Санкт-петербург

Удовольствие
—
область становления
и потому не есть благо,
которое нужно понимать как нечто самодовлеющее и как цель всеоб-
щего стремления (54с—55а).
3.
Ум, знание и искусство
в своем подлинном виде тоже относят-
ся не к становлению, а к бытию (55с—59d), так как чистейшими из
них являются не просто практика, ремесло, опыт и навык и не просто
упражнение и труд (55е—56а), но точнейшее измерение, куда нельзя
отнести ни музыку, строящуюся не на мере, но на чуткости, приобре-
таемой упражнением, ни врачебное искусство, ни земледелие, ни ко-
раблевождение, ни военное искусство, но куда относится, например,
строительное искусство благодаря своим точным измерениям (56а—с)
и вообще искусство счета (56с). При этом счет бывает теоретическим,
как в чистой арифметике, и практическим, сводящимся просто к под-
счету каких-либо, пусть неравных, предметов. Теоретический счет,
конечно, выше прикладного (56а—57а), он чище и яснее последнего
615

---

(57b—е). Соответственно, беспримесное знание истинного, самотож-
дественного и вечносущего является наиболее истинным не в пример
искусству убеждения, которым владеет Горгий, или вообще всякому
искусству, основанному на неустойчивом становлении (58а—59).
4.
Выводы для проблемы смешения
(59а—65е). Очевидно, если
благо как самоцель выше отдельных видов удовольствия и отдельных
видов ума, знания и рассудительности, то для достижения блага необ-
ходимо смешивать не какие попало удовольствия и рассуждения, но
только их предельные, истинные формы (59а—61е), а потому причина
смешения, о которой шла речь в начале диалога, являясь благом, вы-
ражается тремя основными категориями — красотой, соразмерностью
и истиной (62а—65а). Сравнивая ум и удовольствие с этими тремя ка-
тегориями, мы везде находим, что им соответствует именно ум, но не
удовольствие (65—е).
VI. Иерархия пяти благ (66а—67b)
КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ К ДИАЛОГУ
«Филеб» является одним из резюмирующих диалогов Платона, в
котором философия Платона дана во всех своих основных пунктах.
Тем не менее, прежде чем формулировать эти основные пункты, необ-
ходимо обратить внимание на то, что «Филеб» принадлежит также и
к числу наиболее путаных, неясных и несистематических платонов-
ских диалогов.
1) Свою сравнительную характеристику удовольствия и разуме-
ния Платон почему-то начинает с категорий
единого
и
многого
(14с—
16с). Эти категории слишком отвлеченны и едва ли что-нибудь могут
дать для нужного здесь анализа. В дальнейшем эти две категории
без всякой мотивировки и лишь со ссылкой на божественное откро-
вение он заменяет категориями
беспредельного
и
предела
(16с—20е).
При этом Платон явно преследует здесь диалектическую цель, ко-
торую он к тому же противопоставляет произвольной эристике (17а).
Но диалектика предела и беспредельного должна была бы привести к
понятию
числа,
поскольку число в его структурном и геометрическом
понимании как раз и предполагает неопределенный фон и определен-
но начерченную на этом фоне фигуру. Вместо этого понятия числа
Платон упорно пользуется неопределенным термином
смешение,
или
смесь
(
m Øxic
— 26b, 46b, 47d, 49c, 50c, 63e),
смешанный, смешанное
(
m iktìc, m iktìn
— 22d, 25b, 27b,d, 61b), а о числе говорит не как о пер-
воначальном диалектическом синтезе предела и беспредельного, но
лишь применительно к отдельным случаям (16d—е, 17b—е, 18а, с—d,
19а, 56а).
2) Ставится вопрос о значении абстрактно взятого удовольствия и
абстрактно взятого разумения, но после рассмотрения первого (20е—
21d) читатель вовсе не находит в диалоге анализа абстрактно взятого
616

---

разумения и Платон прямо переходит к
уму
(
noÜc
) уже не в абстракт-
ном смысле слова, а в онтологическом и космическом, когда ум име-
нуется Зевсом, правителем неба и земли и созидателем всего живого
(28b—30d). При этом неизвестно, является ли это третьим принципом,
т. е.