3.3.1. Поиск информации
Исследование основывается на множестве источников информации: люди, документы, личное наблюдение. При сборе фактов важны тщательность, аккуратность и осмотрительность, поскольку публикации порождают противников, готовых зацепиться за малейшую фактическую неточность, чтобы дискредитировать все расследование. Кроме того, небрежность в поиске информации ведет к тому, что журналист может дезинформировать общественность и нанести ущерб репутации людей, в результате чего возвратиться к теме в дальнейшем будет очень сложно. При этом, согласно статье 49 Закона «О средствах массовой информации», журналист обязан сохранять конфиденциальность информации и (или) ее источник. Если сотрудник СМИ раскрыл источник информации, который пообещал держать в секрете, то доверие к журналисту будет подорвано навсегда.
Некоторые расследования начинаются с документов, а затем проходят в форме опроса людей. Другие начинаются с людей, а затем в работу включаются документы.
Но практически ни одно расследование в СМИ не обходится без личного общения с участниками конфликтной ситуации, должностными лицами. Перед беседой журналист должен хотя бы в общих чертах знать не только проблемы, но и различные пути их решения. Беседа помогает скорректировать его точку зрения, оснастить будущую публикацию убедительными доводами, насытить ее не только фактами, но и живым разговором с собеседниками, заострить ее полемически. Публикация без привлечения мнений различных людей, спора с ними, составленная только на основании оценок автора, существенно проигрывает во мнении читателей.
В беседе с участниками конфликтной ситуации корреспондент — не фиксатор всего того, что он услышит: он спорит, приводит собственные аргументы для опровержения доводов оппонента. Техника такой убеждающей беседы следующая:
1. Важно оперировать простыми, ясными и точными понятиями.
2. Следует вести аргументацию по отношению к собеседнику корректно:
а) открыто признавать правоту собеседника, если он прав;
б) продолжать оперировать только теми аргументами, которые приняты собеседником;
в) сначала отвечать на доводы собеседника, а потом приводить собственные суждения;
г) проявлять вежливость и такт.
3. Необходимо учитывать сложность восприятия новой для собеседника информации:
а) избегать простого перечисления фактов, показывать значение того или иного события; б) соизмерять темп аргументации с особенностями темперамента собеседника.
4. Следует не забывать, что «излишняя» убедительность вызывает отпор со стороны собеседника, а 1 — 2 ярких довода достигают большего эффекта.
5. Можно использовать специальные приемы аргументации:
а) метод перелицовки — подведение собеседника к изменению точки зрения путем поэтапного прослеживания решения проблемы вместе с ним;
б) метод «салями» — подведение собеседника к согласию с вами путем достижения единства мнений сначала в главном, а затем в необходимых для полного согласия частностях;
в) метод расчленения — разделение аргументов собеседника на верные, сомнительные и ошибочные с последующим доказательством несостоятельности его общей позиции;
г) метод положительных ответов — такое построение разговора, когда собеседник на ваши первые вопросы отвечает «Да, да, да», а потом продолжает соглашаться с вами уже и по более существенным вопросам;
д) метод классической риторики — вы соглашаетесь с высказываниями собеседника, а потом внезапно опровергаете все его построения с помощью одного сильного аргумента (применяется в случае излишней агрессивности партнера);
е) метод замедления темпа — умышленно медленное проговаривание слабых мест в аргументации партнера;
ж) метод двусторонней аргументации — указание как на преимущества, так и на слабые стороны предлагаемого вами решения.
6. Необходимо своевременно делать обобщения и выводы по проведенному обсуждению аргументов.
Когда журналист перебивает партнера, дает ему негативную оценку, резко ускоряет темп беседы, избегает посмотреть ему в глаза, то беседа для корреспондента, наверняка, станет напряженной и трудной. Как снять, выровнять напряженность? Надо предоставить партнеру возможность высказаться, проявить интерес к его проблемам, подчеркнуть значимость собеседника и его мнения в ваших глазах, в случае вашей неправоты немедленно признать ее, обращаться к фактам, предложить конкретный выход из сложившейся ситуации.
Пример забвения этой техники показывал порой Андрей Караулов в передаче «Моменте истины», долгое время существовавшей на российском телеканале. Так, с заместителем министра сельского хозяйства разговор идет о рыбодобыче, и беседа напоминает допрос следователя. Напряженно-деловитое лицо ведущего и первые его слова, произносимые с гримасой начальственного сарказма, угрозы («Ну, куда вы всю рыбу дели?»). На каждую язвительную реплику журналиста следует вполне логичная и убедительная тирада «подследственного чиновника»: причины снижения добычи рыбы — в нарушении связи с переработчиками, сокращении тралового флота, в Антарктиду за ««ледяной рыбой» ходить нет денег»...[46]. И телезритель начинает сочувствовать заместителю министра, возмущаться Ка-рауловым, а само решение проблемы для них уходит на второй план.
Итак, журналист должен знать, не только какие вопросы задать, но и какой психологический подход лучше использовать, чтобы добиться расположения интервьюируемого.
Чтобы избежать проблем, могущих возникнуть при отказе собеседника от своих слов после публикации материала, хорошо бы пользоваться магнитофоном. Конечно, иного собеседника раздражает и сковывает то, что при нем делаются записи; но если он согласился на беседу, то смущение быстро проходит, и он забывает о магнитофоне. Если нет возможности включить технику, а беседа важна, то неплохо бы пригласить еще одного журналиста, чтобы продублировать записи в блокноте для дальнейшей сверки.
Бывает так, что кто-то желает поговорить, но боится. Тогда надо выбрать момент, чтобы встретиться с ним по дороге домой, в магазине, в гостях, у него дома. Может быть, понадобится несколько встреч, пока он не станет доверять вам, перестанет бояться или пока ваша настойчивость не убедит его, что лучше заговорить, чем все время отказываться. О трудностях этой проблемы пишет спецкор «Известий» И. Корольков: «Когда я пришел к руководителю одной из федеральных служб, чтобы задать несколько вопросов, касающихся мэра, человек в своем кабинете перешел на шепот: «Вы не представляете, какие у него возможности. Мне известно, что его служба безопасности закупила современное подслушивающее оборудование получше, чем в ФСБ. Я не буду лукавить перед вами: я боюсь. У меня дети, и мне страшно за них. Я готов с вами встретиться и ответить на ваши вопросы, но не здесь. Позвоните мне и представьтесь условным именем, я назову время встречи и машину, на которой буду...». На встречу этот человек так и не решился» [47].
Иногда в первой беседе с должностным лицом журналист не приводит собственных аргументов, принимая на веру все, что ему говорят. Чтобы избежать этого и ускорить расследование или застраховаться от однобокого, тем самым тенденциозного или ошибочного освещения проблемы, нужна определенная подготовительная работа. Прежде всего, следует ознакомиться с документами. Перед тем как отправиться по конкретному адресу, неплохо заглянуть в комитет по статистике, куда стекаются отчеты фирм, предприятий, организаций, учреждений по многим параметрам деятельности. В налоговой инспекции можно узнать о величине годового дохода интересующего вас лица, о масштабе деятельности фирмы (в самой фирме этого не скажут, ссылаясь на коммерческую тайну). Если нельзя узнать данные в инспекции, тогда может помочь метод аналогии. К примеру, певец Иосиф Кобзон в налоговой декларации указал, что в 1996 году заработал 2,5 млрд недеминированных рублей, а его коллега Филипп Киркоров через своего коммерческого директора сообщил о годовом доходе в... 10 млн рублей [48]. Можно сопоставить концертную Деятельность обо- их артистов, а для большего обоснования фальшивости последней цифры заглянуть в газеты. Так, «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что Киркоров только за один концерт требует с его организаторов 25 тыс. долларов, или почти 150 млн. рублей [49].
К интересным результатам может привести сравнение цен (в разных местностях) на различные виды товаров или услуг, итоги экзаменов в различных школах, статистика вылеченных пациентов в разных клиниках города и т.д.
Источником информации служит и наблюдение, которое при грамотном построении дает возможность изучить явление, а не отдельные его аспекты. Наблюдение — давно освоенный метод журналистики. Чтобы провести его результативней, известные журналисты Михаил Кольцов, Лариса Рейснер, Иван Гудимов и другие на время меняли профессию (такое наблюдение называется включенным). Известинец В. Надеин, например, торговал на рынке, чтобы подготовить фельетон «Как я продавал барана»; Алла Трубникова поступила послушницей в монастырь, чтобы описать жизнь обители изнутри, и опубликовала очерк «Путешествие в XIII век» [50].
Указанные выше источники информации желательно дополнить еще одним, самым надежным с точки зрения доказательности, документом. Им может быть оригинал или копия деловой бумаги, магнитофонная пленка или видеокассета, фотография или публикация из подшивки вчерашних газет. Кстати, поводом для проведения журналистского расследования деятельности мэра г. Ленинск-Кузнецкий стала присланная в редакцию «Известий» видеокассета (киллер рассказывает о заказных убийствах в городе).
Вполне возможна корреспонденция, построенная только на документах. Так, «Известия» выступили с публикацией «Организованная казачья группировка». В текст врезаны фотокопии трех развернутых удостоверений, как выяснилось — фальшивых. Согласно одному из них, некий А. Демин — академик Международной академии информатизации, по другому он — генерал-полковник и начальник штаба Союза казачьих формирований. В доказательство его криминального прошлого газета приводит выдержку из судебного приговора. Другой герой публикации, — Н. Рыжен-ков, имеющий два класса образования, изображен на фото в генеральской форме. Он не только «генерал», но и «советник по разведке и контрразведке базы специальной подготовки президентской гвардии». Именно Рыжен-ков в одной из частных фирм заказал бланки и печати с оттиском «Служба безопасности Российской Федерации», и в каждом удостоверении было указано право на ношение огнестрельного оружия [51].
Когда документы отсутствуют, необходима информация, как правило, от трех разных независимых источников. Это важно даже при подготовке небольших критических выступлений. Игнорирование данного требования может привести к тенденциозности и смещению акцентов в материале. Сотрудница «Санкт-Петербургских ведомостей» опубликовала информацию о том, что молодой ученый филиала Института российской истории украл ценнейшие рукописи XVII века и пытался продать их на Сенном рынке за 2 тыс. долларов — в сотни раз дешевле их настоящей стоимости. На допросе задержанный заявил следователям, что он бедствует и ему надо кормить семью. Это заявление журналистка приняла безоговорочно: «Он хотел прокормиться, а не нажиться. Иначе чем объяснить тот факт, что, имея возможность получить огромные деньги, задержанный готов был довольствоваться малым?» [52]. Той же точки зрения придерживается и газета «"Московский комсомолец" в Питере», которая заметку о краже снабдила даже таким заголовком: «Ученый украл рукописи Петра I, чтобы прокормить семью» [53].
Оба издания, как бы оправдывая вора, переключают внимание читателей на бедственное положение ученых. Конечно, проблема уровня жизни научных работников остается острой, но некорректно обращаться к ней, опираясь на сомнительный факт. Ведь журналисты даже не удосужились перепроверить показания задержанного. Это сделал лишь собкор «Российской газеты» С. Алехин. В корреспонденции «Ученый вором обернулся» он рассуждает: «Быть может, кто-то подумает, что молодого ученого толкнула на этот чудовищный поступок невыносимая нужда, нищенская зарплата? Нет, не таким уж и бедным он был». Далее раскрываются доходы задержанного: как участник двух грантов тот получал надбавку к зарплате, подрабатывал в университете и, кроме того, имел от Фонда Форда ежемесячную стипендию в тысячу долларов. То есть при среднемесячной в 1997 г. заработной плате в стране в 800 рублей только стипендия вора составляла почти 6 тыс. рублей (согласно курсу доллара) [54].
Иногда та или иная редакция прибегает и к такому приему: в погоне за популярностью высказывает по конкретному конфликту версию, прямо противоположную той, которую изложили ранее другие издания, публикует материал, в котором описываемые добродетель и порок меняются местами. И это, конечно, становится сенсацией. В трех номерах «Известия» писали о том, как по ложному доносу был арестован мэр Владивостока В. Черепков, который в итоге выиграл дело в суде, а причастные к наветам работники милиции оказались на скамье подсудимых. О произволе, допущенном в отношении мэра, стали забывать, как вдруг издающаяся в Санкт-Петербурге «Полицейская газета» публикует целый разворот, автор которого обвиняет Генеральную прокуратуру страны в «развале дела Черепкова», а в доказательство его виновности приводит такие факты: до избрания мэром Черепков по подложному паспорту моряка привез из Японии 9 автомобилей; будучи военнослужащим занимался под видом благотворительности коммерцией, практиковал как целитель и гипнотизер; став мэром, принял часы «Омега» от внедренного в администрацию секретного милицейского работника. Наконец, приводится «убийственный» факт: мэр жил на своем рабочем месте, также как и его молодой сотрудник, — тут дело нечистое [55]. Сбалансированность оценок необходима и при подготовке положительных выступлений. К примеру, из телепередачи ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей), которую показывало Общественное российское телевидение, было трудно выяснить, чем же замечательна жизнь героев. Вот что писала по этому поводу «Общая газета»: «В ЖЗЛ избран метод долгого наблюдения, и вот уже человек в кадре расслабился, стал рыхлым, разжиженным, а камера ловит хаос бытия, отбирая в окончательный монтаж не «мощь художеств», а лишь то, что нанизывается на шампур нехитрой истины: «слаб человек!» В фильме о поэтессе Белле Ахмадулиной поэзия видится бесконечным, как дурной сон, шизом. Возникает больной, галлюцинированный, беззвучный, заторможенный мир, по которому бесконечно блуждает, неумело позируя, эксцентричный силуэт поэтессы с мертвой маской вместо лица, с наркотически сонными глазами. Зрелище страшноватое при всей изысканности экранных композиций; его унылость подчеркивается космическим гулом и электронными подвываниями, переплетенными с неразборчивым поэтическим бормотанием. Обещанной «жизни», как и «замечательных людей» в фильме уже нет вовсе, несмотря на скопище неприбранных, опять же «застигнутых» врасплох знаменитостей, слегка пьяных и очевидно опустошенных» [56].
Do'stlaringiz bilan baham: |