов, чтобы затем в круговороте взаимного 
отрицания привести все к полному исчезновению. 
Попытаемся дать несколько примеров нигилистических отри­
цаний: 
1) Б о г а н е т . Ибо бытие Бога, творца мира, не доказано, 
даже не признано благодаря какому-либо доказательству воз­
можным или вероятным. 
Предпосылкой этого отрицания служит значимость того, что 
здесь принимается как возможность доказательства, а именно 
вещные высказывания о происходящем в мире и рациональные 
доказательства конечных вещей конечными средствами. Поэтому 
негативная мысль рассматривает вопросы трансценденции как 
вопросы о конечных вещах в мире и даже не касается того, что 
должно быть высказано в положениях о Боге, поскольку рас­
сматривает содержание как вещное сообщение о встречающемся 
в мире. 
2 ) М е ж д у Б о г о м и ч е л о в е к о м н е т с в я з и . Ибо по­
добная связь не может быть познана и не познается, так как Бога 
нет. То, что приводится в качестве подобного опыта, основано на 
психологическом заблуждении и неверном истолковании пережи­
ваний. 
Предпосылкой этого отрицания служит очевидность опыта 
в мире и переживаний. Они абсолютизируются в бытие сами 
по себе, в частности в образе эмпирического познания происхо­
дящего в пространстве и времени как повторяемость. Экзистен­
циальное же познание свободы отрицается. 
3 ) Н е с у щ е с т в у е т о б я з а т е л ь с т в а п е р е д Б о г о м . 
Ибо такого рода обязательства всегда лишь подчинение сущест­
вующим в мире законам и приказам. Здесь послушание возмож­
но, оно обусловлено властью и значимостью определенных 
инстанций. 
Предпосылка этого отрицания — абсолютность подобных зна-
чимостей в мире. Исходя из них, отрицается то глубокое, безуслов-
487 

---

ное, служащее опорой жизни обязательство, которое никогда не 
имеет удобной поддержки в виде приказов и законов. 
Эти примеры иллюстрируют позитивистский нигилизм. Он 
признает в качестве бытия лишь плоский опыт существования. 
Если не есть ничто, то во всяком случае это наличное бытие нич­
тожно, поскольку оно абсолютно положено. Исходя из такого 
позитивизма, нигилизм рассматривает устройство человеческой 
жизни при предпосылке, что набросок подобного устройства сле­
дует разработать, исходя из знания эмпирической реаль­
ности. 
Например, отношения между полами следует регулировать по 
принципам гигиены с целью сделать жизнь счастливой, не привно­
ся в это какие-либо религиозные и этические осмысления. Предпо­
сылкой служит абсолютность жизни. Но эта предпосылка ру­
шится и потому, что «счастье» не может быть определено однознач­
но — к тому же оно оказывается в каждом образе непрочным, 
и потому, что позитивистское регулирование на деле не удается. 
В этих случаях нигилизм, который сначала скрыт, выступает 
открыто только тогда, когда соответствующая невопрошаемая 
предпосылка (в виде правильного эмпирического познания, зна­
чимых оценок, технических возможностей) становится осознанной, 
а тем самым неустойчивой. Отрицания тогда остаются, но отри­
цается также и предпосланный при отрицаниях минимум истины. 
Тогда наступает круговорот, в котором нет опоры, кроме присутст­
вующей в данный момент чуждой смыслу жизненности, в ее 
лишенной мысли непосредственности; человек отдан во власть 
природных явлений, к которым сводится в своем упрощении точка 
зрения нигилизма. 
От этого нигилизма, который можно назвать нигилизмом фили­
стеров, сильно отличается нигилизм, если в основе его лежит ужас 
перед реальностью мира и человеческой жизнью. Сама мысль 
о Боге — идея Бога как добро, любовь, истина и всемогущество — 
становится масштабом, посредством которого отвергается Бог и 
мир. 
Если бы Бог хотел истины, добра, любви, он создал бы чело­
века и мир другими. Следовательно, Бог либо не всемогущ, либо 
не добр. 
На протяжении всей истории мы слышим отчаянные обвинения 
человеком Бога. Не Богу, а злому демону обязан этот мир своим 
существованием. И эти обвинения исчезают в нигилизме; ведь 
отсутствует предмет обвинения, не существует ни Бога, ни злых 
демонов, все есть так, как оно е с т ь , — нет ничего, кроме этого 
ничтожества и дьявольского наваждения человеческого бытия. 
С в я з ь т р е х ф о р м н е в е р и я : демонология, обожествле­
ние человека и нигилизм связаны друг с другом. Подобно тому 
как истинное живет в направленности к единому, даже если эта 
единая истина не предстает ощутимо перед взором, так и рассеян­
ность нефилософии как бы ориентирована на некий аналог 
единого, поскольку позиции в ней стимулируют друг друга. 
488 

---

Нигилизм невыносим. Он ищет выхода в демонологии и обо­
жествлении человека. Здесь он обретает опору. Но нигилисти­
ческая настроенность остается. Поэтому в сфере демонологии 
наблюдается как бы стремление к ничто, схватывание сил из ничто. 
В жестокости перед ничто жизнь, если она не приводит к отча­
янию, становится жизнью без надежды, вследствие ли бедности 
души, пребывающей в бесчувственности, или из притязания на 
героизм, который, однако, зная и намеренно выставляя себя, толь­
ко героичен, совершает жест, а не достигает экзистенции. 
Обожествление человека как будто служит спасением от ниги­
лизма, но оно само уже тайно нигилистично. Оно должно разо­
чаровывать, если обожествленный человек жив и является совре­
менником. Тогда понимание того, что человек все-таки не более 
чем человек, тем решительнее заставляет вернуться к нигилизму. 
С самого начала обожествление одного человека служит средством 
для презрения остальных. Они не имеют значения, применяются 
и используются как материал. 
И с т и н а в к а ж д о й и з т р е х ф о р м : Задача философии 
не только отвергать, но одновременно видеть истину в отвергну­
том. 
В основе демонологии лежит истина языка шифров трансцен­
денции в мире. В чувственном созерцании нечувственного, в 
физиономии вещей и событий заключено некое право. Мифоло­
гическая форма мышления скрывает в себе истину, которая, бу­
дучи преобразована, заключает в себе нечто непреодолимое. 
Утрата ее означала бы обеднение души и опустошение мира. 
Человек, который больше не слышит этот язык, уже не может, ве­
роятно, любить. Ибо в нечувственном трансцендентном больше нет 
предмета для его любви. Этим, правда, могла бы питаться исклю­
чительная любовь, остающаяся в беспримесной чистоте. Но чело­
век может и потеряться в том, где нет мира, в нечело­
веческом и чуждом ему. Хотя демонология и остается неистинной, 
человек может и должен чувствовать язык Божий в образах 
и шифрах, пусть даже непостижимо многозначный в объективи­
рующем высказывании. Не только слабость нашей конечности, 
но и любовь к миру как к творению Божьему препятствует нам 
пребывать исключительно в нечувственном трансцендентном, если 
только это не граница перехода. 
В основе